Александр Бушков - Пиранья. Первый бросок
Бодренько потерев руки, он расстегнул молнию синей папки, принялся вытаскивать оттуда чистые листы.
Мазур таращился в пол. На душе было тяжко и муторно, в какой-то миг он едва не поддался увещеваниям, чувствуя себя зачумленным, чужим, преданным…
И взял себя в руки. Дело даже не в дурацком оптимизме – он верил адмиралу, с некоторыми натяжками верил и Лаврику, а вот к Панкратову не было ни веры, ни дружеского расположения. Панкратов попросту не мог оказаться прав, и в этом все дело…
– Вот, – плюхнув ему на колени папку с белоснежным листом, Панкратов совал в руку авторучку. – Начинайте. В правом верхнем углу: «Начальнику Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского Флота СССР…» Вы что?
Он выхватил у Мазура бумагу и оторопело уставился на три честных советских буквы, коряво выведенных посередине листа, знаменитое уравнение из анекдота: икс, игрек и еще что-то из высшей математики.
– Вы что это себе позволяете? – взвизгнул Панкратов, багровея на глазах. – Мальчишка! Так обращаться с официальным документом…
– С каким документом? – устало спросил Мазур, пожав плечами. – Это ж чистый лист…
– Вы мне тут дурака не валяйте, старший лейтенант! – от прежней доброты не осталось и помина. – С огнем играете?
– Знаете, я устал, – сказал Мазур. – И мне категорически было рекомендовано до полного рассмотрения дела ни с кем не общаться. Приказ непосредственного начальника. Вынужден выполнять. Если вас что-то не устраивает, обращайтесь к вице-адмиралу…
– Я обращусь, – зловеще пообещал Панкратов. – Обращусь куда следует, и все ваши действия – я не вас одного имею в виду – непременно получат принципиальную оценку…
– Сделайте одолжение, – почти безучастно сказал Мазур, лег и вытянулся на койке. – И дверь прикройте с той стороны, товарищ капитан второго ранга, я на ногах не стою, и мне разрешили пока что отдыхать…
– Отдохнешь ты у меня, – пообещал шипящим голосом Панкратов. – Где-нибудь в Мурманске, начальником склада ГСМ… Это еще в лучшем случае!
Уже не сдерживаясь, Мазур сказал, не глядя на вскочившего замполита:
– Есть такой украинский анекдот на букву «чи». Чи не пошли бы вы, дядьку…
Кипевший, как самовар, Панкратов хотел сказать что-то, но, услышав негромкий стук в дверь и узрев тут же вошедшего Самарина, поник, слово проколотый иголкой воздушный шарик, – увял, усох, опал… С треском застегнув «молнию» на папке, кинулся к двери мимо Лаврика, выскочил в коридор и был таков.
Невозмутимо поправив пенсне, Лаврик подошел к койке, уселся в ногах.
Глава вторая
Полиция как инструмент дипломатии
Мазур помимо воли не отводил взгляда от его непроницаемой физиономии. Не было ни страха, ни надежды, хотелось только, чтобы все это побыстрее кончилось и наступила хоть какая-то жизненная определенность.
– Значит, Родину продаешь за полдюжины золотых соверенов? – фыркнул Лаврик. – Ну ладно, не пялься на меня умирающим лебедем, старлей печального образа… Короче. Окончательное решение, как оно всегда и бывает, остается за высшим командованием, но результаты внутреннего расследования обнадеживают. Значительная часть твоей эпопеи проверена с помощью… гм, независимых источников информации. То, что уже проверено, позволяет полагать, что и остальное подтвердится. Адмирал заверил, что в обиду не даст. Я, со своей стороны, изложил соображения в должном ключе. Будем считать, что старший лейтенант Мазур действовал единственно возможным в сложившейся ситуации образом, не уронив чести советского моряка… ну, далее согласно прописям. Через часок на Большую Землю пойдет шифровка. А пока что счастлив объявить: все предыдущие ограничения снимаются. Претензий нет. Чего ты на меня таращишься, чудило? Радоваться надо…
Мазур чересчур вымотался и перенервничал, чтобы радоваться. Радость была, конечно, но какая-то отстраненная, вялая. Даже улыбка не получалась. Глядя в сторону, он спросил:
– Интересно, что вы мне в колу-то сыпанули, товарищ капитан-лейтенант?
– Я?! – натуральнейшим образом изумился Лаврик. – Как тебе такое в голову пришло? Перенервничал, бедняга, столько переживаний выпало…
– Ладно, – пробурчал Мазур, прекрасно понимая, что до истины все равно не докопается. – Удалось что-нибудь узнать про… этих?
– Про твоих американских друзей? Ну, растворились в воздухе, конечно, как и следовало ожидать. Ни один толковый профессионал после такого афронта на сцене не останется. И ни один толковый профессионал в подобных условиях попытку повторять не станет, так что спокойствие всем нам на некоторое время гарантировано. Мелочь, а приятно… Хуже другое. У них там неглупый народ. Боюсь, в два счета догадаются, что мирные ихтиологи, ученые крысы вовсе даже не обучены умению так молниеносно и очень зубодробительно уходить из плена… Думаю, скоро поймут, что вместо мирного ученого сцапали зверя поопаснее…
– А что было делать? – пожал плечами Мазур. – Ехать с ними в Штаты, а?
– Да нет, зачем? – серьезно сказал Лаврик. – Ехать, конечно, не следовало… Чревато.
– В конце-то концов… Не демаскирует же мой уход все наше предприятие? А то им не известно, что на наших кораблях попадаются ученые очкарики, которые и не ученые вовсе… У них, я так полагаю, тоже на мирных коробках схожий народец имеется?
– Конечно, – сказал Лаврик. – Говорю же, никто тебя ни в чем не упрекает. Просто какая-нибудь падла начнет строить предположения, докладные строчить… Неприятно. Не стоит лишний раз внимание к себе привлекать.
– Ну, тут уж я не виноват, – сказал Мазур сварливо. – Не сам в город поперся – послали…
– А кто спорит-то? – усмехнулся Лаврик. – Самое смешное – тебе, голубь, опять в город собираться нужно…
– Это зачем? Опять в Штирлицы?
– Да нет, – сказал Самарин с непонятным выражением лица. – На сей раз инициатива исходит не от нас. В полицию тебя, видишь ли, вызывают. А, ты же совершенно не в курсе… Ладно, можно уже раскрыть тайны мадридского двора. Когда ты не вернулся на судно в расчетное время, мы решили не пороть горячку. Француженки – бабы темпераментные, процесс мог затянуться… Ну, а когда утром выяснилось, что прекрасная Мадлен репортерствует как ни в чем не бывало, а вот тебя след простыл, Дракон подал в комиссариат бумагу по всей форме: мол, член научной группы экипажа не явился на борт, ничего плохого мы пока что не подозреваем, но просим полицию порядка ради учесть сей факт и уделить ему определенное внимание… Не следовало, сам понимаешь, с ходу затевать хай до небес с привлечением посольских и театральными криками в объектив… Местные полицаи с должным тактом и пониманием обещали осмотреться и прислушаться… Когда ты вдруг объявился, понадобилось срочно что-то придумывать. Дракон им позвонил, извинился за беспокойство и сообщил, что молодой ученый-разгильдяй, то бишь ты, самым вульгарным образом запил с представителем пароходства. «Собутыльник» твой сей факт при нужде подтвердит, с этой стороны все в ажуре. Вот только десять минут назад приперся полисмен и сообщил, что в комиссариат категорически приглашают того самого русского господина, доставившего некоторые хлопоты своим исчезновением как капитану судна, так и полиции молодой республики… Такие дела.
– И что ты советуешь?
– А что тут посоветуешь? Надо идти. Мы – люди законопослушные, нужно уважать власти, пусть даже такой вот кукольной республики. Нам тут еще работать и работать… В общем, Дракон решил и на сей раз не устраивать лишнего шума и посольских не привлекать. Пока что нет необходимости. Поедешь в комиссариат с ним. Мне туда заявляться не с руки – какого черта, спросят, там делает помощник главного механика, в чьи функции отнюдь не входит разбор полицейских претензий? Так что соберись и приготовься изворачиваться, как карась на сковородке. Что им от тебя нужно, совершенно непонятно. Ты нигде вроде бы не наследил настолько, чтобы полицаи взяли на заметку – разве что нашелся какой-нибудь Зоркий Глаз и видел, как ты драпал на берег с того суденышка… нет, слишком маловероятное стечение обстоятельств. Вот только эта твоя спасенная блондинка меня смущает – как самое слабое место во всей этой истории. Зря ты с ней связался, ох, зря…
– А что нужно было делать? – спросил Мазур. – Тоже дать по башке и за борт отправить?
– А может быть… – серьезно сказал Лаврик.
– Ну, знаешь… Не ставили передо мной такой задачи.
– Это тебя еще жизнь не ломала. Может, когда-нибудь и поймешь, что иногда очень чревато проявлять гуманность по отношению к смазливеньким блондинкам… Ладно, пошли. Нужно тебе еще костюмчик подходящий подобрать, новые очки выбрать из реквизита. Нельзя же в серьезное государственное учреждение босяком являться?
* * *…Полицейских оказалось сразу двое – субинтендант Дирк и комиссар Ксавье. Первый – типичный англосакс, провяленный здешним солнцем настолько, что в нем даже дилетант вроде Мазура мог с ходу угадать старого колониального служаку, оставшегося в юной республике то ли из сребролюбия, то ли по привычке. Второй – классический ахатинец. Оба в аккуратных синих мундирах с широкими красными погонами. У Дирка на погонах по две семиконечных звездочки, в точности таких, как на государственном флаге, а у комиссара вдобавок еще и золотые пальмовые листья. Впрочем, Дракон в летней капитанской форме выглядел не менее импозантно, один Мазур своим сугубо штатским видом нарушал гармонию.
