Кирилл Казанцев - Между ударами сердца
– Ты пообедаешь? – уже мягче спросила Юля. – Я грибной суп сварила.
– Пообедаю.
– Поешь, я тебе помогу собраться. Так, а где будешь жить?
– Я тебе попозже сообщу, хорошо, Юля? А когда все закончится, мы переедем в Москву. Будем жить все вместе.
– Да, – Юля обняла брата, положила голову ему на плечо.
– После обеда ты заберешь Даника погулять, а я в это время съеду.
– Ладно, – Юля посмотрела в глаза Илье, – ты у меня очень сильный. И у тебя будет все хорошо. Я в тебя верю.
Она пошла на кухню и по дороге крикнула:
– Данила, обедать!
– Не хочу, – быстро ответил мальчуган и углубился в чтение.
* * *Юра заранее определил по карте, где ближайшая остановка к его «наблюдательному пункту». Сунувшись между пассажирами, которые скопились на задней площадке, он продрался к выходу.
Покровский быстро нашел «пожарную лестницу», но, по определенным обстоятельствам, сразу же забраться по ней не мог – возле ближайшего гаража в салатовом «Москвиче-412» копошился пожилой мужчина с толстыми очками на шелушащемся носу.
– Вот никак не могу оживить его, – посетовал он проходящему мимо Юрию.
– Да выкинуть этот хлам уже давно пора. Разве эта груда металла вообще когда-нибудь могла ездить? – хмыкнул Покровский.
– Чего ты понимаешь, малец! Когда этот автомобиль запускали в производство – опытные образцы «Москвича-412» исколесили все республики Средней Азии. И машина показала, что на многое способна.
– Возможно, в Средней Азии она и показала, – с иронией сказал Покровский. – А вот уже поздней осенью в Подмосковье такую фиг заведешь. У моего дяди точно такая была, только оранжевая. Кувалдочная машина.
– Чего?
– Кувалдой сбитая, говорю, машина.
– Не мешайте работать, – обиженно буркнул автолюбитель и спустился в яму под машину.
Юрию только это и надо было. Он быстро вскарабкался по лестнице на крышу, удобно устроился в тенистом месте, открыл свой ноутбук, вставил в юэсби-порт модем и настроился на камеру, висевшую над подъездом, где жила Юля.
Ждать пришлось не очень долго. Примерно с полчаса.
Все это время Юре никто не мешал мечтать и смотреть на экран, где высвечивалась однообразная картинка, составленная из каменных ступенек, лавочки с облупившейся синей краской, серого пыльного двора, пустой стоянки для автомобилей жильцов, железными мусорными баками. Разве что с ветвей березы на Покровского сверкала антрацитовым глазом черная ворона.
– Ну что, выйдет моя Юля, или я так и просижу тут до ночи? – спросил он у вороны.
– Кар-р! – протяжно крикнула она.
И вдруг Юра подскочил. Ведь произошло именно то, чего он так сильно ждал – Юля за руку выводила Даника из подъезда. Но за полчаса глаза у парня несколько раз слезились от налетевшего ветерка, и ему даже на долю секунды подумалось, что на экране возник образ не настоящий, а желаемый, этакий психологический мираж или своеобразная игра света и теней. Юрий протер глаза, но нет – это вовсе не мираж – так и есть: Юля вышла во двор с Даником и повела его по тропинке, которая по дуге пересекала двор. Юрий догадался, что они направляются гулять в парк.
Покровский быстро спустился с лестницы, не думая о том, попадется ли он кому-нибудь на глаза.
– Эй, молодой человек, что это вы там делали? – повысил голос владелец «Москвича», который увидел, как Юра спустился с пожарной лестницы. – Случайно не бомбу закладывали?
– Какую бомбу? О чем вы говорите. Меня там вообще не было, – нагло ответил парень и быстро побежал навстречу любимой.
– Это натуральное, неприкрытое хамство! – только и успел крикнуть Юре вслед пожилой автолюбитель.
Но Покровский не слышал его. Он догнал Юлю и Даника уже в парке. Мальчик качался на качелях. Он первый заметил приближающегося с цветами Юрия.
– Юра! Смотри, как высоко я взлетаю, – похвастался мальчик.
Юля обернулась и не смогла скрыть радости, промелькнувшей в ее глазах. «Надевать маску» холодности и неприступности было уже поздно.
– Юля, это тебе, – Юра протянул девушке букет из трех нежно-розовых роз на длинных стеблях.
Увидев на экране ноутбука Юлю, куда она с Даником направлялась, Покровский понял, что они идут в парк, где гуляли и раньше, поэтому у него было время заглянуть в цветочный магазин.
В парке имелись старые аттракционы, чудом оставшиеся от советской эпохи. Один здешний более-менее удачливый бизнесмен вложил деньги в ремонт, и сейчас у детей были цепочная карусель с верблюдами, лошадями, машинками, каретами, ездящий по замкнутому овалу паровозик со стилизованными под старину вагончиками, качели-лодочки и даже автодром с четырьмя электрическими машинками.
Данила захотел покататься на паровозике, а затем – на своем любимом «скакуне» на карусели. Этот вороной мог не только кружиться по кругу, но умел еще приподниматься на задних ногах и кричать «Иго-го». Однажды Даник скакал на нем в ковбойской шляпе, с игрушечными «наганами» в кобурах на ремне. Для него это были незабываемые минуты счастья. Тогда с Юлей и Данилой в парке гулял Илья. Он смотрел на сына с отеческой любовью, с восхищением и, конечно, немного с грустью, потому что это не видела мама мальчика и не могла видеть бабушка.
– Я буду на коне махать вам рукой, – Даник побежал на помост карусели с билетом в руке, который ему купил Юра.
Мальчишка очень торопился, а вдруг кто-то тоже захочет покататься на его скакуне – главное, занять любимое место первым.
Дети расселись по своим местам, и карусельщик обошел их, забрал билеты, а заодно посмотрел, правильно ли дети пристегнулись поясами и цепочками безопасности. И вот наконец карусель закружилась, вначале медленно, затем немного быстрее.
– Юля, смотри, я скачу! – крикнул Даник.
– Мы видим, – она помахала ему рукой.
А затем сказала Юре:
– Как хорошо, что ты пришел. Я все это время думала о тебе. Не знала, что и делать. Хотела сорваться, убежать в Москву. Но ты как будто стоял у меня за спиной и сдерживал.
– Я тоже не смог уехать из города, – признался Юра. – Из-за тебя.
Они замолчали. Юра взял ладонь девушки и тихонько сжал. Без слов они понимали чувства друг друга.
А Даник тем временем «вздыбил» своего скакуна, дернул за веревочку за ухом. Конь «заржал». Не очень громко, но отдаленно это напоминало настоящее ржание дикого мустанга.
– Илья ушел, – сказала она. – Он одержим…
– Я знаю, – перебил ее Юра, чтобы его девушка не рассказывала вслух того, чего не должны слышать посторонние уши.
Юля подняла на него свои красивые глаза.
– Он же может себя погубить. А как его спасти, я просто не знаю. И самое страшное – у него поведение наркомана. Илья мне признался, что чувствует, как у него что-то тяжелое отлегает от сердца, когда он видит, как те шарахаются, боятся, молятся, чтобы в них не попали. И он хочет это видеть постоянно. Его тянет к ним. Это безумие. А к врачу же не пойдешь, не признаешься… И я точно знаю, он в конце концов их прикончит, но как? А если его поймают…
– У Ильи сильнейший стресс, сильнейшие переживания от утраты. У него измененное сознание, навязчивая идея, порожденная состоянием аффекта. И вылечить это почти невозможно, – сказал Юрий. – Но я постараюсь ему помочь.
– Постараешься помочь? Каким образом? – в глазах Юли промелькнул страх за любимого.
– Не переживай, у меня есть свои методы. Я ведь компьютерный гений как-никак, – улыбнулся он.
Карусели остановились.
– Вы видели, вы видели, как я сидел на коне? – подбежал к парочке мальчик.
– Да, молодец, Даник, – похвалила Юля.
Потом Юля и Даник катались на машинке на автодроме. Юра также взял себе машинку. Он догонял их, а Даник отчаянно крутил руль и старался от него убежать. Юля смеялась, Даник краснел от упорства, а Юра старался показать, как он хочет врезаться в их машинку, но у него не получается догнать, при этом конечно же поддавался.
Пришла пора возвращаться домой. Троица уже прогуливалась по главной аллее парка. На ней в киосках-шатрах продавались сахарная вата, напитки, мороженое, попкорн и шашлыки. Юра купил для Юли и Даника попкорна и ваты, взял лимонада. Веселой компанией они сели на лавочку под раскидистым кленом.
За мангалом, где на металлических спиральных шампурах готовились шашлыки, стоял человек кавказской внешности. Какое-то время он пристально смотрел на Юру, а потом достал из кармана черного халата, в который был одет, мобильный телефон и позвонил:
– Э, приветствую, Мансурчик, – проговорил он на своем родном языке, – это Абумуслим.
– Привет, Абумуслим, как дела? – ответил Мансур.
– Слава Аллаху, хорошо, шашлыки люди любят кушать. Могу и для вас приготовить, если что.
– Не-а, спасибо, пока не голодные… Чего звонишь?
– Кажись, здесь, в парке, ваш вахлак болтается. С бабой какой-то. И с малым.
– Вахлак?
– Ну, тот, что вы у всех наших найти попросили.
