Александр Бушков - Волк прыгнул
Данил вылез первым — его дверца оказалась ближе к месту действия, а генералу пришлось огибать машину. Но Данил почел за лучшее держаться позади, переместился в сторонку, видя, как замотанный старшина, неловко козырнув и не сразу сообразив, что прикладывает руку к «пустой» голове, начал что-то шептать Басенку на ухо.
И тут его крепенько взяли под локоть:
— Опять мы с вами встретились, Данила Петрович… Интересно, как это у нас получается?
Майор Пацей Максим Юрьевич, чтоб ему пусто было, или, как здесь выражаются, чтоб ему черт под ногами мостик раскидал… С какой-то глупейшей тщательностью Данил в молниеносном темпе составлял словесный портрет: около тридцати пяти… рост средний, телосложение плотное… лицо треугольное… лоб средний, выпуклый… брови прямые… нос короткий, просматривается курносость… Мать твою, да зачем оно?!
— Что-нибудь случилось? — спросил он негромко.
— А как же. Любопытная тенденция прослеживается, Данила Петрович: то ли вы всегда появляетесь там, где что-то случилось, то ли… Извините, это я так, вслух фантазирую… Мы бы не могли прогуляться в сторонке? — Он под локоток повел Данила прямо на зевак, демонстративно их не замечая. Отошел метров на двадцать. — Вы не расскажете ли, как провели сегодняшний день, начиная с раннего утречка?
— А на каком основании?
— Ну, Данила Петрович… — поморщился майор, — Вы же грамотный человек, сами когда-то органы украшали своим присутствием… Прикажете с вами разговаривать официально, приглашать в город, на Стахевича? Будет тот же самый разговор, вот только времени и вы, и я потеряем не в пример больше…
Вам это нужно? Как опытные люди, поговорим без протоколов, вы ж потом всегда можете заявить, что никакого разговора и не было, что выдумал я все…
Сходите к народофронтовцам, наговорите про меня всяких гадостей, они только рады будут, так меня в своих газетках распишут, что до зимы буду оправдываться… Я просто-напросто интересуюсь: как провели нынешний световой день?
Данил прекрасно знал такие вот непреклонные улыбочки. У самого частенько получалось не хуже…
— Ночевал я в здании «Клейнода», — сказал он, взвешивая каждое слово. — С утра поехал осмотреть квартиру, снимавшуюся для рабочих надобностей покойным Климовым…
— Простите, а подтвердить это кто-нибудь может?
— Может.
— А кто?
— Оксана Башикташ, специалист по связям с общественностью вышеупомянутой фирмы.
— Понятно… А далее?
— А далее я ездил к Вере Климовой. Нужно было поговорить о… о будущем.
— Застали?
— Застал.
— Ну, вот вам и второй свидетель, а вы боялись… Еще свидетели есть?
— Уж извините… — Данил развел руками. — Потом я вернулся на фирму… впрочем, вот вам еще свидетели, охранник, еще пара человек… и поехал по приглашению знакомого на его дачу.
— На эту самую?
— Вы удивительно догадливы.
— Спасибо, я удовлетворен… А вот теперь, простите, нам с вами придется пообщаться сугубо под протокол.
— На предмет?
— На предмет опознания, — скучным голосом произнес майор Пацей. — Если кого-то опознаете, так и напишем… а ежели не опознаете, снова так и напишем… Пойдемте?
Данил издали видел, как Басенок отходит от приотворенной задней дверцы «скорой помощи», со злым, напряженным лицом что-то втолковывая двум штатским. В избе, внутри, полыхнула яркая фотовспышка, толпа оживленно загомонила, комментируя незатейливое событие.
Незнакомый штатский приоткрыл дверцу ровно настолько, чтобы просунуть голову, что Данил незамедлительно и сделал. Второй, сидевший рядом с явно перепуганной молоденькой докторшей, откинул белую простыню сначала с правого продолговатого предмета, потом с левого.
Они лежали рядом, словно спали, — банальное определение, но такое уж впечатление осталось… У Олеси было совершенно безмятежное личико, бледно-восковое, и Данил, как ни таращился опытным взглядом, не смог углядеть ни единого повреждения. Это с Пашей все более-менее ясно: на правом виске классический след выстрела в упор с пороховым ожогом мягких тканей…
— Пойдемте, — сказал сзади майор, и Данил, чувствуя ватную слабость в ногах, побрел за ним следом в небольшой, идеально чистый двор.
Майор присел на лавочку возле аккуратного дощатого стола, ловко примостил на него уже знакомую папочку, а на нее — исполненный типографским способом бланк. В доме негромко переговаривались, ходили, снова блеснула вспышка.
— Итак? — спросил майор, отнюдь не выказывая голосом, что торопит.
— Мужчина — Беседин Павел Игоревич, — сказал Данил. — Сотрудник аналитического отдела «Интеркрайта».
— Как Климов?
— В смысле?
— Климов у вас тоже значился сотрудником аналитического отдела…
— Да, — сказал Данил.
— Игоревич… — майор быстро писал. — Подданство, место постоянного жительства? «Кутиванова» или «Кутеванова»? Спасибо… Ну, а девушка вам знакома?
— Олеся… — сказал Данил. — Олеся Данич. Отчества не знаю. Места жительства тоже. Следователь прокуратуры. Городской.
— Отчества не знаете… Распишитесь. Здесь, здесь и здесь. Благодарю вас.
Можете быть свободны. — Он уже встал было, но задержался, подметив непроизвольное движение Данила. — Что, Данила Петрович?
— Свободен?
— Ну конечно, — с некоторой даже мягкостью сказал майор Пацей. — Вы мне понадобились исключительно для возможного опознания тел… что, как оказалось, незамедлительно принесло результаты. Не смею задерживать далее.
Не вижу оснований и поводов. Честь имею!
Он поклонился и пружинисто зашагал к воротам, словно бы моментально забыв о существовании Данила. Так и не обернулся ни разу, не сбился с ритма…
..Они убрались восвояси минут через пятнадцать — сначала «скорая», которой в этой ситуации некуда было спешить, потом «штатские» машины и, наконец, милицейские. Старшина, очевидно местный участковый, остался, о чем-то вполголоса толковал с Басен-ком в доме, а Данил все так же сидел за аккуратным столом из тщательно обструганных досок, смолил сигарету за сигаретой, чувствуя что-то вроде тоскливой растерянности. Невозможно было прогнать впечатление, что его просчитали. Что он сделал именно тот ход, которого от него ожидал кто-то подлый и невидимый. Знать бы только, что это за ход…
Вышел старшина, растерянно, непонимающе покосился на Данила, отвернулся и затопал к воротам, держа фуражку в руке. Данил решился и осторожненько вошел в дом.
Басенок сидел за простецким столом, подперев подбородок ядреными кулаками и уставившись на бутылку водки так, словно надеялся сдвинуть ее взглядом или, подобно Чумаку, зарядить чем-нибудь полезнее сивушных масел.
Данил кашлянул. Генерал, не поднимая головы, уставился на него тяжелым взглядом:
— Ты во что это меня втравил? — Не дождавшись ответа, ловко откупорил бутылку, плеснул себе добрых полстакана и махнул, как здесь выражаются, едным хустом . Дернув ртом, повторил:
— Ты во что меня втравил?
— А машину как поведешь? — осведомился Данил.
— Ты поведешь… Н-ну, ловкач…
— Одурел, ваше превосходительство? Басенок грузно взмыл из-за стола, и они стояли друг против друга, как два разъяренных быка.
— Позволь тебе напомнить, что ты сам меня сюда пригласил, — сказал Данил как мог мягко. — Мой телефон был свободен от прослушки. Значит… Я ничего не утверждаю, просто прикидываю нехитрые комбинации. Ладно, допустим, я вдруг сошел с ума и захотел, непонятно почему, сделать тебе пакость… вот только с чего бы вдруг? Да и не стал бы я класть своих лучших парней ради этой гипотетической пакости. Вообще, подбрасывать трупы — не в моем стиле. Бог ты мой, как девчонку жалко, она-то была совершенно не при делах…
— А кто — при делах?
— Не знаю. Ты тут, часом, ни в какие интриги византийского двора не влип?
Настолько, чтобы кто-то решил таким вот макаром тебя припачкать?
— Сильно сомневаюсь. Все началось, когда ты появился. И решил меня сыграть, а?
— Да не играл я тебя! — рявкнул Данил. — Начались непонятные сложности, вот я и заглянул, как дурак, к бывшему помкомвзвода… Никак не ожидал, что пойдут такие подлянки…
— Да уж, подлянки… — генерал скрипнул зубами. — Я теперь по твоей милости в дерьме по уши… Ты их сюда посылал?
— Зачем? — пожал плечами Данил. — И не собирался.
— Ох, как меня подмывает на конвейер тебя поставить… На хороший такой конвейер, исключительно в рамках законности…
Шумно придвинув ногой табурет, Данил сел напротив, мельком глянул на одно из окошечек своего хитрого транзистора и в лоб спросил:
— А третью звезду тебя не подмывает получить? Или что-то другое, но примерно аналогичное?
Генерал сузил глаза. Пошла работа мысли, фыркнул про себя Данил. И добавил спокойнее:
— Я серьезно. Видишь ли, Рыгор, я на тропе. Ты же тертый профессионал, должен понимать: «на тропе» еще не означает «знать истину». Как подметил еще Марк Твен, след нельзя вздернуть на виселицу за убийство… А посему бесполезно брать меня за ноги и вывешивать с пятого этажа. Даже если и расскажу все, что знаю, ты из этого кафтана не скроишь, потому что я и сам еще понятия не имею, кто там, на конце следа…
