Клайв Касслер - Поднять Титаник!
— Боже праведный, — выдохнул Сэндекер. — Так это же альтернативное оружие!
— «Сицилианский проект» нельзя считать оружием в буквальном смысле этого слова. Это лишь научный метод защиты страны от любого внешнего нападения.
— Даже не верится… — признался Кемпер.
— А вы представьте, что речь идет о выхлопах, скажем, двигателя реактивного самолета. Но просто у нас имеется двигатель в сотни тысяч раз более мощный, чем те, которые вы видели на самолетах. Чтобы представить, нужна лишь некоторая фантазия.
Кемпер был подавлен и не скрывал этого.
— Но столь мощная звуковая волна… Она же способна уничтожить вообще все вокруг, не только в воздухе, но и на земле.
— Нет. Мы направляем источники звука в небо, а усиление звуковой волны происходит уже в воздухе, по мере ее распространения.
— А какое отношение все, рассказанное сейчас вами, имеет к проблеме поднятия «Титаника»?
— Дело в том, что элемент, необходимый для получения оптимального в каждом конкретном случае уровня звуковой волны, — это бизаний. А вот тут у нас большие проблемы. И проистекают они из того, что единственное месторождение бизания было разработано еще в самом начале века, а единственную в мире крупную порцию бизаниевой руды везли в Соединенные Штаты на «Титанике».
— Вот оно что… — Кемпер понимающе кивнул. — Значит, поднятие «Титаника» это для вас как бы заключительная стадия работы над вашим научным проектом, так получается?
— Только у бизания строение атома, которое нам нужно для «Сицилианского проекта». Мы заложили в компьютер основные характеристики бизания, и машина выдала ответ, что наши шансы на успех — тридцать тысяч к одному.
— А зачем поднимать весь корабль? — поинтересовался Кемпер. — Почему бы не сделать проем в корпусе и не проникнуть таким образом в багажное отделение и не вытащить ваш бизаний?
— Проблема лишь в том, что без взрывчатки при работах такой сложности не обойтись. А если будем взрывать, то существует серьезная опасность разрушения бизания — и тогда уже навсегда. Мы обсуждали вопрос с Президентом и пришли к общему выводу, что лучше затратить несколько больше средств на подъем «Титаника», чем рисковать потерей бизания.
Кемпер вытащил задуваемый в сторону лодки крючок и по новой закинул удочку.
— Да, Сигрем, должен признаться, что таких, как вы, фантазеров, с таким размахом я еще не встречал. Скажите, а почему вы так уверены, что состояние корпуса «Титаника» выдержит поднятие корабля на поверхность. После того, как он пролежал семьдесят пять лег в воде, металл вполне мог превратиться в груду ржавой трухи.
— У наших специалистов есть своя теория, — сказал Сэндекер. Он отложил опостылевшую удочку в сторону, вытащил и открыл коробку для снастей и вытащил конверт. — Посмотри, что тут, — с этими словами он протянул несколько фотографий размером с открытку.
— Выглядит как самый обыкновенный металлический лом под водой… — сказал Кемпер, посмотрев на первую фотографию.
— Так и есть, — откликнулся Сэндекер. — Камеры наших подлодок много раз фиксировали металлические фрагменты и целые механизмы, находящиеся под водой. Чего только не бывает! То с борта корабля что-нибудь уронят, то еще что случится… Вот, например… — Сэндекер указал на фотографию, которую в этот момент рассматривал Кемпер. — Это камбузная плита, ее обнаружили подводники в районе Бермудских островов… Вот это — блок автомобильного двигателя, сфотографированный на глубине шесть тысяч четыреста футов… Дальше всякий хлам, его не удалось датировать… А вот на этом снимке запечатлен самолет времен второй мировой войны «Грумман-Ф4Ф», его обнаружили неподалеку от побережья Исландии на глубине десять тысяч футов. Удалось выяснить, что некий лейтенант Штраусс 17 марта 1946 года покинул свой самолет, когда в баках кончилось горючее. Самолет совершенно целый, опустился на дно и лежит.
Кемпер отставил фотографию подальше, как это делают дальнозоркие люди, чтобы лучше видеть предмет:
— Боже ты мой, а это что еще такое?!
— Этот снимок был сделан подводной камерой во время экспедиции «Сапфо-1», когда проводилось изучение течения Лорелея. Внешне этот предмет напоминает самую обыкновенную кухонную трубу. На самом же деле это рожок, вроде музыкального горна.
Взяв у Кемпера фотографии, Сэндекер умело перетасовал их и вытащил из пачки нужную, протянул ее собеседнику.
— Тот же самый горн после восстановления, этим Вогель занимался…
— Это корнет, — поправил его Кемпер. — Так вы говорите, он был обнаружен «Сапфо-1»?
— Да, на глубине двенадцать тысяч футов. Он пролежал там с 1912 года.
Кемпер сдержанно приподнял бровь, выказывая удивление.
— И вы хотите сказать, что этот корнет с «Титаника»?
— Могу показать документальное тому подтверждение, если нужно.
Со вздохом Кемпер возвратил фотографию Сэндекеру. Вид у Кемпера был усталый; опущенные плечи и морщины на лице делали его похожим на человека, которому пришлось слишком долго нести тяжелый груз на своих плечах. Он выудил из-под скамейки упаковку пива, достал одну банку и открыл ее.
— И что все это должно означать в контексте нашего с вами разговора?
Сэндекер деланно улыбнулся.
— Вот, скажем, самолет на этом снимке. Мы обнаружили его еще два года назад, и не заметили некоторых особенностей. Конечно, время от времени заходила речь о том, что он находится в очень приличном состоянии, однако никто из моих океанографов не видел в подобных оценках смысла. И лишь только после того, как «Сапфо-1» поднял со дна корнет, и Вогель реставрировал инструмент, несформулированная ранее идея сделалась вдруг очевидной.
— Слушаю, слушаю вас, — бесстрастным тоном сказал Кемпер.
— Прежде всего, — продолжил Сэндекер, — около девяноста процентов всего самолета «Грумман» изготовлено из алюминия. А как всем известно, соленая вода точит алюминий очень сильно. И тем не менее даже сейчас, по прошествии более сорока лет, самолет, пролежавший так долго в соленой воде, выглядит вполне прилично, чтобы не сказать — как новенький. Так же в точности обстоит дело и с этим горном. Он пролежал восемьдесят лет под водой, а блестит, как детская задница.
— У вас имеются тому объяснения? — поинтересовался Кемпер.
— Два наших специалиста в настоящее время работают с компьютерами, загрузив в машины всю необходимую информацию. На сегодняшний день рабочая гипотеза такова, что сохранность металлов в воде — производная от целой совокупности условий. Чтобы металл долго сохранялся под водой, нужно, чтобы вокруг не было животных, рыб и растений, способных наносить ущерб металлу. Нужно, кроме того, чтобы соли в воде было не особенно много. Чтобы температура не поднималась выше определенного уровня. Да плюс ко всему, чтобы недоставало кислорода, поскольку он ускоряет реакцию окисления, или проще — ржавление. При наличии хотя бы одного из перечисленных факторов, — а на больших глубинах так и бывает, — реакция окисления замедляется. И если бы у нас была возможность взглянуть на «Титаник», то я мог бы сказать более конкретно, как обстоят дела с состоянием его обшивки и корпуса в целом.
Кемпер задумался на некоторое время, затем спросил напрямик:
— Ну а от меня вы чего добиваетесь?
— Покровительства, — ответил Сигрем, видимо, давно уже приготовивший это слово и лишь дожидавшийся подходящего вопроса. — Иначе, как только Советы пронюхают, что у нас на уме, они сделают все возможное, — я не исключаю, что они даже не остановятся перед развязыванием локальной войны, — и непременно постараются перебежать нам дорогу и захватить бизаний.
— Ну, если вас беспокоит только это, вы можете быть спокойны, — сказал Кемпер, в голосе которого послышались командные нотки. — Дело в том, что русские сто раз подумают, прежде чем один раз сунуться на нашу сторону Атлантики. Ваша операция по поднятию «Титаника», господин Сигрем, будет ограждена от возможного вторжения со стороны русских, или с какой-либо иной стороны. Если мое слово что-нибудь для вас значит, то я даю вам слово.
Сэндекер еле заметно усмехнулся.
— Раз уж ты в таком благодушном настроении, Джо, может, переговорим, не откладывая в долгий ящик, о возможности использования «Модока» при поднятии «Титаника»?
— «Модока», вы сказали? — переспросил Кемпер. — Но это самая современная лодка из всех, какие только есть на флоте.
— Мы бы нашли работенку и для экипажа «Модока», если уж на то пошло, — с невозмутимостью убежденного нахала добавил Сэндекер.
При этих словах Кемпер взглянул на адмирала, перевернул пивную банку и приложил прохладным донышком ко лбу.
— Хорошо, будет вам и «Модок» с командой вместе. Все берите, и людей сколько нужно — берите, и оборудование — тоже берите…
Сигрем облегченно вздохнул.
— Ну, спасибо тебе, старина, век не забуду.
