Максим Шахов - Поцелуй торпеды
– Значит, этого фрукта, который им нужен, кличут Кащеевым… Ну Кащеев так Кащеев! Нам, татарам, все равно! – и Моня взял телефон.
Когда в трубке ответили, бандит сказал:
– Здоров, брателла! Это я! Ну че там, насчет покупателя на заднее стекло «джипера» ниче не слышно?.. Ясно. Ну, если вдруг кто нарисуется, сразу маякуй! Лады!
118
– Вить, а Вить! Я мороженого хочу!
– Эй, как там тебя?.. – оглянулся на плетущегося сзади секьюрити Логинов. – Купи этой ду… девочке какого-нибудь…
– Вить, я такого не хочу! Я в вазочке хочу, с шоколадом! Ну чего ты сердишься, жарко ж!
Логинов посмотрел на Лизу и вдруг усмехнулся. Прогулка по раскаленной набережной была удовольствием ниже среднего. Лиза, вырядившаяся как пай-девочка – в юбку почти до колен и обтягивающий грудь топик, – с непривычки и вправду могла получить тепловой удар.
Они зашли в первое попавшееся кафе. Логинов с Лизой уселись за один столик, секьюрити примостился за соседний. Ему Виктор заказал колы со льдом, себе – минералки. Перед Лизой официант поставил вазу с мороженым, щедро посыпанным всякими приправами.
– Ух ты! – искренне восхитилась девушка. – М-м, а вкусно-то как! Хочешь попробовать?
– Нет. Лопай, красавица! Перекурим и двигаем дальше.
Лиза на некоторое время сосредоточилась на мороженом. Потом, эротично облизнув ложечку, вдруг сказала:
– Слышь, Вить! А тебе жена не нужна?
– В каком смысле?
– Дурак, что ли? Как это, в каком? В прямом!
– А-а… Вообще-то нет. А что это тебя пробило?
– Чего сразу пробило?.. Просто я вас, мужиков, насквозь вижу.
– И что ты видишь?
– Что ты нормальный.
– Набиваешься, что ли?
– Не набиваюсь! Мне и у Мони хорошо… – сказала Лиза, покосившись на секьюрити, и тихо добавила: – Хотя хорошего немного.
– Извини. Но увозить тебя я не собираюсь.
– Да нет. Я не про себя…
– А про кого тогда?
– Подруга у меня есть. В Ялте.
– Подруга?.. – хмыкнул Логинов.
– Она этим уже не занимается, – покачала головой Лиза. – За клиента-иностранца замуж вышла. А он пару лет назад умер. Деньги остались ей. Дом, машина – все есть. Только мужика нормального найти не может, одни придурки попадаются.
– И что?.. – снова хмыкнул Логинов.
– Что-что?.. Давай дам ее телефон, может…
– Спасибо, – махнул головой Виктор. – Я не по этим делам.
– Между прочим, самые лучшие жены получаются из бывших проституток!
– Ты это сама придумала? – с любопытством посмотрел на Лизу Виктор.
– Да не… В кино одном услышала. «Откройте, полиция!» называется.
– А-а… Вспомнил, – кивнул Виктор. – Только кино, Лиз, это кино…
– А в жизни что, не так?
– Да в жизни по-всякому может быть. И так и эдак. На то она и жизнь. Такое иногда подкинет, что ни один режиссер в кино снять не додумается… Ладно, доедай. А то мы в философию ударились, а мороженое твое растаяло…
119
– Ну что?.. – спросил Моня, входя в комнату Лизы. – Прогулялись?
– Ага! Только жарко там, ужас. Но Витя меня мороженым накормил…
– Что-нибудь заметила?
– Не-а.
– Звонил он куда-нибудь?
– Нет…
– В туалет выходил?
– Не выходил.
– Так а че он тогда делал?
– Гулял. Со мной разговаривал…
– Выпытывал чего? – насторожился Моня.
– Да не… Мы это, насчет семейной жизни говорили!
– Чего-чего?.. – выпучил глаза Моня.
– Да не. Ты не понял! У меня просто подружка в Ялте…
– Каролинка, что ли?..
– Ага.
– Ну?
– Ну я и спросила, как он насчет познакомиться.
– С кем?
– Да с Каролинкой, с кем же еще?!
– Вообще-то это мысль. Если че, можно будет попробовать… Ну?
– Ну а он не захотел…
– Дурак, Каролинка нормальная девка!
– Так и я сказала, что дурак…
– И что?
– И все!
– Ладно…
Полминуты спустя Моня уже пытал ходившего с Логиновым и Лизой на прогулку секьюрити. Но тот ничего подозрительного тоже не заметил. Моня нахмурился и, быстро пройдя по коридору «Ривьеры», вошел в люкс.
– Ты куда пропал?.. – настороженно спросил Логинов.
– Да Шварца лечил, – не моргнув глазом, соврал Моня.
– А что с ним?
– Что-что? После того, как ты его пальцами потыкал, у него депресняк. Типа комплекса неполноценности…
– Что-то он не похож на депрессивного, – с сомнением сказал Логинов. – Наоборот, при его виде любого в депрессию кинет…
– Так а чего ты по набережной-то петлял? – задал мучивший его вопрос Моня.
– Я не петлял. Я работал, – серьезно сказал Логинов.
– Ну так поделись с учителем!
– Надо записи достать, по-быстрому.
– Че за записи?
– С камер наружного видеонаблюдения «Ривьеры». С правой фасадной и с той, что на ближнем к Горького торце. За эту ночь…
Моня пару секунд молчал, потом вдруг сказал, расплывшись в ухмылке:
– Не, Вить, не зря я тебя к себе в ученики взял! Малость просветлить, цены тебе не будет!
120
– Давай! Раскатывай! – гулко доносилось с танцпола. – Вот так!
«Пятница» был самым большим клубом Алушты и располагался на самом берегу. От набережной клуб был отделен высоченной стеной из толстых бамбуковых стволов. Внутри стенки и перегородки были на любой вкус – деревянные, металлические и из композитных материалов. Примерно посредине был возведен двухэтажный «дом в доме» – для публики посолиднее. Для остальных столики были натыканы тут и там – хлипкие пластиковые и крепкие деревянные. Одна барная стойка сверкала никелем и посудой в дальнем углу, вторая – поменьше – располагалась сбоку от танцпола. Над ней нависала вместительная терраса с табуретами вдоль ограждения и столиками в глубине. В общем, «Пятница» была диким смешением архитектурных и дизайнерских стилей, направлений и эпох и могла при этом вместить добрую половину гуляющих по алуштинской набережной. Ну уж треть – точно.
Но пока под высокими сводами было тихо. Свет горел только над дальней барной стойкой и над огромным танцполом. Здесь небольшая бригада рабочих в комбинезонах разворачивала большой надувной бассейн размером с боксерский ринг. Руководил процессом Бобров.
Он, как и Краб с переодетым Самсоновым, прибыли в клуб морем, на катере. Кащеев Крабу с Самсоновым велел пока сидеть в каюте. Сам он быстро переговорил с администратором «Пятницы», потом с ведущим шоу Веселовым, который торчал у барной стойки с бокалом сока в руке.
Оператора Шорохина Григорий Васильевич долго не мог отыскать. Увидел его Кащеев только тогда, когда тот сам отозвался из-под деревянных балок перекрытия.
Шорохин спустился. Поздоровавшись с Кащеевым, он сообщил, что к съемке и трансляции в Интернете все готово.
– Только ракурс немного не тот! – сокрушенно покачал головой Шорохин. – Я пробовал по балкам пробраться, но с камерой стремно, свалиться можно…
– Сваливаться никуда не надо, – нахмурился Кащеев. – Нам только этого не хватало!
– Да я сам не хочу! – кивнул Шорохин. – Вот если бы, Григорий Васильевич, операторский кран мне, вот тогда бы я выдал картинку! Вся Алушта сбежалась бы к экрану! Я узнавал, на Ялтинской киностудии можно взять в аренду, вместе с техником…
Кащеев перестал слушать Шорохина, но несколько раз кивнул. Все «тварюги» в душе считают себя гениями с нереализованным потенциалом. Шорохин же был свадебным оператором, хотя и числился в штате местного телеканала.
– Это мысль! Обязательно об этом подумаем! – пообещал Кащеев. – А как ринг вообще смотрится, нормально?
– Да! Вполне! Но с краном, конечно, можно было бы выдать такую картинку, что вообще!
– Выдадим! – кивнул Кащеев, задрав голову. – Ладно, надо будет потом глянуть, что у нас за ракурс…
– Да можно и сейчас! – с готовностью повернулся оператор.
– Да нет! У меня тут кое-что срочное! – махнул головой Кащеев. – Давай готовься дальше!
Шорохин, который уже в принципе подготовился, отправился к бару и забрался на высокий табурет рядом с Веселовым. Когда Кащеев вынырнул из-за угла пару минут спустя, от бара доносилось: «план», «ракурс», «кран». Веселов кивал.
Кащеев прошел мимо диджейского пульта и свернул. Над пультом был устроен козырек. Как раз с него и должен был снимать поединки Шорохин. Кащеев взобрался наверх…
121
– Стоп! – сказал Логинов.
Моня щелкнул мышкой и спросил:
– Чего «стоп»?..
– Вот Степан! – ткнул незажженной сигаретой в угол экрана Виктор. – Отсюда давай в замедленном темпе…
На мониторе рывками пошло изображение ночной набережной. Запись была черно-белой. Вот Степан Горов выходит из-за кафе и огибает аппарат для измерения силы удара с грушей. Идет он в обнимку с девушкой. На повороте они останавливаются и тянутся губами друг к дружке. Дальше – объятия. Наконец Степан и девушка отрываются друг от друга и шагают к троллейбусной станции.
