Черное солнце - Александр Александрович Тамоников

– Гордиевский? – спросил Чича.

– Этот попал в прессу, а есть другие, которых судили закрытым судом заочно и приговорили к смертной казни. Но они сумели сбежать за границу. Один из них полковник Владислав Лебедев. Я вам уже про него говорил. Раз продался, сидел бы в США и сосал лапу, так нет, он начал работать против нас, похоже, по убеждению, а не из-за денег. Сидит сейчас в Кейптауне и руководит диверсионной и разведывательной деятельностью, направленной против Советского Союза. Именно против СССР, а не против ангольцев. Мы выявили нескольких его агентов – такие же подонки, как и он. Но они его засветили. Ты должен исполнить смертный приговор. Жаль, что расформировали структуру по ликвидации подобных мерзавцев. Тебе в помощь будет придан партнер Хосе Домингуш. Боец подготовленный и опытный, а главное, хорошо знает Кейптаун и местные порядки. Пойдете вдвоем. До отбытия жить будете вместе в коттедже рядом с морем. Новые данные будете получать каждый день до отбытия – информация поступает непрерывно. В Кейптауне вас встретит наш агент, голландец Питер Ван Ди. Хосе однажды видел его и знает, где агента можно найти. Насчет секретности тебя, надеюсь, не надо предупреждать?

– Не надо. А каким способом я должен ликвидировать этого Лебедева? – спросил Чича.

– Странный вопрос. – Шлыков поморщился. – Любым и любой ценой. Это правительственное задание. Выполнишь и вернешься на службу в Союз с повышением в звании и с наградой. Или ты хочешь отказаться?

Шлыков прекрасно понимал, что Чича не может отказаться, вернее, может – он не на службе, но тогда зачем он здесь… А Чича и не собирался отказываться.

– С вашей стороны, товарищ полковник, это тоже странный вопрос.

– Да это я так… – Шлыков махнул рукой. – Проверка на вшивость. Короче, заберешь обратно свой норвежский паспорт. У Хосе будет замбийский по месту приписки корабля. Познакомились вы в пути. Ты турист, а он менеджер – сам придумает, по каким вопросам.

В Кейптаун они направились на «Казадоре», разместившись все в том же трюмном отсеке. Кораблик плавал под замбийским флагом, числился за какой-то фирмой, имел правильные документы и несколько раз уже заходил в кейптаунский порт. Его в первый раз проверили, а потом перестали на эту скорлупку обращать внимание. А почему такая разномастная команда? Да мало ли кого наймет хозяин, лишь бы корабль не утопили.

По дороге Чича спросил у Хосе:

– А откуда ты знаешь этого голландца?

– Случайно познакомились, – пояснил тот. – Когда Шлыков давал ориентировку, то я сразу понял, кого он имеет в виду. Ван Ди держит ресторанчик, а я помог его вышибале выпроводить каких-то драчунов. Он меня поблагодарил и не взял денег за ужин. Но дерганый он какой-то, как будто чего-то боится.

При входе в порт партнеры поднялись на палубу. Чича с интересом смотрел на скалистую гряду, окаймляющую город, разновеликие дома на берегу, портовые краны, и в его голове зазвучала полузабытая песенка:

Последующие слова он не помнил, помнил только, что кто-то сошел на берег и кому-то набили морду.

Из багажа у них был только фибровый чемоданчик в руках у Хосе, поэтому пограничный контроль и таможню они прошли без проблем.

– Надо где-нибудь приземлиться, – предложил Чича.

– Лучше рядом с портом, – согласился Хосе. – Чтобы можно было удирать вплавь.

– Шутки у тебя дурацкие.

– Это как сказать. – Хосе зло усмехнулся, видимо, что-то вспомнив из своей бурной биографии. – Когда припрет, то и дурак становится умным.

Они стояли на набережной Виктории и Альфреда, разглядывая колониальные постройки с треугольными крышами и колоннами.

– Тут неподалеку есть отель, «Атлантик» вроде называется. Пошли туда. – Хосе махнул рукой в сторону от моря.

Разместившись в двухкомнатном номере, они вышли в город.

– Ну что, поедем к этому Ван Ди? Возьмем такси? – предложил Чича.

– Лучше на автобусе. Сольемся с толпой. Автобус останавливается возле ресторанчика этого голландца, ну, где мы познакомились. Он скорее всего там, – сказал Хосе.

Трясясь в автобусе, Чича услышал позади себя любопытный разговор.

– Тут писали, что убили одного черного оппозиционера. По политическим мотивам, – сказал первый голос.

– Только у него изо рта все золотые зубы выдрали – вот такая политика, – сказал второй.

– Ниггеры совсем обнаглели – свободу им подавай, – сказал первый.

– При колониальной системе порядка больше было, – сказал второй.

– А что насчет мулатов? – задал вопрос повернувшийся к ним Хосе.

Говорившие замолчали и молчали до конца рейса.

«Свободу Нельсону Манделе», – вспомнил Чича заголовки советских газет.

Глядя в окно, он увидел, как к некоему хорошо одетому джентльмену в шляпе, выходящему из отделения Ситибанка, пристали трое нищих. Нагло и куражливо. Джентльмен с брезгливой миной на лице отмахивался от них тростью и портфелем. Добравшись до проезжей части, он сел в машину и уехал под оскорбительные выкрики.

– Я бы пинков надавал, – сказал Хосе, также наблюдавший эту сцену.

– Ну, ты же не джентльмен, – усмехнулся Чича.

– Это уж точно! – подтвердил Хосе. – А это зулусы. Работать не хотят, воруют, побираются, клянчат подачки у государства. Когда я здесь пребывал, то они самовольно заняли только что отстроенный многоэтажный дом. Естественно, ничего не платили. Их оттуда никак не могли выкурить. Впору было войсковую операцию проводить. Странный народец.

Покинув автобус, они вошли в ресторан и спросили хозяина. Тот оказался на месте, в своем кабинетике. Хосе постучал в дверь, и они вошли.

Хозяин, худощавый блондин лет сорока, с удивлением воззрился на неожиданных посетителей.

– Ты меня узнал, Питер? – начал разговор Хосе. – Привет!

Голландец явно его узнал.

– Привет. Ты вернулся? Уже больше пяти лет прошло.

– Мы от Кентавра, – встрял в разговор Чича.

Ван Ди эта новость, судя по его насупившимся бровям, вовсе не обрадовала.

– Не ожидал, не ожидал… – сказал он и вопросительно уставился на партнеров.

– Надеюсь, что ты в курсе, иначе бы нас здесь не было. Проясни обстановку, – напористо продолжил Чича.

Ван Ди заерзал, засуетился:

– Об этом лучше поговорить у меня дома. Заходите часам к шести вечера…

– Хорошо, у тебя дома, но только прямо сейчас.

Тон Чичи не предполагал каких-либо возражений. Ему не нравился этот голландец – какая-то в нем проскальзывала червоточинка, двоякость, неуверенность в дальнейших действиях.

«Почему он хочет отсрочить переговоры? Желает посоветоваться с кем-то…» – думал он.

Короче, голландец не вызывал доверия. Впрочем, Чича никому не доверял, в том числе Хосе. Доверял только своим.

Когда они вошли в квартиру голландца, Чича задержался в прихожей и, взглянув на висящий на стене телефон, вынул перочинный нож и подрезал телефонный шнур. Береженого бог бережет.

Ван Ди пригласил партнеров в гостиную, усадил на диван, а сам отлучился на кухню варить кофе.

– Ты за ним пригляди, странный он какой-то, – сказал Чича, выразительно взглянув на Хосе.

Хосе цыкнул зубом:

– Сам вижу.

Когда Ван Ди принес дымящийся кофе, Чича прошептал ему прямо в ухо, воспользовавшись тем, что Хосе удалился в