На вершине бездны - Артем Евгеньевич Белянин
— Что это ещё за чёрт такой? — недовольно прохрипел Барт. — Как он мог всех нас сюда запихнуть? Он что, Бог?! — шлёпнув по воде рукой, добавил он.
— Я не знаю, — откинувшись спиной на тёплый камень, ответил Карим. — Читана говорит, что он просто человек.
— А что творится с этим чёртовым миром?! — раздался бас Эстебана. — Он гибнет, его же лихорадит в агонии.
Карим хотел было что-то ответить, но вдруг замолчал и опустил голову.
— Что-то не так, Карим? — спросил Гаспар.
— Не так, — тихо ответил ассасин. — За время нашего пути я привык к каждому из вас, и оттого мне нелегко это осознавать.
— Не тяни давай! — прохрипел Барт. — Выкладывай.
— Как сказала Читана, гибель этого мира приближает один из нас, — окинув взглядом мужчин, ответил Карим.
— Что ещё за вздор?! И какой же мерзавец это делает, а главное — как? — возмутился Веласкес.
— Этого не знает даже она, — произнёс Карим и опустился с головой в воду.
— Да, дела… — озадаченно протянул Гаспар, окидывая взглядом растерянные лица товарищей.
— Надеюсь, это не кто-то из нас, а та свинья, что лижет задницу коменданту, — со вздохом сказал Веласкес.
— Этого ублюдка мне убить будет за счастье, — пробасил Эстебан. — Эта паскуда пытала меня калёным железом.
— Информации, прямо сказать, негусто. Стало быть, наш путь лежит теперь в этот самый Гипогей, — взглянув на всё ещё не показавшегося из-под воды ассасина, сказал Веласкес. — Быть может, этот «Всевидящий» сеньор прольёт больше света на всю эту чертовщину.
— А я вот лично вытрясу из него всё дерьмо, если не вернёт меня порт Роял, — прохрипел Барт.
— Ты и прикоснуться к нему не сможешь, — вдруг раздался голос Тахо.
— Вы посмотрите, кто у нас проснулся, — произнёс пират. — Я уж и позабыл, что у нас есть свой походный пророк. Это тебе духи нашептали? Ах да, точно они, видимо, те самые, что вышли из-под тебя странными пузырьками.
— Пора вылезать из этой ванны, пока мы не отравились ядом этого одноглазого мухомора, — брезгливо отвернувшись от Барта, сказал Веласкес.
— Да, пожалуй, пора заканчивать, — согласившись, произнёс Гаспар и поднялся.
К всеобщему удивлению, от ран на теле крестоносца остались только лиловые шрамы.
— Матерь Божия! Пресвятая Мария заступница! — удивлённо вскрикнул Веласкес и, поднявшись, ощупал бедро. — Этого быть не может! Они затянулись!!!
— Колдовство! — смутившись, произнёс Эстебан и следом за остальными покинул странный источник.
Глава 28
Северный ветер ледяным дыханием разносил по округе чёрный дым и запах горелой плоти. Мраморные воины сжигали убитых врагов и павших братьев. Ночное небо серебристыми облаками медленно проплывало над стеклянными куполами дворца.
Разместившись в одном из покоев замка, Гаспар и остальные быстро забылись крепким сном. Белую обитель окутала мёртвая тишина, изредка нарушаемая потрескиванием старой штукатурки.
Спящий Веласкес почувствовал, как тёплая рука нежно коснулась его щеки. Конкистадор приоткрыл глаза и встрепенулся.
— Изабелла?! — с волнением и трепетом глядя на склонившуюся над ним девушку, произнёс он.
— Хуан! Родной мой! Почему ты так долго не возвращаешься домой?! — печально воскликнула она.
— Милая! Как ты здесь оказалась? — удивлённо осмотревшись по сторонам, спросил он.
— Я не знаю, любимый. Мне кажется, мы просто друг другу снимся, — опустив глаза, грустно произнесла Изабелла. — Этот чёртов Кортес украл тебя, — дрожащими губами добавила она и смахнула скатившуюся по щеке слезу.
— Нет-нет! Солнце моё! Я больше не в конкисте. Чёрт побери, да я даже не знаю, где я. Но я вернусь, я же тебе обещал! Ты же знаешь, я всегда держу слово! Я найду выход отсюда! Во что бы то ни стало, найду!
В зал вбежала маленькая черноглазая девочка.
— Папочка!!! — закричала малышка и бросилась на шею Веласкеса.
— Виктория, доченька, — прижимая к груди ребёнка, сквозь слёзы воскликнул он. — Как же ты выросла!
— Вы с ней как две капли воды! — с улыбкой произнесла Изабелла. — Смотрю на неё, и словно ты рядом…
— Родные мои… любимые… — целуя жену и дочь, сказал Веласкес. — Я так соскучился. Я вернусь, я непременно вернусь, — уткнувшись головой в плечо жены и обнимая дочку, шептал он, не переставая.
Тёплый ветер донёс до спящего Тахо запах родной прерии. Открыв глаза, индеец увидел пасущихся вдалеке бизонов. Его кровать стояла уже не в «Белом дворце», а под раскидистым одиноким деревом.
— Ты стал крепче спать, — раздался негромкий голос позади.
— Отец?! — удивлённо взглянув на смуглого морщинистого мужчину в венце из разноцветных перьев, произнёс Тахо.
— Раньше я бы не смог подойти так близко, не разбудив тебя, — положив руку на плечо сына, сказал старик.
— Ты и сейчас не смог меня разбудить, отец, — с лёгкой улыбкой произнёс Тахо. — Я всё ещё сплю.
— Нам тебя не хватает, — со вздохом ответил старик. — Мне недолго осталось. Людям нужен новый правитель.
— Я в ловушке у духа, отец. Он не отпускает меня. Следит за каждым моим движением.
— Я знаю, сынок. Знаю, — с горечью произнёс старик. — Только ты не теряй веры в себя. Следуй зову сердца. Оно тебя выведет. И запомни: если даже ты не сможешь отыскать обратной дороги, то не сможет никто.
— Я отыщу выход, — взглянув на огромное, заходящее за горизонт солнце, ответил Тахо.
— Да прибудет с тобой сила предков! — произнёс старик и по-отечески положил свою узловатую ладонь на плечо сына.
Вздрогнув от крика тысячи взорвавшихся голосов, Эстебан открыл глаза. Он лежал на горячем песке. Высоко над ареной неспешно плыли причудливые облака. Гигант поднялся. Вокруг него в неестественных позах лежали окровавленные тела убитых им гладиаторов. Неистовая толпа скандировала «Барка! Барка!» — такое прозвище давно закрепилось за Эстебаном, не знавшим поражений уже многие годы.
Перешагивая через тела, слегка придерживая белую тогу, навстречу гладиатору шёл император. Эстебан смиренно преклонил колено.
— О! Поднимись, воин! — весело улыбаясь, громко произнёс Цезарь и, подхватив гладиатора под руку, высоко её поднял.
В руках императора показался вытянутый позолоченный футляр. Открыв его, Цезарь аккуратно извлёк из него изящный деревянный меч.
Эстебан похолодел, руки его задрожали. Предмет в руках господина значил лишь одно — свобода.
— Ты заслужил его, воин! — вкладывая в ладонь гладиатора резную рукоять, торжественно произнёс Цезарь. — Полжизни в крови — и победа! Наслаждайся свободой! — под одобрительные крики ликующей толпы добавил он.
Не веря своим глазам, Эстебан взглянул на Рудис и опьянено пошатнулся. «Свобода! Свобода!» — безудержно раздавался голос в его голове. Бывший гладиатор уже не слышал рёва
