Максим Шахов - Пуля в подарок
– Вы ребенку покупаете? – по-прежнему улыбаясь, спросила властительница апельсинов.
– Внучке, – ответил Мезенцев.
– Возьмите еще грейпфрут. Или два. Будет красиво, – осматривая пакет, сказала девушка.
– Давайте, – кивнул полковник, принимая покупку. – Тем более, если красиво…
От ровного потока движения отломился мотоциклист на рокочущей «Хонде». В пылу покупки, с рукой, сунутой в карман и нащупывающей денежные бумажки, Мезенцев едва отметил его боковым зрением. Летают, дурни, как ненормальные… Шалопаи…
…Сквозь тонированное забрало рылообразного шлема мотоциклист без труда узнал человека, за которого ему хорошо заплатили: все, как на фото, – тип с седыми висками, на котором гражданская одежда сидит с непривычки мешковато. «Аллах акбар!» – процедил сквозь зубы всадник на «Хонде», заученным жестом выдергивая «узи» из привязанной к поясу сумки. «Хонда» вертанулась на месте, тяжелый ботинок стрелка уперся в асфальт. Очередь прозвучала глухо, растворившись в гуле проспекта…
Боли не было – тупые толчки пробежали по телу, обрушив массивного Мезенцева на фруктовые лотки. Визг продавщицы прозвучал в отдалении наподобие медного трубного звука.
«Упал… некрасиво как… девушку испугал… что это за мокрое подо мной… черт…»
Апельсины медленно катились по асфальту, под колеса размеренно текущих машин.
– Катенька! – хрипло и жалко выкрикнул Мезенцев, проваливаясь в пустую бездонную тьму…
Мотоциклист взглянул на распростертое тело с откинутой жилистой рукой, крутанул ручку газа, вильнул за тушу троллейбуса и расплылся дымным пятном бензинового выхлопа в потоке движения.
В Подольском управлении ФСБ прибывшие герои застали полный сбор начальства. Мелькнула милицейская фуражка, задвигались серые пиджаки. На стоянке было полно машин, и Артем с Александром прошли в вестибюль под прицелом десятка внимательных взглядов.
– Фимский, что за стрельба в городе? – скорбно пропел толстенький человечек, видимо, немалый начальник, встретив прибывших в коридоре. – Что за методы?!
Оказавшийся Фимским Александр сделал виноватое лицо и ответил бодро:
– Обстоятельства, товарищ подполковник! Форс-мажор!
– Будет тебе и «форс», и «мажор», – пообещал начальник. – Входите оба!
В кабинете было душно и пахло сандалом. На столе, в керамической подставке, дымилась ароматическая палочка.
Толстячок удобно устроился в кресле и исподлобья глянул на стоящих офицеров.
– Черт-те что творите, хлопцы! В перестрелке убит руководитель службы охраны фирмы «Пента», бывший майор милиции, кстати… и еще один убит… и один раненый есть…
– Но товарищ подполковник… – начал было Александр, но толстенький человечек его оборвал на полуслове:
– Я все понимаю – сам двадцать лет в органах служу. Но неужели нельзя было оторваться, Фимский? Ты ж водитель экстра-класса! Неужели ничего не понимаешь в ситуации?
Алесандр открыл было рот, но тут встрял Тарасов:
– Они открыли огонь первыми, товарищ подполковник! Свидетели подтвердят. По моим понятиям, мы еще обошлись с бандитами гуманно: их ликвидировать надо было… Кстати, а причины вооруженного преследования служебной машины вас не интересуют, что ли?
Для убедительности Артем добавил:
– И разработку по пропавшим архивным документам надо продолжать…
Толстячок выпученными глазами оглядел его с ног до головы и сказал, адресуясь куда-то в пространство:
– Говорил я, что не надо армейских в эту историю впутывать… Говорил ведь!..
Фимский и Тарасов переглянулись.
– Вы не представляете, хлопцы, какая волна пошла! – воскликнул подполковник. – Меня в Москву вызывают – и не для того, чтобы по головке погладить…
Офицеры молчали.
– Ладно! – хлопнул толстячок ладонью по столу. – Фимский – к себе, отчет писать. А ты… вы, капитан, отправляйтесь обратно в «Шишкин лес». Новости московские знаете? Не знаете? Тем лучше… Зайдите в строевой отдел – командировку вам закроют… Иди, Фимский, иди, правь службу государскую!
Кивнув на прощание Александру, Артем вопросительно взглянул на хозяина кабинета. Тот дождался, пока дверь за сотрудником закроется, и проговорил вполголоса:
– Я не спрашиваю, что конкретно вам удалось разузнать у местного криминального авторитета по кличке Трофим, только настоятельно советую забыть эту информацию и спокойно возвращаться к выполнению ваших прямых служебных обязанностей… Хотя какое тут, к черту, спокойствие!
– Хороший город Подольск, – буркнул Тарасов.
– Согласен, у нас все непросто, – хитро прищурился толстячок. – Вы о многом догадываетесь, хотя это, собственно, и не важно. От общения с прочими официальными лицами я вас освобождаю – пускай Фимский отдувается, ему не привыкать…
Хозяин кабинета помолчал и добавил:
– Скажу откровенно, поскольку мы сейчас тет-а-тет: то, что вас прислали к нам в управление, меня лично порадовало. Но это только меня лично! – поднял палец подполковник. – Подразогнали вы маленько стоячую тину на пруду… В общем, желаю удачи, капитан!
Глава одиннадцатая
На броне и автостопом
Еще двое суток Артем провел в предоставленном общежитии, марая скорее для проформы, чем для дела, отчет о проведенной операции, таращась в телевизор и пошучивая при каждой встрече с дежурной по этажу. Ни с Александром, ни с кругленьким подполковником ФСБ он больше не встречался. Подольск утих: дело с перестрелкой замяли. Можно было вернуться на базу сразу, но командировка есть командировка – узаконенный дополнительный отпуск, – и нарушать армейскую традицию Тарасов не собирался. «Отдохну от всех!» – решил он и отключил мобильный.
Выбравшись на третий день из общежития и уже топая на местный автовокзал, Артем вдруг припомнил странные слова подольского подполковника: «Новости московские знаете?» Тарасов тотчас набрал по мобильному номер майора Завитуши – шефа батальонной связи, который всегда имел свежие новости, наподобие сельского почтальона. Но майорский номер был недоступен. Артем набрал номер другого офицера – та же история… Посомневавшись и вздохнув, Тарасов нашел в телефонной книге номер бати и нажал вызов. Ответили неожиданно, но чужим, странным голосом:
– Алло… Полковник не может подойти. Что ему передать? Кто звонил?
Опешивший Артем остановился – где это слыхано, чтобы батя свою мобилку кому-то передавал? Он-то и сам ею пользовался неохотно, предпочитая рацию…
– Передайте, что звонил капитан Тарасов. Прибыл из командировки. Направляюсь к месту прохождения службы, – тем не менее сдержанно отрапортовал он, чувствуя полную глупость своего положения.
Что-то серьезное случилось, но что? Может, комбат что затеял в целях конспирации плюс маскировки?
Остальную часть дороги до Москвы Артем пребывал в задумчивости. Звонить Мезенцеву больше не хотелось.
Артем возвращался в «Шишкин лес» пешком по проселочной дороге. Он протопал уже с километр, когда впереди поднялось рыжее облако пыли. Загудел мотор. Тарасов посторонился.
Мимо него промчался грузовик, набитый расхристанной солдатней и сетками панцирных кроватей. Подозрительно веселые солдатики пытались петь популярную песню. Под ноги Артему упала пустая банка из-под «Клинского». Грузовик подпрыгнул на ухабе, и в опущенном окошке кабины мелькнул прапорский погон – зеленые мелкие звездочки на камуфляжном.
«Докладывать об инциденте не буду, – пнув банку носком кроссовка, решил Тарасов. – Что это у них на базе – октябрьская революция, что ли? А прапор куда смотрит, козлина? И связи никакой нет…»
Перед КПП «Шишкина леса» торчали два бойца в рабочих робах. «Не наши!» – решил Тарасов. Солдаты перестали галдеть и уставились на подходящего человека в гражданской одежде. Артем ожидал вопроса, но бойцы просто посторонились и продолжили увлеченно обсуждать тяготы срочной службы.
Из КПП вышел прапорщик из третьей роты и козырнул Артему.
– Что за чертовщина творится? – накинулся на него Тарасов. – Что случилось?!
– Вы не очень-то шумите, товарищ капитан, – нагло буркнул прапор. – Прикрыли «Шишкин лес». Имущество вывозят…
Артем схватил дежурного за шиворот, накрутил ткань на кулак и гулко припечатал к пластиковой стенке – солдаты в робах вытянули шеи, наблюдая.
– Оборзел, гаденыш?! – прошипел Тарасов. – Нюх потерял?!
– Извините, товарищ капитан… – просипел полузадушенный дежурный. – Просто часть расформировывают… а сегодня с утра уехали все… нет никого…
– Куда – уехали?!
– На похороны… на Ваганьковское…
– Куда?!
– Товарища полковника Мезенцева хоронят…
Артем застыл. Огромное чувство утраты накрыло его, как океанская волна. Правду говорит прапор, не оговорился он… Вот и новости, про которые тот подполковник вспоминал… вот и новости…
Тарасов пробежал по усыпанной грязными бумажными лоскутьями аллейке, открыл свой модуль и остановился на пороге. Вещи, обычно аккуратно развешанные в шкафу, были разбросаны по комнате, ящики стола открыты, по линейке заправленная постель перевернута, а в серебристой вазе, куда Артем иногда ставил для собственного удовольствия цветы, был криво погашен слюнявый окурок.
