Небесный странник - Алибек Бектурганов
К чему всё это? Наверно к тому, что в тот момент, когда массивный кубик распался на мелкие частички и, будто вода, потёк по пальцам, а затем и вовсе словно дым исчез с поверхности кожи, где-то глубоко в себе я ощутил, что моё «завтра» наконец свернуло в нужную мне сторону. Сторону мрачную и непредсказуемую, но оттого не менее ожидаемую. Словно так и должно быть. Звёзды так сложились или Сила повелела, хрен его знает, но факт, как говорится, на лицо.
Ещё не понимая, что же только что произошло, на непонятном мне уровне я ощущал, что в тот момент случилось что-то настолько значимое и грандиозное, что мне стоило огромных усилий скрыть этот факт, а заодно и чувства волнения, переживания и страха от Энакина.
Хорошо, что я просто не обделался в процессе! Убить Крайт-дракона — было просто «Вау», но это… Это… Это было для меня не менее крутым событием! Я это чувствовал всем сердцем. Во всём нужно видеть положительные моменты! Не так ли?
К слову, о них, о моментах.
«Что-то это всё мне напоминает», — начал вспоминать я про себя. «Кубик этот. Где-то я видел уже похожий, и он там был», — от осознания, в каком фильме я видел похожий кубик и к чему он там привёл главных дебилов, табун мурашек прошёлся по всему позвоночнику. «Не-не-не! Чур меня! Ещё не хватало встретить главного фетишиста сенобита!». Того, который на подушечку для иголок похож! Только там гвозди были. Так и вижу его мрачную рожу, орущую посреди ночи мне в ухо:
— Боль⁈ Да что ты знаешь о боли, опездол⁈ У боли есть лицо, юный имбецил! Разреши представиться, Я… ЕСТЬ… БОЛЬ! А теперь, идём со мной, и я покажу тебе её истинное величие! Покажу тебе внеземные страдания, разбавленные райским наслаждением! Но сначала… Скажи же мне, молилась ли ты на ночь Бездимона⁈
(Сенобит)
А что я ему в ответ, сказать-то должен? Пропищать:
— Где ваши доказательства? А⁈ Нет кубика, нет и претензий!
Или:
— Вы вообще-то вселенной ошиблись, товарищи! Ищите в другой галактике! Тут вам не там! Это там вам «здравствуйте, я вежливый лось», а здесь вам «или Сила, или бластер в рыло»!
А может, стоит сенобиту просто намекнуть на техническую неисправность типа: в кубике-головоломке сели батарейки? Да, точно! Мой кубик, походу, явно был с «Алика» и сломался. Контрафактный, видимо, хрупкий.
(Кубик-артефакт)
Впрочем, не удивительно, что он так быстро рассыпался — в руках у бывшего русского побывал, как-никак. А у нас, как известно, всё или ломается, или крайне технично теряется. Ну как в том анекдоте про инопланетян и троих пленных с титановыми шариками. Впрочем, не всегда! Да! Бывали случаи и обратного! Русский народ всегда умел удивлять.
И какие только в голову странные мысли не лезут, когда в твоей жизни происходит очередная неведомая хрень! Но тут уже явно был мой косяк. Нехер голыми ручками трогать чего попало, иначе резко можно козлёночком стать! Интересно, когда рожки у меня расти начнут?
— Ау-у-у⁈ Дани⁈ Ты долго ещё тут залипать собираешься? — ворчливо спросил у меня брат, тыкая фонариком чуть ли в нос. За это время он успел собрать всё самое ценное из сейфа и даже обследовать оставшиеся уголки каюты капитана. — У нас там туша на жаре скоро портиться начнёт, — две светлые, чуть обессвеченные под солнцами Татуина солнцами брови на его лице сошлись на переносице. — Жалко, аж жуть. Пропадёт ведь. Столько хорошего мяса…
— А ты я погляжу у нас гурман, Эни, — не удержался и фыркнул на это заявление. — Так и тянет на свежатинку? Колись уже, придумал куда мясцо пристроить?
— Дык, — шмыгнул и утёр нос будущая заноза в заднице галактики, с хитринкой поглядывая на всё ещё задумчивого меня. — Помнится, ты предлагал расширить наше меню в кантине? Блюдо ещё такое странное придумал, замудрёное. Шаверма… Шау́рма… Шаварма… — нахмурившись пуще прежнего, Энакин попробовал вспомнить незнакомое слово. — Пофиг. Прикинь, сколько её наделать можно с туши ящура?
— И ты предлагаешь мутить шавуху из Крайт-дракона⁈ — его предложение начисто выбило все переживания и тревожные мысли из моей головы. — Энакин Скайуокер! Где твоя совесть⁈ Галакты нас не поймут!
— Ну-у-у, — замялся он в ответ и выдал, — да. Почему нет? Ты же сам говорил, что в это блюдо добавляют любое мясо и оно всё равно жуть какое вкусное получается! — уверенно продолжил склонять меня на тёмную сторону брат. — А совесть? — этот актёр погорелого театра картинно обернулся и даже порылся в карманах. — Ну, она у меня есть. Точнее была. Я в этом точно уверен! И у тебя, — тут эта белобрысая язва замолкла, пристально на меня посмотрела и с сомнением протянула. — Хотя-а-а, у тебя она абсолютно чистая, ты ей всё равно не пользуешься.
— Нет на тебя Гринписи, — возмутился на эту инсинуацию я. — Изверг! Не любишь ты животных, Эни, и это плохо.
— Почему это⁈ — настала очередь возмущаться моего брата. И делала он это от всей души. — Люблю! Очень люблю! Особенно кушать я их люблю. Шашлычок там… Люляшу…
— Люляшу? — загыгыкал я, стараясь сдержать смех. — Люляшу-лоляшу… Ну ты и сказанул! Кота́ тебе завести, что ли? Запомни уже наконец, живность не вся в еду употребляется! Вомп-крыс ты ведь
