Игорь Срибный - «Каскад» на связь не вышел
Гешка был старым разведчиком… За плечами было Приднестровье, Абхазия, осетино-ингушский конфликт, Первая чеченская… И вот уже второй год он «топтал» Вторую чеченскую. И все – в разведке.
Опасность он почувствовал, еще только ступив на вымытый рекою галечник. И хоть не видел ничего, представляющего угрозу, все же подал остальным знак «внимание» и взял оружие на изготовку. И это спасло жизнь и ему, и остальным…
Разведдозор «духов» показался из-за стены совершенно неожиданно. Трое боевиков одновременно вышли на открытое пространство и нос к носу столкнулись с Гешкой. Тот первым открыл огонь (сказалась многолетняя выучка) и увидел, как пули, проходя сквозь густую черную бороду «духа», развевают ее струйками раскаленного воздуха. Затем, казалось, загрохотало со всех сторон! Это основные силы «духов» поперли прямо по реке, веером расстреливая открывшееся пространство.
Гешка прыгнул за огромный валун, росший прямо из воды, и тут же по нему зашлепали пули. Оглянувшись назад, Гешка не увидел своих пацанов, но, судя по коротким очередям, бившим из-за его спины, они были живы и вели огонь. Он резко выглянул из-за камня и выпустил в скопище «духов» прицельную очередь, успев удивиться, что их так много…
Тем временем подошли остальные разведчики, и бой в ущелье разгорелся с новой силой. Замкнутое пространство теснины, закованное в миллионы тонн скальных пород, не выпускало звуки наружу, заставляя их множиться многократно и с силой вбивая эхо в барабанные перепонки. Скоро Гешка совсем оглох – в ушах стоял только непрерывный колокольный набат, разбивающий мозг на отдельные кусочки…
«Духов» было очень много, и скоро они начали потихоньку продвигаться вперед, оттесняя разведчиков в лес. Гешка, оказавшийся оторванным от группы, не знал и не видел этого, продолжая выбивать «духов» из-за своего прикрытия. Времени оглянуться и посмотреть, что происходит сзади, у него попросту не было – нужно было постоянно вести огонь, чтобы не дать «духам» возможности окружить его.
И вдруг все резко стихло. И рев реки, потревоженной людьми, которые сошлись здесь, чтоб убивать друг друга, показался Гешке сказочной мелодией…
Он выщелкнул из окна приемника пустой магазин и лихорадочно зашарил по карманам разгрузочного жилета, пытаясь найти полный. Тщетно – карманы разгрузки были пусты. В горячке боя он расстрелял все боеприпасы. Гешка вогнал в подствольник последний ВОГ и выглянул из-за валуна.
«Духи», не глядя в его сторону, таскали из воды и укладывали на галечник своих мертвых… Гешка сразу прикинул расклад сил – на десяток погибших в перестрелке и раненых «духов» – около пятидесяти живых, обозленных потерями и распаленных боем…
Он беспомощно оглянулся. Зря… Ясно было и так, что разведчики отошли, видя явное преимущество «духов» в живой силе.
Гешка схватился за рацию, но выдернул из чехла только треть ее корпуса, разбитого пулей или осколком…
«А как же я? – с тоской подумал Гешка. – Неужели про меня забыли?» Он знал, что его не бросят, что вот сейчас в лесу, куда отошла разведгруппа, обнаружится его отсутствие, разведчики перегруппируются и пойдут сюда, чтобы вытащить его из смертельной западни. Но он понимал и то, что стоит ему подняться из своего укрытия – и его тут же обнаружат. До спасительной линии леса – около ста метров, десяток из них нужно будет пробежать по воде. Да его срежут на первых же двух-трех шагах! Страх, нет, не страх – ужас, граничащий с паникой, змеей пополз в его сердце. «Думай, солдат, думай, – лихорадочно шептали губы. – Должен быть выход, должен». Гешка вынул из кармана разгрузки гранату и на всякий случай разогнул усики, удерживающие кольцо чеки. Он решил подорвать себя, если «духи» вдруг зайдут за валун и обнаружат его. Гешка знал, что бывает с разведчиками, попавшими в плен к боевикам. Сначала издевательства по полной программе, а потом… Потом – секир башка!
Разведчик взглянул на небо, забросанное белыми легкомысленными барашками облаков, и ему вдруг почудилось, что кто-то оттуда, с небес, ободряюще улыбнулся ему… Он помотал головой, отгоняя наваждение, и снова посмотрел в небеса. Прямо над его головой расплывался в ярко-синем небе ясно различимый крест из ослепительно-белых облаков… Разведчик не верил ни в бога, ни в черта. Но сейчас он понял, о чем сказали ему небеса…
Совсем рядом по воде зашлепали шаги, и Гешка услышал будничный разговор двух чеченцев. Они говорили так, как будто не было только что смертельного боя у этой реки…
– …лехш вар (тебя искал), – говорил первый.
Второй что-то неразборчиво ответил.
– Сунна ши машша (ты дашь мне два одеяла), – снова говорил первый.
Второй все так же невнятно что-то пробормотал ему в ответ.
– Баркал, Ваша (спасибо, брат), – радостно ответил первый, и в этот момент они вышли из-за валуна.
Гешка согнулся в три погибели, приготовившись к бою. Лишь бы они подошли к нему поближе, посмотреть на тело.
– Мил ву (кто это)? – спросил первый и попытался поднять голову Гешки за подбородок. Гешка распрямился, как боевая пружина, и в два быстрых, как молния, удара ножа покончил с незваными визитерами. Их тела поплыли, кувыркаясь в горном потоке, окрасив кровью прозрачную воду реки.
Гешка взял автомат и гранату в левую руку, а правой неловко перекрестился. «Ну, с богом!» – прошептали его побелевшие губы…
Он вышел из-за валуна и швырнул гранату прямо в гущу боевиков, которые с удивлением смотрели на тела, неожиданно появившиеся в реке. Еще летели с неба камешки, заброшенные туда силой взрыва, а Гешка выстрелил из подствольника свой последний ВОГ. Взяв бесполезный теперь автомат за ствол, как дубину, он пошел прямо на боевиков, оторопевших от неожиданности… И успел срубить двоих-троих ударами приклада прежде, чем длинная очередь из пулемета разорвала его тело пополам.
«Ну все, – прошептали его мертвеющие уста. – Принимай, Господи, душу мою…»
Саламбек – амир отряда боевиков – подошел к телу разведчика и присел рядом, пристально вглядываясь в его глаза. Они еще не подернулись смертной дымкой и, казалось, все видели и понимали. В них читались покой и умиротворение. Саламбек присел на корточки и, что-то прошептав про себя, закрыл эти серые, такие нездешние глаза…
История пятая
Жизнь и смерть
Сандаль – Мишка Сандулов – на сопровождение колонны попал впервые; им подменили кого-то из пулеметчиков, поскольку по штатному расписанию разведроты он и числился разведчиком-пулеметчиком. Но на сопровождения посылали только контрактников, а срочники тянули солдатскую лямку в нарядах и караулах. В разведвыходы их тоже старались не брать, и нудная служба в расположении уже изрядно поднадоела всем солдатам – разведчикам срочной службы. Они с завистью поглядывали на праздничных построениях на контрактников, на груди которых сияло по несколько орденов и медалей за успешно прове-денные операции, и мечтали о боевой работе…
Но строгий и злой (на вид) командир подразделения еще на первом построении, когда они только прибыли после «учебки» в Чечню для дальнейшего прохождения службы, сказал как отрезал: «Срочников в горы не брать! Пусть матери получат их обратно живыми!»
Сандаль, несказанно довольный тем, что попал в боевое распоряжение на выезд, полчаса бегал по роте, выпрашивая у всех подряд бандану, чтобы выглядеть на броне бывалым разведчиком. Наконец ему повезло – Андрюха Кум, контрактник, прошедший три войны, порывшись в своей необъятной сумке, выудил старую, выбеленную потом и палящим солнцем бандану и ткнул ее Сандалю: «Пользуйся!»
Ревя надсадно моторами, броня – три БТРа и БМД-2, на борту которой красовалась гордая надпись «ДАШКА», – вырулили за ворота КПП и отправились под Балансу, где должны были принять под сопровождение колонну…
…Руслан впервые шел с отрядом на колонну «федералов», потому что амиром отряда был его родной старший брат Иса. Выполняя просьбу матери, тот старался уберечь младшего брата от серьезной работы, поручая ему заниматься вместе с арабом-подрывником Сулейманом изготовлением самодельных взрывных устройств. Но два дня назад брату исполнилось девятнадцать, и он ходил по пятам за Исой, упрашивая взять его на операцию. Иса посчитал, что брату уже пора набираться боевого опыта, и разрешил ему участвовать в нападении на колонну.
…Колонна шла в густом облаке пыли, змеей извиваясь по серпантину горной дороги. Сандаль, уже давно растерявший боевой задор, стучал по броне костлявым задом, потому что не знал, что для таких вот поездок у каждого разведчика есть своя подкладушка, называемая на солдатском разговорном языке «поджопником». Кроме того, усевшись лицом к зеленке на корме «ДАШКИ», как указал ему сержант Куценко, он ловил всеми дыхательно-выдыхательными путями густые порции пыли, выбрасываемой траками «бээмдэшки» в раскаленный солнцем воздух, пока, обернувшись, Куценко не заметил, что солдатик уже просто задыхается, и не обвязал его по самые глаза его же банданой. Дышать сразу стало легче…
