Дэшил Хэммет - Мальтийский сокол
Склонив голову набок, Гутман обдумывал вопросы. Глаза его блестели из-под набрякших век. Наконец ответ был готов:
– Видите ли, сэр, кроме убийства и угрозы убийства, есть и другие способы убеждения.
– Конечно, – согласился Спейд, – но пользы от них мало, если они не подразумевают угрозы смерти, которая только и держит жертву в повиновении. Понимаете? Если вы попытаетесь сделать что-нибудь, что мне не понравится, я терпеть не буду. Так что вы либо прекратите это, либо убьете меня, зная, что это непозволительная для вас роскошь.
– Я понимаю вас. – Гутман усмехнулся. – Но подобная тактика, сэр, требует здравого суждения от обеих сторон, поскольку в пылу борьбы люди склонны забывать о своих истинных интересах и позволяют эмоциям возобладать над разумом.
Спейд был сама улыбчивая вежливость.
– В том-то и фокус, – сказал он. – С одной стороны, я стараюсь играть достаточно смело, чтобы держать вас в кулаке, а с другой – слежу за тем, чтобы вы не взбесились и не оторвали мне башку вопреки вашим истинным интересам.
Гутман с восхищением произнес:
– Ей-богу, сэр, вы поразительный человек!
Джоэл Кэйро вскочил с кресла, пробежал мимо мальчишки и встал за спиной Гутмана. Наклонившись к его уху и прикрыв свой рот и ухо толстяка свободной рукой, он зашептал. Гутман слушал внимательно, закрыв глаза.
Посмотрев на Бриджид О'Шонесси, Спейд ухмыльнулся. Она слабо улыбнулась в ответ, но продолжала смотреть столь же оцепенело, как и раньше. Спейд повернулся к мальчишке:
– Ставлю два против одного, что они сейчас продают тебя с потрохами, сынок.
Мальчишка не ответил. Ноги его начали заметно дрожать. Спейд обратился к Гутману:
– Надеюсь, эти горе-головорезы не запугали вас, размахивая пистолетами.
Гутман открыл глаза. Кэйро перестал шептать и выпрямился за креслом толстяка.
Спейд сказал:
– Не бойтесь, пусть размахивают, мне уже приходилось отбирать эти игрушки у обоих, справлюсь и на этот раз. Сопляк помнит…
Задыхаясь от гнева, мальчишка крикнул: «Ну, все!» – и вскинул пистолет.
Гутман вытянул толстую руку, поймал мальчишку за запястье и, приподняв свое тучное тело из кресла-качалки, пригнул руку с пистолетом вниз, в это же время Джоэл Кэйро подбежал к мальчишке и схватил его за другую руку. Они боролись с мальчишкой, пригибая его руки вниз, а он свирепо, но безуспешно сопротивлялся. Из клубка борющихся тел доносились отдельные слова и выкрики: отрывки бессвязной речи мальчишки – «Ну все… пошел… ублюдок… убью»; Гутманово – «Ну что ты, что ты, Уилмер!», повторенное многократно; «Пожалуйста, не надо» и «Не делай этого, Уилмер» Джоэла Кэйро.
Спейд встал с дивана и подошел к борющимся. Мальчишка прекратил сопротивление под непомерной тяжестью навалившихся на него людей; Кэйро, все еще держа его за руку, говорил что-то успокаивающее. Спейд осторожно отстранил Кэйро и врезал мальчишке левой по челюсти. Голова его резко откинулась назад и вернулась в прежнее положение, поскольку Гутман и Кэйро продолжали держать его за руки. Гутман начал растерянное «Эй, что?..», а Спейд заехал мальчишке в челюсть правой.
Кэйро отпустил руку мальчишки, и тот сполз на громадный круглый живот Гутмана. Кэйро прыгнул на Спейда и вцепился ему в лицо скрюченными пальцами обеих рук. Спейд фыркнул и оттолкнул от себя левантинца. Кэйро снова наскочил на Спейда. В глазах у него стояли слезы, красные губы сердито кривились, образуя беззвучные слова.
Спейд засмеялся, проворчал: «Ну и петушок!» – и залепил Кэйро пощечину, от которой тот отлетел к столу. Придя в себя, Кэйро ринулся на Спейда в третий раз. Спейд вытянул вперед руки и уперся Кэйро ладонями в лицо. Не в силах дотянуться до лица Спейда, Кэйро бил Спейда по рукам.
– Хватит, – рыкнул Спейд. – Я вам сделаю «бо-бо».
Кэйро вскричал: «Жалкий трус!» – и отстал.
Спейд нагнулся и поднял с пола пистолеты Кэйро и мальчишки. Выпрямившись, он подцепил их указательным пальцем левой руки за дужки курков, и они повисли, позвякивая, дулами вниз.
Гутман положил мальчишку в кресло-качалку и стоял, глядя на него одновременно растерянно и озабоченно. Кэйро встал на колени перед креслом и принялся растирать безжизненно свисающую руку.
Спейд потрогал подбородок мальчишки.
– Кости целы, – сказал он. – Давайте положим его на диван. – Засунув одну руку ему за спину, а другую – под колени, он без видимых усилий поднял мальчишку и понес к дивану.
Бриджид О'Шонесси торопливо встала, и Спейд положил мальчишку на диван. Правой рукой он ощупал его одежду, нашел еще один пистолет, добавил его к двум другим в левой руке и отвернулся от дивана. Кэйро уже сидел в изголовье.
Спейд звякнул пистолетами и весело улыбнулся Гутману.
– А вот, – сказал он, – и наш козел отпущения.
Лицо Гутмана посерело. Уставившись в пол, он молчал.
Спейд сказал:
– Не валяйте дурака. Вы шептались с Кэйро и держали мальчишку, пока я мутузил его. Смешками вы теперь не отделаетесь – он вас просто пристрелит.
Гутман переступил с ноги на ногу и ничего не ответил.
Спейд продолжал:
– И еще одно. Или вы сейчас говорите мне «да», или я передаю сокола вместе со всей вашей шайкой в руки полиции.
Гутман поднял голову и пробормотал сквозь зубы:
– Мне это не нравится, сэр.
–Вам это действительно не понравится, – согласился Спейд. – Итак?
Толстяк вздохнул, скорчил кислую гримасу и ответил скорбным голосом:
– Можете забирать его.
Спейд сказал:
– Прекрасно.
Глава 19. Происки русского
Мальчишка лежал на спине, и, если бы не ровное дыхание, можно было подумать, что жизнь покинула его маленькое тельце. Склонившись над ним, Джоэл Кэйро тер ему щеки и запястья, поглаживал волосы, что-то шептал и тревожно всматривался в белое безжизненное лицо.
Бриджид О'Шонесси стояла в углу между стеной и столом. Прикусив нижнюю губу, она исподтишка поглядывала на Спейда, когда тот не смотрел на нее. Но стоило ему повернуться к ней, как она тут же делала вид, что смотрит на Кэйро и мальчишку.
Лицо Гутмана, погрузившегося в тягостные раздумья, постепенно снова порозовело. Руки он засунул в карманы брюк. Стоя посередине комнаты, он бесстрастно наблюдал за Спейдом.
Спейд, поигрывая пистолетами, кивнул в сторону нагнувшегося Кэйро и спросил Гутмана:
– А с ним проблем не будет?
– Не знаю, – безмятежно ответил толстяк. – Это, сэр, зависит теперь всецело от вас.
Спейд позвал:
– Кэйро.
Левантинец повернул к нему смуглое озабоченное лицо.
Спейд сказал:
– Пусть он немного отдохнет. Мы решили сдать его в полицию. Давайте договоримся о деталях, пока он не пришел в себя.
Кэйро с горечью спросил:
– Вам мало того, что вы уже с ним сделали?
– Мало, – сказал Спейд.
Кэйро встал и подошел к толстяку.
– Пожалуйста, не соглашайтесь, мистер Гутман, – взмолился он. – Вы должны понимать, что…
Спейд прервал его:
– Это решено. Вопрос только в том, что вы сами собираетесь делать? Входите в долю? Выходите из игры?
С чуть печальной и задумчивой улыбкой Гутман все же кивнул.
– Мне это тоже не нравится, – сказал он левантинцу, – но мы уже ничего не можем сделать. Ничего.
Спейд спросил:
– Так что вы решили, Кэйро? Да или нет?
Кэйро облизал губы и медленно повернулся к Спейду.
– Предположим, – сказал он и поперхнулся. – Я могу?.. Могу я выбирать?
– Можете, – серьезно заверил его Спейд, – но имейте в виду, что, если вы отвечаете «нет», мы сдадим вас в полицию вместе с вашим дружком.
– Ну что вы, мистер Спейд, – запротестовал Гутман, – это не…
– Не такие уж мы идиоты, чтобы позволить ему улизнуть от нас, – сказал Спейд. Либо с нами, либо в тюрьму. Нельзя нам терять контроль над ситуацией. – Он хмуро взглянул на Гутмана и раздраженно крикнул: – Черт бы вас побрал! Ведь не первый раз в жизни воруете?! Экие девственники! Вам осталось только на колени бухнуться и начать молиться! – Он перевел взгляд на Кэйро. – Ну? Так как?
– Вы не оставляете мне никакого выбора. – Кэйро обреченно пожал своими узкими плечами. – Я говорю «да».
– Хорошо, – сказал Спейд и посмотрел на Гутмана и Бриджид О'Шонесси. – Садитесь.
Девушка села осторожно на угол дивана, в ногах лежащего без сознания мальчишки. Гутман снова сел в мягкое кресло-качалку, а Кэйро – в кресло у стола. Спейд положил пистолеты на стол и сел рядом. Бросив взгляд на свои наручные часы, он сказал:
– Два часа. Сокола я смогу получить, когда рассветет, а может, и чуть позже. Так что у нас уйма времени, чтобы обо всем договориться.
Гутман откашлялся.
– Где он? – спросил он и торопливо добавил: – Вообще-то, сэр, мне это безразлично. Меня беспокоит только вот какое соображение: мне кажется, это в интересах всех присутствующих, чтобы мы не теряли друг друга из виду до завершения нашей сделки. – Он бросил взгляд на диван, а потом с испугом на Спейда. – Конверт у вас?
