Сергей Самаров - За нейтральной полосой
– Это очень любопытно, – кивает господин Кито. – Я буду благодарен вам, если вы просветите меня в вопросе, который для меня является тем, что русские обозначают понятием «темный лес». О вашей биографии мы сможем поговорить позже. Рассказывайте. У нас есть в запасе несколько дней, которые я готов почти полностью посвятить вам.
Странно... Зачем это надо знать террористу?
Для общего развития? Но его общее развитие направлено в другую сторону...
И только тут у Циремпила появляется не подозрение, а сразу настоящая уверенность, что эти расспросы ведутся не просто так. А если не просто так, значит...
Это значит, что ему не собираются вернуть паспорт. Это значит, что господин Кито желает воспользоваться его паспортом и отправиться в Россию в качестве гражданина России. И будет творить там свои дела, прикрываясь именем Циремпила Дашинимаева...
В России готовится террористический акт или даже террористические акты...
Как должен относиться к этому сам Циремпил? Россия – это его родина. Его Бурятия, пусть даже он сам давно не живет там, – это тоже часть России. А живет он в самой центральной части страны, в древней Костроме. Значит, террористические акты готовятся против его дома, против его жены, пусть и бывшей, против его сына... И такое положение вещей существенно обостряет ситуацию и заставляет думать усерднее и действовать в ускоренном темпе, чтобы сорвать планы господина Кито...
* * *В кармане господина Кито подает мелодичную трель трубка сотового телефона. Он с видимым неудовольствием вытаскивает трубку, раскрывает ее и о чем-то говорит на незнакомом языке. Даже сердится при разговоре, кого-то отчитывая. Потом трубку не убирает, а кладет перед собой. Несколько минут сосредоточенно думает. Циремпил терпеливо ждет, когда господин Кито поднимет глаза. Он не поднимает и дожидается следующего звонка. Молча выслушивает чью-то длинную речь-отчет, снова кладет перед собой трубку, опять думает, только теперь уже всего несколько секунд, и поднимается:
– Извините, господин Дашинимаев, я на короткое время прерву такую интересную беседу. Мне необходимо решить небольшой вопрос. Подождите меня, пожалуйста, здесь...
– А у меня есть возможность выбрать место ожидания? – с усмешкой спрашивает Циремпил.
Но господин Кито не отвечает. Он сосредоточен на чем-то, должно быть, важном, хотя взгляд и рассеянный. И выходит, аккуратно притворив за собой дверь.
Циремпил же смотрит на оставленную посреди циновки трубку сотового телефона. Рука буквально сама, помимо мыслей и желаний, тянется, чтобы взять в руки эту трубку и позвонить, сообщить о своей беде куда угодно – в полицию, в российское консульство, просто кому-то домой, в Россию... Рука тянется, и Циремпил даже перехватывает ее второй рукой, потому что кажется, что первая рука в состоянии его не послушаться и взяться за трубку. Но в глубине души он понимает не только то, что оставленная трубка скорее всего является только проверкой его лояльности и согласия к сотрудничеству. Он еще и понимает, что, даже позвонив куда-то, например, в полицию, он не может сказать ничего вразумительного, потому что сам не знает места, где он находится. Третий дом от поворота – вот вся его информация, касающаяся месторасположения в настоящее время. И только для того, чтобы сообщить это, рисковать не стоит. Пусть господин Кито верит в лояльность своего гостя по принуждению. Если будет верить он, будут верить и охранники, что останутся с Циремпилом во время отъезда. Если будут верить, значит, не будут так насторожены, и ему может представиться тот единственный шанс.
Не стоит рисковать, не стоит...
Выбросив из головы дурную и неосторожную мысль, Циремпил поднимается и отходит к окну, чтобы получше рассмотреть улицу. К сожалению, окна выходят не на улицу, а во двор. Через двор – кирпичный забор, прикрытый до половины какими-то кустами. Поверху забора короткая металлическая решетка с острыми пиками-наконечниками. Конечно, через такой забор при наличии решетки легче перебраться, чем без решетки. За те же самые пики-наконечники можно ухватиться и подтянуться. Без них это было бы сделать труднее. Это господин Кито не учел. Хотя дом и забор строился, несомненно, не под его руководством. Это типичное немецкое строительство. О том же говорит и первый этаж здания, где Дашинимаев некоторое время пребывал. А японский стиль интерьера второго этажа – это скорее всего скороспелые переделки для уюта хозяина.
Разглядывание забора, как понимает Циремпил, дало ему больше, чем мог бы дать звонок в полицию. Теперь, по крайней мере, он знает, что при удобном случае сумеет через забор перебраться...
* * *Господин Кито возвращается тихо. Циремпил даже не слышит, как открывается дверь. И голос, внезапно раздавшийся за спиной, заставляет его вздрогнуть.
– Этот двор предстоит еще как следует благоустроить. Но самое интересное я хочу сделать на заднем дворе. Вы слышали что-нибудь про знаменитый японский «Сад камней»?
– Что-то слышал, но точно не помню что... – рассеянно отвечает Дашинимаев.
– Я мечтаю повторить его у себя на заднем дворе. На площадке сада расставляются в определенном порядке камни... Пятьдесят штук, разного размера, различной формы... Форму и размер я еще продумаю... Выстраивается смотровая площадка. И при наблюдении со смотровой площадки, с любой точки, можно всегда увидеть только сорок девять камней. А в действительности их пятьдесят.
Циремпилу хочется спросить, зачем нужен этот сад? Но он вовремя удерживается, видя мечтательный взгляд японца. Должно быть, господин Кито очень любит свою родину и тоскует в Европе. Отсюда и интерьер второго этажа. Отсюда и желание воспроизвести у себя во дворе «Сад камней». Может быть, он не имеет возможности на родину вернуться? Тогда становится понятной эта тоска...
– Вы давно, наверное, не были в Японии? – спрашивает Циремпил с понимающей грустью.
– Больше тридцати лет...
Человек, несомненно, имеющий средства, тоскуя по родине, обязательно уехал бы туда или, по крайней мере, часто навещал бы родные края. Значит, господину Кито дорога в Японию заказана. Значит, он и дома известен как террорист. Но тогда в Европе он живет обязательно под чужим именем. Да... В Европе он живет временно, потому что говорил о необходимости посетить американское консульство. Значит, он подданный США. Террорист, подданный США, по национальности японец... Да... Ведь он сам говорил про другое имя...
Можно ли хоть что-то из этого вытащить? Пока, кажется, нет. Но необходимо все эти выводы запомнить, чтобы при получении дополнительной информации совместить с ней и использовать с пользой для себя.
Господин Кито возвращается на свою циновку и тут только замечает трубку сотового телефона...
Тут только замечает? Но ведь он же почти перешагнул через нее...
– Рассеянным стал. Трубку тут оставил... – сетует он. – С таким человеком, как вы, нельзя позволять себе такое расслабление.
И он шутливо грозит пальцем, будто бы понимает недоброжелательный умысел со стороны Дашинимаева. Однако глаза при этом остаются холодными. Сейчас не сумел справиться сразу с несколькими задачами и не проконтролировал глаза. Хотя психолог из них двоих – японец, Циремпил тоже кое-что знает из психологии. И помнит, что большинство людей в состоянии правильно делать одновременно только два дела. Есть, конечно, и исключения, такие, как Юлий Цезарь, но подавляющее большинство все-таки – не более двух... В этой ситуации господин Кито думал об одном, говорил другое, а глаза делали третье...
– Я признаюсь, что у меня было первоначальное желание позвонить... – делает Циремпил хитрый ответный ход, заставляющий господина Кито убрать с лица улыбку. – Даже рука сама по себе к трубке потянулась. Но я подумал и предпочел сотрудничество недоверчивости.
– Вы разумно поступили... – господин Кито кажется откровенно разочарованным.
2
За окном шумит Москва. Мокрый снег ложится на улицу и гибнет под колесами многочисленных автомобилей с долгим шипящим звуком. При открытой форточке этот звук порой мешает работать. Особенно когда многое необходимо обдумать и свести к единому знаменателю.
– Что же, Доктор, мне кажется, что твои размышления вполне логичны и не лишены основания... – говорит Басаргин в телефонную трубку, выслушав подробное сообщение. – Но такое неожиданное появление третьей эмблемы меня смущает. Хотя я и верю в твою зрительную память. Но я что-то не припомню спортивной игры, где одновременно участвуют в деле более двух команд... Может быть, есть такая? Пораскинь интеллектом...
– С этим предстоит еще разобраться... – соглашается Виктор Юрьевич. В трубке играет его основательный басок, отдается эхом. – Игры такой не помню... А что там случилось, не знаю... Я могу навскидку предположить только обыкновенное изменение в планах. Планировали использовать один матч, потом переиграли, решили, что во время другого провести акцию можно более эффективно... Это мне кажется наиболее вероятным. Расходы при этом не такие значительные, чтобы на них зацикливаться. Они предпочитают играть по-крупному...
