Евгений Сухов - Убить Сталина
— Значит, будет второй?
— Да.
— Как же я пронесу мину в театр, меня же могут проверить на входе, — усомнился новоиспеченный майор Маврин.
— Это исключено. Фронтовиков в Большом театре досмотру практически не подвергают, мы уже узнавали. — Широко улыбнувшись, он добавил: — Доверяют. А потом, у кого поднимется рука обыскивать Героя Советского Союза?
— Тоже верно.
— Жизнь — штука довольно непредсказуемая и очень часто вносит в любые планы свои коррективы. Но я совсем не удивлюсь, если вам вдруг удастся увидеть Сталина вблизи. Например, он захочет переговорить с группой офицеров-фронтовиков. Для этого мы тоже подготовили вам оружие. Пули будут разрывные и отравленные. Даже если пуля пройдет по касательной, то у него не останется ни малейшего шанса на спасение.
— Я вижу, что вы все предусмотрели, господин оберштурмбаннфюрер.
— Стараемся… Это наша работа, — серьезно ответил Грейфе. — За время учебы вы должны будете научиться пользоваться «панцеркнакке», стрелять из всех видов оружия, которыми мы вас снабдим, и вжиться в вашу легенду. Поверьте, как подсказывает наш опыт, последнее — самое трудное. Вы не просто должны будете поверить в свою легенду, но в какой-то степени даже суметь переродиться. Вы должны будете говорить, рассуждать и даже думать как Герой Советского Союза майор Петр Иванович Маврин. Походите немного в этой форме с медалями и орденами на груди, пообвыкните. Вы должны будете добиться того, что для вас это будет совершенно естественно. Малейшая неточность — и вы провалите столь тщательно подготовленную операцию.
— Я понимаю, господин оберштурмбаннфюрер.
— Хорошо, что понимаете, — слегка хлопнул Грейфе себя по коленям. — Ордена и медали я вам оставляю, а вот это, — показал он на вторую шкатулку, в которой находилась радиоуправляемая мина, — вам пока без надобности. Я заберу это с собой. — Звонко щелкнули замки. — Кстати, а вы умеете водить мотоцикл? — неожиданно спросил он.
— Доводилось, — растерянно кивнул Маврин. «Майор Маврин… Маврин — надо будет вживаться в этот образ…»
— В ближайшее время вам придется как следует поупражняться. Я вот еще что у вас хотел спросить, у вас в России осталась девушка?
Майор Маврин широко улыбнулся:
— И не одна!
— А вы, оказывается, баловник. А здесь у вас есть какая-нибудь девушка?
Три месяца назад после сдачи первого экзамена в учебном центре майор Маврин получил статус немецкого солдата. Отныне он мог отправляться в увольнение в город в гражданской одежде. Первое, что он сделал, когда оказался за пределами учебного центра, так это отправился в бордель, где за сносную цену получил восемнадцатилетнюю фрейлейн Луизу. Девка была слегка полноватой, но дело свое знала превосходно, и майор Маврин получил немалое удовольствие. Впоследствии он наведывался к Луизе не однажды, не забывая прихватывать с собой шоколад, до которого она оказалась большой охотницей. Так что можно было с полным правом сказать, что в холостяках он не ходил.
Прищур у оберштурмбаннфюрера был хитроватым. Наверняка он догадывался о его тайном влечении к фрейлейн Луизе. Неудивительно, о своих воспитанниках «Предприятие „Цеппелин“ старалось знать все, насколько это было возможно.
Следовало говорить правду.
Кисловато улыбнувшись, майор Маврин сообщил:
— В Германии у меня была девушка… Вот только я не думаю, что я у нее был единственным.
Грейфе оценил откровение воспитанника, дружески похлопав его по плечу.
— Вы видный мужчина и отыщете себе в рейхе женщину. Эти милые создания помогают скрашивать наши невеселые солдатские будни. Может, я даже помогу вам в этом.
Он надавил на черную кнопку, вмонтированную в углу стола.
Через минуту дверь открылась, и в комнату вошла молодая женщина в форме обершарфюрера СС.
Мило улыбнувшись, она спросила по-немецки:
— Вызывали, господин оберштурмбаннфюрер?
— Да, вызывал, — перешел Грейфе на русский язык. — Проходите, Лидия.
Девушка уверенно прошла в кабинет.
Петр невольно задержал взгляд на ее ладной девичьей фигуре. Черная, обтягивающая талию форма очень шла ей, выгодно подчеркивая овалы бедер. Прямые ноги с полноватыми коленями виднелись из-под короткой юбки, словно бы дразня. Не без усилия Петр поднял глаза и тотчас встретился с насмешливым девичьим взглядом.
— Садитесь, — указал Грейфе на свободный стул рядом с Мавриным.
Девушка послушно опустилась на стул, выпрямив и без того идеальную спину. Тонкие руки опустились на стол, отчего она стала походить на примерную школьницу.
«Кто она, немка или русская?» — невольно подумал майор, скосив взгляд на ее точеный профиль.
— Вы не знакомы? — спросил оберштурмбаннфюрер.
Ответ он знал заранее, но роль учтивого хозяина доставляла ему немалое удовольствие.
— Не имел чести, — четко ответил Петр Маврин.
— Это фрейлейн Лидия Шилова, наш сотрудник, — представил Грейфе девушку.
— Очень рад знакомству, — склонил голову Петр, поймав лукавую девичью улыбку.
— А это — Петр, тоже наш сотрудник. Надеюсь, что вы подружитесь. Вам предстоит работать вместе. По легенде Лида будет вашей женой… Впрочем, не только по легенде, если вы понравитесь друг другу, то можно будет узаконить ваши отношения… — Петр промолчал, девушка потупила взгляд. — В разведшколе Лидия прошла курс радистки, имеет опыт радиоигры. В Москве у нее имеются очень надежные связи. Мы очень рассчитываем на то, что ваш союз будет плодотворным. — Ханц Грейфе поправил указательным пальцем очки и, внимательно посмотрев на Петра, продолжил: — Мы очень тщательно подбирали кандидатуры для предстоящей акции. С каждым из претендентов работала целая группа специалистов разных профилей. Вам интересно знать, что они сказали о вашей связке?
— Если, конечно, это не является военной тайной, — пошутил Маврин.
— Вам по плечу самые сложные задачи, и вы идеально подходите друг для друга! Так что сегодняшним вечером у вас есть возможность убедиться в этом. — Посмотрев на часы, оберштурмбаннфюрер добавил: — Сейчас восемнадцать ноль-ноль. Я вас жду здесь завтра в десять часов утра. А сейчас пообщайтесь, можете сходить в ресторан, выпейте вина. Кстати, здесь за углом продаются прекрасные французские вина. Хозяину поставляют его из Бордо. А потом можете отправляться в гостиницу, вам нужно о многом поговорить, все-таки вы теперь супруги.
Майор Маврин поднялся. Следом, слегка одернув юбку, поднялась Лидия.
— Разрешите идти?
— Ступайте! А завтра я вам оформлю отпуск. Съездите к морю, отдохнете вдвоем. Полтора месяца вам хватит?
— Не слишком ли много, так и война закончится, — усмехнулся Маврин.
Оберштурмбаннфюрер весело рассмеялся:
— А вы, я вижу, не без юмора. Это хорошо!
Петр обратил внимание, что губы девушки разошлись в счастливой улыбке. Значит, он был ей симпатичен.
— Деньги мы вам выдадим, — продолжал Грейфе. — Привыкайте к роли женатых людей, наслаждайтесь обществом друг друга. Потом после вашего медового месяца опять начнется учеба и трудовые будни. Вам придется перебираться в Ригу. Сначала поживете в гостинице, а потом мы подготовим для вас квартиру.
— Почему именно Рига?
— Там одна из сильнейших наших разведшкол. Вы будете прикреплены к ней, но работать вам предстоит по индивидуальному графику. К тому же там есть очень хороший полигон, на котором вы будете оттачивать свое мастерство в стрельбе.
— Понятно, господин оберштурмбаннфюрер.
— Вот и прекрасно.
Ханц Грейфе углубился в разложенные на столе бумаги, давая понять, что разговор завершен. Дверь едва слышно приоткрылась, выпуская счастливую пару, а потом так же мягко захлопнулась.
Из соседней комнаты вышел бригадефюрер СС Вальтер Шелленберг. Сосредоточенный, постоянно мрачный, он являлся полной противоположностью руководителю «Предприятия „Цеппелин“ Ханцу Грейфе — улыбчивому и доброжелательному.
— И вы всерьез доверяете этому русскому? — мрачно спросил он.
— Да, господин бригадефюрер!
— А не кажется вам, что это всего лишь тонкая комбинация русской контрразведки?
Желчь прорывалась в каждом слове бригадефюрера, разговаривать по-другому он не умел, и единственное, что Грейфе мог противопоставить своему молодому начальнику, так это холодную любезность.
— Хочу подчеркнуть, господин бригадефюрер, что кандидатуру мы подбирали самым тщательным образом. У нас был список из трех сотен претендентов, но все этапы тестирования прошел майор Маврин. Он хладнокровен, очень выдержан, у него мгновенная реакция, он обладает всем комплексом качеств, столь необходимые разведчику. Кроме того, у него имеются личные счеты с Советской властью. Его отец был зажиточным крестьянином, имел большое хозяйство и был расстрелял в 1918 году, когда мальчику исполнилось всего лишь восемь лет. Причем расстреляли отца у него на глазах. Но его главным стимулом является обеспеченная жизнь после исполнения акции.
