Сергей Самаров - Пуля – лучший антидот
– Боюсь, Жовсари Губайдулловну мы в живых уже не застанем, и она ничего не сможет нам рассказать, – предрек Макаров.
– Боюсь, ты прав...
Ни по дороге к дому, ни на крыльце, ни в коридоре они ничего подозрительного не обнаружили. Прошли в комнату, дверь в которую была распахнута.
Женщина лежала на полу в луже крови. Пуля вошла ей в середину груди. Признаков жизни она не подавала, но тело было еще теплым. Застрелили ее, видимо, совсем недавно.
Гризадубов придвинул ко рту микрофон «подснежника»:
– Мента к нам. Срочно. Здесь убийство... Дайте ему кто-нибудь трубку, пусть вызывает следственную бригаду. Не позволяйте ему собственной трубкой пользоваться! Всем остальным – перекрыть выход из села, смотреть за склоном. Убийство произошло недавно. Убийца не мог уйти далеко...
Майор Макаров наклонился и поднял с пола стреляную гильзу. Повертел в руках и показал командиру. Тот согласно кивнул:
– Девять миллиметров. «7Н31»[10]. Стреляли из «ПП-2000»...
– Даже если стреляли с глушителем, соседи должны были слышать выстрел[11].
– Внимание всем! Предположительно, ищем человека в черном камуфляже, вооруженного «ПП-2000». Луговкин! Выбирай верхнюю точку... Просматривай все пути.
Почему убийца обязательно должен был быть в черном камуфляже, этого Алексей Викторович и сам себе сказать бы не сумел. Мысль сама собой зародилась, когда он увидел гильзу...
2
Вообще-то вести следствие – это вовсе не прерогатива спецназа ГРУ, но, поскольку прибытия следственной бригады ждать было долго, а поймать убийцу еще можно было, как казалось, по горячим следам, подполковник Гризадубов принял решение вести поиск. Кроме того, при сложных взаимоотношениях с полковником Горемыкиным, который вроде бы официально командует операцией, есть существенная возможность «подставы» группы спецназа ГРУ, как понимал Алексей Викторович. Кому и по какой причине понадобилось убивать Жовсари Губайдулловну Дагаеву? Ответить на этот вопрос сразу, навскидку, было, конечно, нельзя. Но можно предположить что-то, связав сам факт убийства с другими событиями. Оно, скорее всего, связано с прибытием в селение спецназа ГРУ. Иначе зачем убийце было так спешить? Причем просматривалось только два видимых варианта развития событий. Согласно первому, Жовсари Губайдулловна имела непосредственное отношение к вспышке эпидемии в селении. Следовательно, она слишком много знала и при каких-то обстоятельствах могла сболтнуть лишнее. «Обрубание концов» в преступлениях такого характера практикуется часто. Согласно второму варианту, Жовсари Губайдулловна является уже отработанным материалом и лишним свидетелем, которого так и так следует убирать, что полностью вписывается в первый вариант; так почему же не убрать ее так, чтобы была возможность обвинить в убийстве группу спецназа ГРУ? По какой причине спецназу ГРУ может понадобиться убивать женщину – это не важно, и вообще это второстепенный вопрос, который может быть решен позже с любым результатом, но свой результат факт обвинения даст раньше. Здесь следовало действовать нагло и одновременно тонко. Приклеить мотив специалисты всегда сумеют. Главное, чтобы никто не видел убийцу и чтобы смерть произошла буквально в момент прибытия спецназа в селение. У экспертов-криминалистов в органах судебно-медицинской экспертизы не существует инструментов точного определения времени смерти. Всегда есть разброс хотя бы в полчаса в одну и в другую сторону. Следовательно, можно будет утверждать, что Дагаева убита спецназовцами. Убита из пистолета-пулемета «ПП-2000». Две единицы такого оружия остались в группе, и, более того, посторонний человек, врач, видел, как пошел вслед за подполковником Гризадубовым майор Макаров, у которого, кроме штатного автомата Калашникова, висел на плече и «ПП-2000». Одновременно с этим вариантом и в продолжение его, в голове подполковника Гризадубова возникла и мысль о том, что при втором сценарии развития событий, то есть при организации «подставы», сам организатор обязан был знать, что в группе есть трофейные «ПП-2000». Не зная такой мелочи, стреляли бы, может быть, из простого «калаша», и не тянули бы время до приезда группы в село. А кто знал о наличии пистолетов-пулеметов у спецназовцев ГРУ? Тот, кто получил основную часть трофейного оружия, две единицы которого Гризадубов оставил в своей группе, – «краповый» капитан Валтузин.
Конечно, баллистическая экспертиза покажет, из какого ствола стреляли в женщину, и обвинения со спецназовцев снимут. Но на это уйдет несколько дней, на которые всю группу просто насильно выключат из игры. А это уже значит, что у полковника Горемыкина будут полностью развязаны руки и он сможет творить все, что захочет, и убрать все следы.
Выход из ситуации просматривался единственный, и он требовал оперативных и конкретных действий. Только поимка убийцы обеспечивала бы снятие обвинения со спецназа.
– Макаров, опроси соседей. Каркунов, врача сюда. Вирусолога этого... И второго прихватите. Быстро!
«Подснежник» удобен в работе на короткой дистанции. Всегда можно отдать оперативный приказ, и подполковник пользовался этим.
– Красников? А ты куда?
Вопрос относился к лейтенанту, управляющему БМП, которая на высокой скорости пролетела мимо дома Жовсари Губайдулловны в сторону развалин лаборатории.
– До самой верхней точки, товарищ подполковник, доставлю Луговкина. И назад...
Ответ прозвучал на ходу. Красников даже не притормозил. Верхняя точка, скорее всего, находилась там, где когда-то существовала площадка с метеорологическими приборами. С этой площадки, как хорошо было видно из двора Дагаевой, открывался вид на все селение и, скорее всего, на весь склон и всю дорогу, за исключением нескольких коротких участков, так называемых «мертвых зон», скрытых от просмотра. Снайпер выбрал позицию правильно. Да Алексей Викторович и не сомневался в старшем лейтенанте Луговкине – тот в своем деле был хорошим и грамотным специалистом, к тому же, как всякий спецназовец, быстро ориентирующимся в любой обстановке. И сейчас он правильно определил место с лучшим обзором.
Тут же пришли и первые данные.
– Товарищ подполковник, звук, похожий на выстрел, соседи – пожилые мужчина с женщиной из выздоравливающих – слышали одновременно со звуком двигателя. Когда мы уже на улице были. Они у окна стояли, смотрели. Не поняли, откуда звук. Никого постороннего во дворе Дагаевой не видели, да и саму Жовсари Губайдулловну видели крайне редко...
– Запиши показания. Попроси расписаться. Это важно.
Майор Макаров быстро справился с заданием. А во двор уже входил капитан Каркунов в сопровождении ментовского младшего лейтенанта. Алексей Викторович увидел их в окно. Младший лейтенант шел впереди, торопился, вытянув шею, как собака, идущая по следу. Видимо, в нем пробудился инстинкт настоящего мента. Подполковник жестом остановил вошедших в дверях. И сердито предупредил о том, о чем предупредить должен был бы сам мент:
– Не трогать ничего! Не топтаться! Следственную бригаду вызвали?
– В райотдел позвонили, – доложил капитан, показывая свою трубку. – Они обещали наряд выслать, и обещали позвонить в следственный комитет. Он у них межрайонный. Тридцать шесть километров до соседнего райцентра. Как быстро обернутся, сказать не могу. Дорога, говорят, плохая. Будем ждать...
– Нужно провести предварительный осмотр, – сказал младший лейтенант.
– Только наследишь... – охладил его пыл подполковник. – Ты не эксперт. Выходим во двор – врачи идут.
Врачей вели, как под конвоем. Вирусолог даже руки за спиной держал, словно заправский заключенный, привычный к такой позе. Его более молодой коллега был в белом халате и выглядел растерянным. За спиной у них шли старший лейтенант Долматов и лейтенант Суглобов. И автоматы держали не за плечом, а на груди, и даже с укороченным ремнем. Так оружие обычно носили в боевой обстановке. С короткого ремня автомат быстрее выставляется в боевое положение для прицельной стрельбы. Но со стороны такое сопровождение все равно смотрелось как конвоирование. И врачи это, видимо, понимали, и потому чувствовали себя не лучшим образом.
Врачи со спецназовцами и с ментом встретились на крыльце.
– Жовсари... – сказал, не вопрос задавая, а просто констатируя происшествие, участковый врач, но в дом войти не поспешил. – Где она?
– В комнате лежит. Пуля в груди...
Врач вздохнул:
– Признаков жизни...
– Никаких. Какие тут могут быть признаки жизни... Грудь в области сердца прострелена. И даже не простой пулей, а бронебойной.
– Кто ее? – спросил вирусолог.
– Я сначала в число подозреваемых вас записал под первым номером, – признался подполковник. – Но майор Макаров сейчас с соседями разговаривает. Они слышали выстрел, когда мы по улице ехали. Значит, вы в это время нам навстречу бежали? Можете спать спокойно, с вас обвинение снято.
