Лев Пучков - Рекруты удачи
— Только задницу подставляют да кряхтят податливо, — не преминул ввернуть Вася Крюков. — Терпели вые вы наши! А я предлагаю все же заехать к нему на двор! И кое-где кое-что посмотреть…
— Не надо смотреть… Я уже сам нашел, — глуховато буркнул глава, не поднимая глаз. — Сам не знал, да!
— Куда дел? — деловито поинтересовался я, совершенно даже не предполагая, о чем, собственно, идет речь!
— Саламбеку отдал. Он тоже не понял…
— Тротил, ДШ, взрыватели? — проснулся Глебыч.
— Щашька — четыре, мина на танк, шьнур — много…
— Ну и ладно — нам оно уже не пригодится. — Я великодушно махнул рукой. — Теперь мы поедем, а по пути заглянем к тому, у кого жил этот разведчик… Покажи, где дом!
— Не надо, — покачал головой аксакал. — Не надо никуда заходить! Не надо говорить! Я скажу, просто никому не говори… Это Руслан Балаев был. К родственнику приехал, помогал маленько, жил… Он из Старых Матагов. Тот день, как генерал убивал, раньше сутки уезжал… Ну все, уходи!
— О! — Иванов озарился победной улыбкой и окатил меня нежным взором — голова, блин! — Руслан Балаев… так мы и думали!
— А все же оттуда ниточка! — вредно отметился я на предмет своей версии. — Нью-Матаги рядышком там — через речку. Улавливаете?
— Да погоди ты, — отмахнулся Иванов. — А теперь покажите нам, любезный, дом Музаевых, мы быстренько…
— Дом вон. — Глава ткнул пальцем в девятый по счету добротный дом с правой стороны (село — одна длинная стрит, пересекаемая двумя небольшими улочками), за высоченным кирпичным забором. — Двер стучи, старуха выйдет, спроси. Туда сам не ходи — убьет!
— Так ты же сказал, что все в горы ушли? — невозмутимо напомнил я. — Кто убьет-то? Там кто сейчас?
— Там один мужчина — Умар, младший сын, двенадцать лет, — скороговоркой зачастил аксакал. — Очень сердитый, очень, — сам как думаешь, э? Но очень раненный, сильно больной. Два старуха ест еще, родстынник это, больше никто нет.
— А дочь?
— Доч — нет. — Мадугов помрачнел. — Доч — все, нет! Совсем нет! Его Саламбек отряд забрал, нет его…
— Ну, поскакали. — Иванов протянул аксакалу руку — тот привычно уклонился и даже отступил назад. — Спасибо за помощь, не будем более вам надоедать…
***Проехав вниз по центральной улице метров триста, мы притормозили возле указанного главой администрации подворья. Между прочим, за те десять минут, что мы болтали с аксакалом, никто из жителей так и не появился. Кое-где лениво брехали собаки, но, в общем, было тихо. Я бы даже сказал так: стояла зловещая тишина, усугубленная полуденным зноем — солнце как раз вскарабкалось к зениту и вовсю слепило сверху, забивая панораму щедрыми бликами оцинкованных крыш.
— Хорошо живут, буржуины проклятые, — отметил Вася. — В нашей деревне вообще железных нет. Три-четыре самых крутых под шифером, остальные — дранка…
На мой вопрос «чего конкретно мы хотим от Умара?» Иванов ответить не смог или не пожелал.
— Да так… Зададим несколько вопросов, посмотрим… Может, скажет что-нибудь хорошее.
В последнем я здорово усомнился. Судите сами, что хорошего может сказать оккупантам раненый пацан, на глазах которого вот такие же уроды убили отца с матерью и зверски надругались над сестрой?
— Вы представьте себя на его месте! Что бы вы сказали, заявись к вам после такого вот… такие вот!
— Я бы сказал так: «Руки за голову! Лицом к стене!», — живо подключился впечатлительный Вася Крюков. — Или так: «Раком, гады! Раком, башкой в стену!»
— А я бы сказал так: «Умри, мразь!» И выпустил бы в гостей весь магазин, — мечтательно улыбнулся лейтенант Сере га, спрыгивая с брони и направляясь к калитке. — Давайте, я первый — я по-чеченски разумею.
За забором злобно залаяла хрипатая собака, судя по голосу, здоровенная и охочая до оккупационных ляжек. Серега стал тарабанить в калитку — собака тотчас же переместилась вплотную к забору и принялась скрести по калитке когтями, захлебываясь от ярости. Открывать никто не торопился. Петрушин встал на башню, пытаясь заглянуть во двор сверху — не тут-то было! Весь двор был забран сверху шифером. Да, неплохо устроились!
— Есть другой вариант, — предложил я. — С пацаном общаться не будем — ну его в баню, с его психической травмой. Я вам как специалист говорю, это будет не общение, а сплошное мучение. Было бы у нас времени побольше — тогда да, можно было бы. А так — без толку… А давайте натравим Серегу на бабок, пусть он с ними погутарит, сходит на женячью половину и возьмет фото этой несчастной Зейнаб.
— Зачем нам ее фото? — пожал плечами Иванов. — Сказали же — в отряд ее забрали… Ты что, ее в розыск собираешься подавать? Она пострадавшая, не более…
— Фото надо не нам, а на КПП под Гудермесом, — терпеливо пояснил я. — Зейнаб — потенциальная шахидка. Вернее, просто смертница, если брать в расчет, что настоящим шахидом может быть только мужчина. Ну, так что?
— У нас есть уникальный шанс пообщаться с единственным свидетелем происшествия, — уперся Иванов. — Времени это займет буквально пять минут. Встали мы нормально, подступы просматриваются великолепно. Если что, рванем вниз и удерем, какие проблемы? А вдруг он скажет что-нибудь важное? Что-нибудь такое… что сразу решит массу проблем? Вася, мы как стоим?
— Нормально стоим. — Вася утвердительно кивнул. — Обзор на пятерочку, улица широкая, если кто-то попытается объехать справа или слева, заметим.
— Ну и отлично, — Иванов ободряюще хлопнул меня по плечу. — Не дрейфь, психолог, где наша не пропадала! Пошли общаться. Старушек под ручки возьмем, сразу стрелять не станет. Да и раненый он… Серый, хорош стучать, голос подай!
Серега стал выкрикивать что-то по-чеченски, из серии «Эх, Настасья…». Ответом был лишь бешеный лай собаки. Да, похоже, гостеприимство в тутошних местах давненько сошло на нет. Климат, что ли, испортился…
— Заходим? — уточнил Петрушин, любовно оглаживая топорщившиеся в кармашках «разгрузки» гранаты.
— Заходим, но без гранат, — предупредил Иванов. — Что за дурная привычка — чуть что, сразу за гранаты хвататься! И вообще, я вас попрошу — понежнее…
— Встали, — скомандовал Петрушин. — Полковник, уйдите с линии калитки. И вообще, отстаньте с Костей — пойдете за нами с интервалом в семь секунд.
Вася с Серегой, оттеснив нас на задний план, растопырились с обеих сторон от калитки, взяли «валы» на изготовку.
— Бойся! — буркнул Петрушин, мощным ударом ноги вываливая калитку и тотчас же отпрыгивая в сторону.
— Ав-вввв!!! — из проема вылетел здоровенный мохнатый «кавказец», заходившийся в припадке боевой ярости.
Пу-бук! — плюнул свинцом «вал» Васи Крюкова, снося череп несчастному животному. Асфальт перед калиткой перестал быть чисто выметенным и утратил свою первоначальную свежесть.
— По-по-по! — пробормотал Петрушин, в полуприседе вваливаясь во двор и поводя во все стороны стволом. Вася с Серегой серыми тенями скользнули за ним.
— Нехорошо получилось — с собачкой, — огорченно заметил Иванов. — Как-то некорректно. Ну, пошли и мы, Константин…
Глебыч остался крутить башкой на триста шестьдесят и руководить Саней Жуком, а мы с Ивановым поспешили присоединиться к лихой троице.
— Иии-ааа!!! — резанул по ушам истошный женский визг. — Ааа-иии-ооуу!!!
Да, во дворе стартовало обычное вокальное действо из серии «Женщины Кавказа в борьбе против имперских захватчиков». Две крючконосые старушенции, одетые во все черное, истерично вопя, вцепились в первых под руку подвернувшихся. А именно — в Петрушина и Серегу. И принялись таскать их во все стороны, оглашая окрестности душераздирающими воплями. Нормальная реакция, мы к такому приему привыкшие.
— Так… — Слегка подрастерявшийся Иванов замер посреди двора. — Так…
— Да хоть так, хоть этак. — Я тепло улыбнулся — обстановка вполне приемлемая, работать можно. Бывало и так, что сразу под сотню дам, да с детишками, и все — в экстазе, а у тебя лишь взвод солдат и пытающийся перекричать всех полковник из комендатуры… — Вы там что-то говорили насчет «старушек под ручки взять»? Вот и взяли — только не мы их… Объекты разобраны, нас трое свободных. Пошлите в дом?
— Да, пожалуй… — Иванов, прокашлявшись, объявил:
— Уважаемые гражданки! Мы — представители федеральных сил! Мы поговорим со свидетелем и быстро уйдем. Прекратите сейчас же!
— Иии-аааа!!! Ааа-иииии!!! Вай, вай, вай!!!
— Да плюньте вы, Жека с лейтенантом разберутся. — Я взял Иванова под локоток и повлек к крылечку. — Вася — давай с нами!
— Женщин не бить! — стоически распорядился влекомый мною полковник. — Только локализовать и удерживать! Сергей — попытайся поговорить на их языке!
— Сочувствую я Сергею, — гнусно хмыкнул я. — Вася, командуй.
