Иван Сербин - Чертова дюжина
— Ну и куда мы направляемся? — поинтересовался шофер.
Вероника повернулась к Марафонцу.
— Давайте, барин, заказывайте.
Тот пожал плечами.
— Не знаю.
Шофер то и дело поглядывал на них в зеркальце заднего вида. Наконец он не выдержал:
— Ребята, я, может, и похож на экстрасенса, но мысли читать не умею. Так что вы уж решайте поскорее…
— Слушайте, — нашлась Вероника. — Вы говорили, что Хорь… Или как его там?
— Правильно, Хорь.
— Вот. Короче, что Хорь собрал вас всех в одном месте.
— Ну да, — подтвердил Марафонец.
— Что это за место? Где оно находится? Вас же должны были оттуда увозить, привозить обратно. Не всю же неделю вы там сидели.
— Не всю, — согласился Марафонец. — Однако места я не знаю. Что-то похожее на пионерский лагерь.
— А название?
— Название, может, и было, но я его не видел. Старый такой пионерский лагерь. Довольно убогий. Туда, должно быть, года три уже никто не наезжал. Все травой заросло.
— Но дорогу-то вы запомнили? Хотя бы направление? Куда ехала машина? На север, на запад, на восток, куда?
— Не знаю, — покачал головой Марафонец. — Нас везли в фургоне, мебельном, с закрытым кузовом.
— А кто сидел за рулем?
— Один из группы. Сперва это был Генерал. Потом Пастух. Но он не больно-то разговорчивый. Вообще большинство ребят, по-моему, жалели, что ввязались в это дело…
— Допустим, дороги ты не видел, но звуки-то, звуки ты слышал? — вмешался в разговор шофер. — Ну там гравийная дорога, асфальтовая, шум машин, оживленная трасса, не очень.
— Нет. — Марафонец покачал головой. — Не слышал. Они музыку заводили. Повороты я, конечно, чувствовал, и трясло временами, но шумы с улицы почти не доносились.
— Какая музыка? Напеть можете? — спросила Вероника, наклоняясь вперед.
— Что-то из классики, — нахмурился Марафонец. — Точно не скажу. По-моему, по телевизору как-то слышал. Сейчас. — Он посмотрел в потолок, пошевелил губами и попытался насвистеть мелодию.
— А, это в «Крепком орешке» было, — вспомнил шофер. — Точно, там я ее и слышал. Не то Шуберт, не то Шопен.
— Бетховен, — поправила Вероника. — «Пастораль». Хотя бы одну конечную точку назвать можете?
— Контора Рыбы, — быстро ответил Марафонец.
— Это тот, который оружием торгует? — уточнила Вероника.
— Он самый. Через него Хорь большую часть оружия достал.
— Вас везли из лагеря до конторы и обратно?
— Ну да, — кивнул Марафонец. — И все время в кузове.
— Понятно. А где находится эта контора?
— У станции метро «Китай-город». Объяснить на словах вряд ли сумею, но на карте показать — запросто.
— Отлично. — Вероника хлопнула в ладоши. — Виктор, давай ко мне домой, а потом к «Китай-городу».
— Понял, мать. Вот, уже дело. А то пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что. — Парень нажал на газ.
11.38
«Чистильщика» обнаружили через семь минут после того, как «рафик» выкатился за ворота телецентра. Вызвав Беклемешева, Котов приказал отвезти все еще не пришедшего в себя громилу в ФСБ и допросить по всей форме.
— Проверьте его на полиграфе, — приказал майор.
— А если откажется говорить?
— А если откажется говорить, используй пентотал натрия. Не до церемоний сейчас. Обязательно выясни, что он здесь забыл и кто его так уделал. И сразу ко мне.
— Понял, Александр Яковлевич.
— Действуй.
Котов стоял в главном зале четвертого канала, который как раз начали переоборудовать под штаб по чрезвычайному положению. Солдаты шустро таскали аппаратуру, оба выхода перекрыли омоновцы, так что посторонних не было и разговаривать оперативники могли, не понижая голоса. Всю правую половину огромного помещения занимал непосредственно штаб, левую — Котов с оперативной бригадой.
«Так проще, — мотивировал свое решение командующий операцией. — Да и связь держать легче».
На одной из стен уже висела гигантская карта Москвы и прилегающих к ней городков, сплошь утыканная разноцветными флажками, означающими местонахождение как целых дивизий, так и входящих в них полков, батальонов и других подразделений. Восемь солдат-связистов занимались только тем, что отмечали маршруты продвижения частей к окраинам города. Несведущему человеку могло показаться, что на Москву накатывает гигантское бензиновое пятно, отливающее всеми оттенками солнечного спектра. У Кольцевой дороги отдельные пестрые ручейки сливались в полноценные реки, а те, в свою очередь, в мощные яркие озера. Войска еще не вошли в город, но произойти это должно было в ближайшие двадцать минут.
Котов отвернулся.
Вторую стену полностью скрыли подробные топографические карты московских районов, сплошь исчерченные пунктирными линиями, обозначающими границы ответственности низовых подразделений МВД и поддерживающих их войсковых отделений. Синими флажками отмечались задействованные бомбоубежища, оранжевым, бордовым, алым и ярко-желтым — места дислокаций спецгрупп. У левой стены грандиозным монументом отечественной радиопромышленности фантастически быстро росли пирамиды передающей и принимающей аппаратуры. Часть панелей уже мерцала, гасли и снова вспыхивали пестрой, фальшиво-праздничной гирляндой многочисленные сенсоры, индикаторы и датчики. В самом дальнем углу была установлена многоканальная мини-АТС, подключенная к системе спутниковой связи. На ней замыкались телефонные звонки, поступающие в телецентр и уходящие из него. Переговоры полностью контролировались оперативниками ФСБ. В динамиках многочисленных раций то и дело раздавались голоса, диспетчеры принимали информацию, заносили ее в сводки, которые ложились на стол командующего операцией. Чрезвычайное положение было объявлено, информация о зараженных водохранилищах просочилась в экстренные выпуски новостей. Участковые начали обходить крупные предприятия, извещая директоров о порядке эвакуации. В соответствии с поступающими данными в маршруты передвижения войсковых подразделений вносились необходимые коррективы.
Котов, вздохнув, прошелся по залу. Его донимало ожидание. Необходимо было действовать, что-то предпринимать, отдавать приказы, думать, хитрить, играть с противником в «кошки-мышки». Пока же он мог только анализировать старые факты, крутить их, пытаться нанизать на стержень логики, как разноцветные кольца на основание детской пирамиды.
Подошедший оперативник положил на стол компьютерную распечатку, доложил коротко:
— Данные об угонах за последние трое суток. Как вы и просили. Я просмотрел. Указанных вами моделей практически нет.
— Что значит «практически нет»? — вскинулся было Котов, но тут же осадил себя. Ярость, раздражение и злость — дурные советчики. — Запомни раз и навсегда: угоны либо есть, либо нет. «Практически нет» здесь не годится.
— Извините, товарищ майор.
— Что там?
Оперативник развернул список.
— Вот. Вчера оголец катался на папиной «тройке»; а тот, не разобравшись, заявил об угоне. Машина найдена, оголец задержан. И позавчера «шестерка». Машину, как и в предыдущем случае, нашли в течение полусуток. Больше ничего подходящего.
Котов присел за стол, придвинул список, принялся внимательно его просматривать.
— Ясно, — сказал разочарованно. — Свяжись с поисковой группой, осматривающей мосты. Узнай, есть ли новости.
— Хорошо, — кивнул оперативник.
— И вот еще что. — Майор перелистал списки кандидатов в террористы, пометил три фамилии. — Скажи ребятам, пусть в первую очередь проверят этих троих.
— Хорошо, Александр Яковлевич.
— Товарищ майор, вас просит командующий операцией, — обратился подошедший лейтенант-десантник.
— Иду.
Котов поднялся, пересек невидимую линию, отделявшую «штаб» от «оперативной части».
— Разрешите? — спросил он, останавливаясь у длинного стола, за которым почти в полном составе собрались участники утреннего совещания.
Прибавились новые лица, это майор заметил. На дальнем конце устроились полковник-спецназовец, пара штатских, видимо, из службы безопасности Президента, генерал-общевойсковик, представители ВВС и инженерных войск.
— Присаживайтесь, майор, — пригласил командующий. — Давайте-ка согласуем план действий. Новая информация о террористах есть?
Котов в двух словах обрисовал ситуацию, отдельно упомянув о задержанном террористе.
— Сейчас его допрашивают, — закончил он.
— Хорошо, — удовлетворенно кивнул командующий. — Что с эвакуацией?
— Можно начинать, — сообщил общевойсковик. — Правда, дивизия из Рязани еще не подошла, но мы задействуем десантный полк, базирующийся в Сокольниках. Справимся. Рязанцы потребуются позже, при оцеплении и блокаде. Имеет смысл сперва эвакуировать крупные предприятия. На них сосредоточена половина жителей города. Метро уже остановлено. Сейчас тоннели обследуются досмотровыми командами на предмет обнаружения случайно оставшихся пассажиров. Основные шоссе, ведущие из города, перекрыты. Кольцевая дорога блокирована. Соответствующие группы сосредоточены на вокзалах, в аэропортах и речных портах. Ждем вашей команды.
