Данил Корецкий - Подставная фигура
– Не могу, занят, – небрежно ответил Савик и двинулся дальше, но Хвост не отставал.
– Ты, смотрю, прикинулся во все новое... Небось дела клево идут?
– Нормально.
– Слышь, Савик, возьми меня к себе, – неожиданно попросил Хвост.
– Куда тебя взять? – не понял тот.
– К себе в бригаду. Что скажешь – то и сделаю. И глухо, как в танке!
Савик остановился. В рисковой работе нужны свои люди, чтобы можно было на них опереться. Одному серьезного дела не потянуть. И на Маза расчета нет – тот привык смотреть на него сверху вниз.
– А что ты можешь?
– Да все, что надо! – Хвост выпятил грудь. – Замки открывать, шмотки паленые прятать, волыны... На разборки могу ездить, махаться. Надо будет – на мокруху пойду!
– На мокруху, – презрительно протянул Савик. – А в штаны не наложишь? Ты за что сидел-то?
– За хулиганку. Но серьезную – молотком одному по тыкве заехал. Так что не сомневайся!
Савик задумался.
– А кореша у тебя есть? Ну, которым работа нужна?
– Конечно! – обрадовался Хвост. – Губа и Лепеха. Во пацаны!
– Ладно. Ты будешь у них звеньевым. Тачка есть?
– Угоним – делов-то...
– Только помни – ты за все отвечаешь, – негромко сказал Савик, пристально заглядывая Хвосту в глаза. Так раньше говорил и смотрел на него Маз. – Если что, и спрос с тебя.
– Сукой буду! – ногтем большого пальца Хвост поддел передний зуб.
– Что скажу, то делать! Скажу – валить, значит, валить, без вопросов! А то сами в землю ляжете, и ты первый!
Хвост кивнул. Лицо его выражало беззаветную веру и преданность. Савик почувствовал, что тот действительно считает его шефом и готов выполнять любые команды. И если приказать, то без раздумий даст молотком по голове хоть Мазу, хоть самому Директору. Потому что те для него никто.
Савик вынул из кармана двести рублей.
– Выкупайся, побрейся, в парикмахерскую сходи. Пальто свое выкинь, вот здесь нормальная одежда. – Он протянул пакет со своей старой курткой и шапкой. – И купи три ножа. С толстыми ручками и зубчиками на лезвии. Знаешь?
– Знаю, – Хвост азартно кивнул. Он преобразился на глазах – откуда-то появилась уверенность и целеустремленность, даже росту прибавилось.
– С шести часов ждите меня в машине. И скажи этим своим – Губе и второму, как там его... Чтобы выглядели как люди!
Хвост почтительно проводил его до подъезда. Когда мать увидела Савика в новых шмотках, глаза у нее сделались, как пятирублевые монеты.
– Откуда это у тебя? Где деньги взял?!
– Заработал, – с достоинством сказал Савик. – Ты что Ж, дура, думаешь, я и зарабатывать не могу?
До самого вечера в доме никто не разговаривал, кроме телевизора. Савик прыгал с канала на канал. Основной темой на каждом были кредиты для страны: дадут – не дадут. Из долгих мудрствований комментаторов, политиков финансистов Савик понял только одно: дадут бабки – все будет зашибись, не дадут – кранты, страна полетит в тартарары. Как именно это коснется лично его, было непонятно, но все равно он испытывал смутную тревогу.
В семь тридцать позвонил Маз: Светка только что уехала с Помидором, надо торопиться. Савик проверил ручку. Бутылка «Смирновки» уже лежала во внутреннем кармане.
Савик пожил, Савик знает...
Маз подъехал на «девяносто девятой» цвета мокрого асфальта. Медленно падал мокрый пушистый снег. Рядом с подъездом стоял заснеженный синий «Москвич» с запорошенными стеклами. Когда Савик вышел, включились «дворники» и поползло вниз правое стекло. В проеме появилась напряженная физиономия Хвоста: он ждал приказа и давал понять, что выполнит любой.
Савик глубоко вдохнул свежий воздух и расстегнул кнопку под горлом – зима утрачивала морозность. Неспешно сел в «девяносто девятую» рядом с бригадиром, поздоровался, как равный с равным. Машина быстро набрала скорость.
– Она оставит дверь открытой, – сообщил Маз. – Кажется, баба что-то подозревает...
– Ничего, разберемся, – ответил Савик.
– А это... Больно?
– Не знаю, не пробовал...
Савик усмехнулся, не скрывая превосходства, и это переполнило чашу терпения бригадира.
– Ты особо не залупайся, – с угрозой процедил он. – Если ты такой лихой, почему тебя раньше никто не знал?
Но у бывшего шофера налоговой инспекции уже был готов ответ на этот вопрос.
– Если бы про меня все знали, я бы уже давно в земле лежал... – веско сказал он. И доверительно добавил: – Однажды непонятка с заказчиками вышла, а они люди серьезные, вот и пришлось тихо жить, как мышка. Сейчас время пришло – можно из норки и высунуться...
Маз почти верил ему. Тон, манера держаться, абсолютное спокойствие – все было предельно достоверным. Однажды ему пришлось вывозить на дело киллера-профессионала, и тот вел себя очень похоже.
– А куда же делись те «серьезные люди»? – все-таки уточнил он, напряженно всматриваясь в зеркало заднего вида.
– Взлетели на воздух, – обыденно сказал Савик. – Кажется, за нами «хвост»...
– Это мое прикрытие, – небрежно сказал Савик. – Страховка.
Маз ничего не ответил, но Савик почувствовал, что тот утратил значительную часть своей обычной уверенности.
Светка выполнила инструкции: входная дверь была незаперта. Савик проскользнул внутрь, скорее почувствовав, чем услышав недовольное трение дверных петель. Из спальни или откуда-то еще доносилась непонятная – если не знать, что происходит, – возня. И утробные звуки: ох-ох-ох!
Справа от двери стояли высоченные Светкины сапоги со сложенными домиком голенищами. Рядом, под трюмо, небрежно валялись довольно грязные мужские ботинки – наверное, Помидоровы.
Савик осторожно заглянул на кухню, потом в гостиную, открыл ванную, туалет и кладовку. Он хотел убедиться, что здесь никого больше нет, что никто не выскочит в самый неподходящий момент и не даст ему молотком по башке. Потом он приготовил ручку к действию и пошел в спальню. Светка с Помидором были там. Они трахались на полу, Светки под задницей лежала огромная подушка, ее тонкие ноги летали над Помидором, сгибаясь и разгибаясь, скрещиваясь на его шее. Помидор дергался перед Светкой взад-вперед на корточках, спина у него была волосатая и красная, словно обваренная Светка почти сразу заметила Савика, он видел, какие у нее сделались глаза и лицо, ноги перестали летать и обвисли на плечах у Помидора, ее дурацкое «ох-ох-ох» сразу прекратилось.
Помидор, наверное, тоже что-то заметил. Савик видел, как медленно, постепенно поворачивается его голова: вот шею перерезали морщины, появилась сначала левая щека, обозначилась линия рта, потом вынырнул крупный пористый нос, и удивленные глаза с красными прожилками снизу верх уставились на Савика.
– Ё... твою мать! – взревел Помидор, все еще не выпуская из рук Светкину задницу. – А ты кто...
Савик уже стоял рядом и указывал ручкой на Помидора, словно учитель биологии объяснял школьникам: «Вот так, дети, происходит процесс размножения у человека..»
– ...тако...
Савик прижал рычажок. Ш-ш-ш... Стрелка попала Помидору прямо в лицо, в набрякший под глазом кожаный мешок. Она нырнула туда целиком, даже кончика не осталось. Помидор вздрогнул всем телом и проглотил окончание фразы.
Светка сдавленно вскрикнула: пальцы Помидора судорожно, добела впились в ее ягодицы, словно пытаясь удержаться за жизнь.
Его качнуло назад. Что-то быстро выскользнуло из Светкиного междуножья, темное и сморщенное. Помидор запрокинул голову и с грохотом повалился на спину.
Савик присел рядом на корточки, угрюмо заглянул в лицо: красная кожа начинала бледнеть. Светка вскочила, сдернула джинсы со стула и, подпрыгивая на одной ноге, пыталась попасть второй ногой в штанину. Трусы и колготки единым комком свалились на пол, и, похоже, она про них забыла.
– Что, так прямо и побежишь? – бросил через плечо Савик. – Ни здрасте, ни до свидания? Ни спасибо?
Она молча продолжала прыгать по полу без всякого видимого толку, у нее все тряслось: губы, щеки, грудь, волосы. Савик и не думал раньше, что Светка Сафонова, эта обезьяна первитиновая, без одежды может оказаться такой классной! Упругие груди, тонкая талия, развитые бедра, и ноги в самом деле начинались едва не от плеч, видно, когда еще была пай-девочкой, занималась художественной гимнастикой или чем-то в этом роде.
– Сядь, – сказал ей Савик.
Светка перестала прыгать и покорно села. Она избегала смотреть на него, глаза ныряли из стороны в сторону. Зубы выбивали мелкую дробь.
– Маз обещал, что меня никто не тронет, – кое-как проговорила она.
– А кому ты нужна? – сказал Савик. Он вытянул бутылку «Смирновки» и протянул ей. – Выпей и успокойся.
Светка взяла бутылку, отпила. Поперхнулась. Водка потекла по подбородку.
– Пей еще.
Она не посмела спорить, сделала несколько глотков. Савик видел, как стекают капли по ее тонкой шее. Он думал о том, что никто на свете не знает, сколько осталось жить этой несчастной. Ни она сама, ни Маз, ни Директор, ни Президент. Никто, кроме него. Савик пожил, Савик знает.
