Победа ускользает - Мошков Кирилл
Раскачиваясь на мешках, Ким спросил Легина и Ёсио:
— Можно теперь я позадаю вам вопросы?
— Конечно, — отозвался Легин. Сняв обувь, он тоже залез повыше на мешки.
Ким откинулся, заложив руки за голову.
— Первое. Ёсио в Лиссе предоставил мне полную информацию о том, что произошло с вами обоими в Космопорте. Легин, ты знаешь, что я в курсе?
— Догадываюсь, — отозвался Таук.
— Что мы будем делать с этой информацией?
Таук помедлил.
— А, я понимаю, к чему ты клонишь. Ты думаешь, что если мы обнаружим участие кого-то из руководства Конфедерации в заговоре, мы сможем использовать это против них?
Ким закивал.
— Да, мне это тоже приходило в голову, — задумчиво сказал Легин. — Раз уж мы столкнулись с этим явлением, информация не сможет долго удержаться в секрете. Вполне логично, конечно, использовать ее как оружие.
Ким сел.
— Скажи, но неужели за две тысячи лет никто до этого не додумался?
Легин пожал плечами.
— Теорий строения Галактики много. Была и такая, довольно давно — наверное, лет с тысячу назад. Тогда как раз была открыта — еще только в теории — темпоральная компенсация, началась разработка идеи материального носителя компенсации, после чего Шигон Лахиб получил первую версию сверхтекучего компенсата и в Нью-Дели стали разрабатывать инерционный метод. Вот в те времена была такая теория, не помню, кто автор.
— Морита Акио, — подсказал Ёсио.
— О, — одобрительно кивнул в его сторону Легин. — Этот Морита утверждал, что в пространстве имеются области абсолютной проницаемости. Достаточно ввести в них корабль при компенсации темпорального смещения, и мы получим моментальное перемещение. Правда, неясно, куда, потому что до корреляции момента вращения инерционного агента и относительного направления смещения додумались только лет сто спустя, после чего стал возможен гиперскачок в том виде, как мы его знаем, и были созданы инерционники. По сравнению с фотоактивным приводом, инерционный сразу дал такой прирост скорости, что разрабатывать эту теорию никто больше не стал.
— Удивительно, что эту идею бросили.
— Морита умер, — объяснил Ёсио, — а репутация у него была такая… знаете… ну, он разрабатывал сотни каких-то идей, придумал альтернативную историю, носился с теорией множественности творений Господа… ну и так далее. Им восхищались за широту мышления, но всерьез не принимали.
— Да-а… И за тысячу лет это больше никому не пришло в голову? Даже в связи с Ужасом Космоса?
Легин засмеялся.
— Ты понимаешь, в фольклоре как раз и утверждается, что Ужас Космоса пользуется проницаемостью пространства, что это, так сказать, магия его бойцов. Это настолько тривиальный предрассудок, что всерьез никто никогда его не рассматривал. Когда изучали феномен Ужаса Космоса, господствующие идеи были вполне научными: использование гаснущих гиперканалов, использование прямоточных излучений их гипотетического родного светила… в общем, сплошные протоны-фотоны. Но ты спроси любого старого космонавта, они все тебе скажут, что бойцы этого Ужаса просто силой воли прыгают со своей планеты на корабли, которые им представляются обиталищем злых духов, чтобы этих духов — нас, то есть — как следует покрошить. Никому из тех, кто всерьез изучал этот феномен, не могло и в голову прийти, что фольклорное объяснение — ближе всего к истине.
— Даже если не против них, то для себя мы можем это использовать, — задумчиво произнес Ким.
— Мы пока знаем наверняка только одну стабильную, стационарную точку входа в этой части Галактики, — возразил Легин. — Они множественны, но нам неизвестно их расположение. Кроме той, которой прошли мы с Ёсио, Йон и Мартены. А она, согласись, довольно неплохо защищена от таких, как мы. Мы можем использовать подсмотренный нами трюк с перемещением, но вне этой стационарной точки он действует только на небольшие расстояния — ну, порядка околопланетных, пять, десять, тридцать тысяч километров, вряд ли более ста. Мы, во всяком случае, проверяли его только на небольших расстояниях. А для проникновения в стационарную точку входа нужно попасть в Космопорт. Ни ты, ни кто-либо другой из экипажа «Вездехода» не сможете легально заявиться в Космопорт: вы — граждане Конфедерации, а ваши имена, уж можешь быть уверен, очень скоро окажутся — если еще не оказались — в стоп-листе любого консульства Империи. Я и Йон тоже исключаемся: мы сбежали из-под ареста на Телеме. То есть и вам, и нам придется долго и нудно мастерить фальшивые документы и так далее. Некоторый шанс есть только у Ёсио, потому что у него имеются вполне легальные бумаги на имя подданного имперского доминиона, и ему не нужна виза. Ну, от силы — еще у Мартенов, поскольку они мало засвечены во всей истории. Но я уверен, что в случае чего Управление не побрезгует сдать и их. И как бы ни было высоко мое уважение к Ирам, Эвису и Дойт, но их присутствие или неприсутствие в точке перехода мало что изменит. Ну, разве что спасет — вероятно — их жизни.
— И через ту точку мы можем попасть только на Акаи, — напомнил Ёсио. — Кстати, мы даже не знаем перехода, по которому бойцы Ужаса Космоса попадали на Акаи.
— А вы уверены, что их родина — не Акаи? — удивился Ким.
— Да, действительно, — пробормотал Ёсио. — Нет, конечно. Весьма вероятно, что как раз Акаи. Реми же сам говорил, что та часть материка почти не изучена, особенно нагорья в южной его части. А повадки этих людей вполне укладываются в архетип горного охотника.
Ким перебил его:
— Давай вернемся к перемещению на близкое расстояние. Так можно пройти одному? Двоим? Сколько людей можно так провести, пусть даже на небольшое расстояние?
Ёсио глядел на него с сомнением.
— Мы не проверяли это. Нас было только двое, и мы проверили это только пять раз, в Космопорте. Но бойцы Ужаса проходили портал цепочкой, и их было больше тридцати. Ты имеешь в виду, использовать этот трюк с прыжком?
— Да.
— Не знаю, не знаю… — Ёсио покрутил головой. — Видишь ли, я имею не так много опыта в разных модифицирующих воздействиях. Ну, в том, что называют магией. Я учился… у нас есть некоторые приемы такого рода…
— Химмицу, имицу, гомицу? — спросил Легин.
Ёсио смутился.
— Да… Тебе известны такие вещи? Ты продолжаешь меня удивлять… Так вот то, что мы у них подсмотрели, совсем не похоже на действенную магию. Это просто использование неизвестного нам природного явления, причем выученное ими и закрепленное опытом многих поколений.
— Но к стационарной точке перехода они как-то попадают.
— Возможно, они просто знают больше стационарных точек…
— Чтобы попадать в них откуда угодно? Из корабля за триста световых лет от ближайшей обитаемой планеты, например? — Легин покачал головой в сомнении. — Возможно, нужны какие-то специальные знания, которых у нас нет, чтобы использовать это на далекие расстояния с произвольной точкой выхода. Внутри Космопорта у нас получалось только на три-пять тысяч километров. Потом — ощутимый предел. Мы хотели таким образом попасть сразу на Станцию Толиман или на Телем. Но ничего не вышло: Ёсио не мог взять направление и не чувствовал точки выхода. Нам только удалось таким образом проскочить на уже отправившийся челнок, идущий на Станцию Толиман. Он отошел от причала, я думаю, километров на тридцать, и мы перескочили на него и заперлись в туалете, потому что у нас не было билетов и мы не хотели, чтобы стюарды заметили, что на борту больше народу, чем вошло на причале.
— Но вы сможете повторить этот… трюк с прыжком… для нескольких человек? Больше, чем для двоих? — спросил Ким.
Легин пожал плечами.
— Ну, я — вряд ли… Это сложное комбинированное движение. У меня нет опыта, э-э, действенной магии. Вот, может быть, Ёсио… Ты смог бы?
Монах невозмутимо кивнул.
— Ну и хорошо, — сказал Легин. — При необходимости проверим.
Покряхтев, Ким стащил свои дорогие кожаные бутсы на рубчатой подошве и, следуя примеру Легина, залез повыше на мешки.
— Спал я маловато, вот чего, — объяснил он в пространство. — Я потом подремлю. Вы мне только объясните такую штуковину: почему вас они оставили при себе, и вы быстро очнулись, а Йона, Реми и Клю они запихали в какие-то тайники?
