Сергей Соболев - Кабульский трафик
– Печально. Могу только пособолезновать.
– Да, мы тоже переживаем... Так что переговоры нам придется вести с вами – вдвоем. Где и когда, Виктор?
– Минутку... Послезавтра... Давайте встретимся в Праге!
– Прага? Это где?
– Столица Чехии.
– Хорошо.
– Встретимся в небольшом кафе. Записывайте название и адрес...
ГЛАВА 15
Иван поднялся чуть раньше обычного – в начале восьмого утра. Первым делом, прежде, чем пройти в туалетную комнату, он, чуть сдвинув в сторону тяжелую портьеру из расшитой золотом парчи, посмотрел, какова обстановка снаружи.
Светало. Вершина горы с телевышкой и окраинные кварталы, на которые в силу особенностей местного ландшафта ложатся первые рассветные лучи, уже вполне различимы в тающей дымке... За окном тот же изрядно поднадоевший пейзаж. Плоская – вернее, кажущаяся таковой – долина реки Кабул, застроенная тесно жмущимися – но с проплешинами свалок и пустырей – кварталами преимущественно низких зданий. Нависающая над центральными районами гора Асмайи. Едва различимые в свете занимающегося дня заснеженные вершины и отроги хребтов Гиндукуша...
Он уже хотел отойти от окна, но увидев, как поползли в стороны створки ворот, задержался. Через проезд на площадку вкатили два джипа. Из парадного по лестнице сошел вначале Юсуф. Затем, спустя несколько секунд, показались хозяин виллы и его американский друг. Статус Доккинза, одного из старших сотрудников фирмы AGSM, попавшего в одно время, по-видимому в опалу и вновь возвращенного из Ирака в Кабул, все еще оставался для Ивана неясным.
Какие функции он здесь выполняет? Советник? Партнер влиятельного в этих краях и в соседнем Таджикистане клана Шерали? Надзирающее или посредничающее лицо? Слишком малым количеством фактов располагал Козак, чтобы ответить на эти и другие вопросы, касающиеся как Доккинза, так и других главных действующих лиц.
Спустя минуту оба джипа выехали за пределы виллы. Видать, у этих господ и правда весьма напряженный рабочий график. Чемоданов или какой-либо поклажи при них не было, поехали налегке. Так что вряд ли их путь лежит в аэропорт. Скорее всего, отправились на встречу с кем-то из местных крутых, чтобы с глазу на глаз решить свои вопросы...
Иван, ступая босыми ступнями по исфаханскому ковру, направился в туалетную комнату. Почистил зубы, побрился, потом встал под душ.
Он стоял спиной к двери, но все равно ощутил – не услышал, а именно ощутил, – что в ванной комнате он теперь не один. Сколько бы он ни шугал хонум, девушка все равно приходит ежеутренне. И предлагает ему не только завтрак, но и себя.
– Ханума, сколько можно говорить?! – не оборачиваясь, пробурчал Козак. – Оставь завтрак на столе. А сама можешь быть свободна.
В роскошной туалетной комнате раздался женский смех, заставивший Козака обернуться.
– Hi, Ivan! Good morning, my dear friend... and my hero![33]
– Жанна?! – изумленно произнес Иван, прикрыв обеими руками причинное место. – Но... Что вы здесь делаете?
– Завтрак вам принесла. Хонум что-то неважно себя чувствует. Считайте, что сегодня я вместо нее.
Жанна, улыбаясь и глядя ему в глаза, потянула за поясок. Короткий атласный халатик скользнул к ее ногам. В отличие от их совместных посиделок возле бассейна, теперь на красотке не было и клочка одежды. Отсутствовал даже тот крохотный кусочек материи, который прикрывал ее гладко выбритый, или эпилированный, лобок...
– Жанна, но вы...
– Давайте я потру вам спину! – сказала она, встав с ним рядом. – Закаляетесь под ледяными струями? – женщина перевела один из кранов, сделанных или отлитых, кажется, из чистого золота, в среднее положение. – А вот я предпочитаю комфортную температуру...
Не успел Козак толком сообразить, как ему быть в этой щекотливой ситуации, как на его шее сомкнулись женские ручки.
Их губы встретились; они целовались жадно, в охотку. Его руки сначала легли на гибкую талию. Потом скользнули вниз, на округлые упругие ягодицы...
Ему стоило огромного труда отстраниться и прекратить то, что еще толком не успело начаться.
– Жанна... вы мне очень нравитесь. Но нам не следует этого делать.
– Неужели? А вот ваша плоть говорит о другом!
Ее ладонь опустилась на его вздыбившийся, набухший желанием «жезл». Она опустилась на колени и с большим знанием дела, надо признать, принялась ласкать пальчиками, губами и языком его член... Иван не дал довести ей и самому себе дело до финиша.
Он отстранился; заставил ее, вернее, помог подняться из коленопреклоненной позы.
– Жанна... спасибо, милая... но...
Она вновь прижалась к нему всем телом. Ну не выталкивать же эту красотку из туалетной комнаты! Все же не хотелось применять силу...
– Слушай! Это важно! – прошептала Жанна ему на ухо, прикусив мочку зубками. – Слушай внимательно... – после паузы продолжила она. – Через несколько дней... точного дня я не знаю... тебя повезут на юг...
– Жанна...
– О-о, как ты прекрасен, милый, – громко, с какими-то новыми сладострастными интонациями произнесла красавица. – Ну слушай же! – вновь зашептала она ему на ухо, прижимаясь тугой грудью. – Будь же ты профи! В другом месте не было возможности перекинуться словцом, здесь везде микрофоны и камеры... Значит, так... Повторяю – тебя повезут на юг. На переговоры, на торговище. Будь предельно внимателен и осторожен! Не расслабляйся!.. Сейчас-то как раз можешь расслабиться, – она вновь куснула его за мочку уха, затем попыталась рукой докончить начатое. – Ну ладно... главное я сказала. О нашем разговоре никому ни слова!
Жанна надела халатик прямое на мокрое тело. Улыбнулась белозубо, проворковала:
– Продолжим как-нибудь в следующий раз. Завтрак на столе. Пока, Ivan.
* * *Жанна, гражданка Франции, дважды успевшая побывать замужем, ныне вдова, свободная женщина, после утреннего визита к Козаку отправилась к себе и проспала еще около трех часов.
В ее возрасте надо было следить за распорядком дня. Соблюдать диету. Высыпаться как следует. Держать себя в тонусе, заниматься собой неустанно. И еще – это главное – держаться за счет или природных и приобретенных неустанными заботами данных, или же сметки, ума, женской хитрости рядом с мужчинами, которые могут позаботиться о ней, продвинуть ее саму поближе к солнцу. На место, за которое ведется неустанно жестокая конкурентная борьба.
Проснувшись незадолго до полудня, она позавтракала фруктовым салатом и выпила чашку кофе. Приняла душ. После чего, надев халат на голое тело, переместилась за антикварный письменный стол из красного дерева, орнаментированный арабской вязью. Открыла крышку золотистого лэптопа; нужно кое-что посмотреть, проверить почту.
В Кабуле не так много мест, где надежно работает Интернет. Но в особняке Фархода Шерали, находящемся под присмотром его племянника Юсуфа, занимавшегося сначала под руководством репетиторов в Великобритании, чтобы наверстать упущенное в детстве, а затем закончившего один из английских колледжей, все функционирует надежно, как швейцарские часы.
Жанна первым делом открыла почту. Вошла в ящик Ивана Козака-Козакова, пароль от которого ей сообщил Доккинз. Она мониторила переписку четы Козаковых по поручению Ричарда последние пять недель.
Переписка эта, надо сказать, напоминает дорогу с односторонним движением. Анна Козакова пишет по одному, иногда по два письма ежедневно. А вот от мужа, отправившегося еще в августе прошлого года работать по контракту, сотрудника международной охранной фирмы AGSM, Анна Алексеевна писем не получает. Совсем. Ни одного.
Тем не менее, Козакова продолжает писать. Упорно. Каждый день. Русская женщина. Поистине – «умом не понять»...
Так и есть – новое письмо! Отправлено оно Козаковой – или все же не самой Анной? – как раз в момент, когда Жанна навестила ее муженька в туалетной комнате этого шикарного особняка. Около восьми утра.
Прочла текст – запоминая.
Ваня, здравствуй, родной!
Порадовал и обнадежил ты меня «эсэмэской», полученной 1-го января. А теперь опять тишина... Не знаю, что и думать. Я понимаю, что у тебя какие-то ограничения в плане переписки. И предполагаю, что это связано с твоей нынешней работой. Как я поняла из твоего SMS-сообщения, ты читаешь мои письма. Просто гора с плеч...
Ведь это значит, что ты в курсе происходящего, что ты понимаешь, какие перспективы открываются. И осознаешь, что нельзя упускать такие шансы.
Вчера встречалась в ресторане с двумя нашими коллегами. С В-евым и с Н-ским. Думаю, ты понял, о ком я. Посидели, поговорили. Я тебе уже писала раньше, что дела у меня пошли на поправку. Всех, кого выперли или заставили писать «по собственному» прошлым летом, на кого позаводили уголовные дела, всех, кто этого хотел, вернули в Службу. Наши знакомые получили новые назначения, пошли на повышение. В общем, вся наша команда сейчас на коне. Вот что значит связи... Чуть не в один день все переменилось, Иван. Ну а наш общий знакомый Виктор так поднялся... Нет слов.
