До основанья, а затем… - Роман Феликсович Путилов
— Со мной барышня была? С ней все нормально?
— Барышня за тумбой укрылась, у нее только пальто и платье порвалось, ну и шляпка куда-то улетела, найти не могут. А так жива-здорова, только злая очень. Даже из этих шаромыжников один живой оказался…
— Надеюсь… — начал я, но меня перебили.
— Да мы все сделали. Руку, сломанную в лубки замотали, рану на ноге обработали. Сейчас он в камере лежит, за ним смотрят. И вот еще, на одном из мертвых мазуриков вот такой мандат обнаружили… — передо мной повисла в воздухе мятая бумажка с бурым пятном с краю.
Неровные строки машинописного текста сообщали, что товарищ Никонов Сергей с группой товарищей направляется в Петроград согласно решения Бежицкой федерации анархистов. Внизу текста расплылся нечитаемый фиолетовый оттиск печати и чья-то подпись.
— Тут это, командир…минут через десять после нападения от наблюдателя, что напротив конторы купца Носова пришла эстафета, что от конторы несколько колясок с похожими ребятами отъехали и у одного из них наблюдатель видел револьвер.
В это время в кабинет вбежал один из дежурных, заступивших на дежурство сегодня утром. Он окинул нас шалым взглядом, потом видно, опомнился, принял строевую стойку и сообщил:
— Товарищи командиры, постовой из Почтамта телефонировал, что в Прачечном переулке наш патруль расстреляли. И на пересечении Морской и Гороховой тоже.
Глава четырнадцатая
15 марта 1917 года
«Обыватель все терпит и все сносит, что не касается интересов его живота. Самые возвышенные лозунги бессильны возбудить его энтузиазм. Самые отвратительные преступления не в состоянии вывести его из равновесия, если только они не затрагивают его благополучия».
Сорокин П. Заметки социолога. Об обывателе и обывательщине «Воля народа», сентябрь 1917 г., № 111
— Все сели! Сели, я сказал! — я со всех сил ударил по спинке дивана и тут же взвыл от жгучей боли в спине.
Отдышавшись, я обвел взглядом присмиревших соратников.
— Надеюсь, о наших потерях никому не сообщили?
— Кому мы могли сообщить? Там журналисты прибежали, но часовые их не пустили, а теперь и калитку заперли.
— Что гражданские, которых стеклами посекло при взрыве?
— Они ничего не видели. Их сразу на улицу выносили и на телегах и пролетках в больницы отправляли, а наших в столовую несли. А в зале пыль стояла до потолка, не было видно ничего, поэтому всех сразу оттуда выносили.
— Хорошо. Надо убрать на сегодня все патрули с улицы, кроме скрытых постов и групп скрытого наблюдения и немедленно купить, и доставить сюда два десятка гробов. Любых, кривых, косых, из горбыля, но они должны быть перед крыльцом здоровым штабелем сложены.
— Зачем так много? Там, при самом худшем раскладе, наших не более шести человек убитых.
— Типун тебе на язык, Семен Васильевич — с досадой махнул я рукой на фельдшера: — будем надеяться, что наших никого не убили, а максимум ранили. Сейчас бери десяток человек и пулемет, и на грузовике езжай, эвакуируй наших пострадавших. Тряпок на дно накидайте, чтобы раненых не растрясло. Раненых в больницу, мертвых к нам. Возьми пару гимназистов из группы документирования, пусть постараются свидетелей и очевидцев найти и опросить. Но, обязательно, пацанов прикрывайте, чтобы с ними там ничего не случилось, и долго не возитесь. Наших собрали и айда оттуда, а то бывает, что особо злобные сволочи оставляют засады и еще и на спасательные команды нападают. И, обязательно, обязательно, постарайся всем интересующимся рассказать, что у нас много убитых и еще больше раненых, вечером будет панихида, а завтра похороны и тризна по убиенным.
— Какая тризна? Хоронить е положено на третий день?
— Скажешь, что командир, когда отходил, то завещал его и всех остальных завтра похоронить, по-нашему, по мексиканскому обычаю, а то в Мексике жарко, покойники тухнут быстро.
— Куда отходил командир?
— Я что — не сказал? Говорю всем и не говорите, что не слышали, всем интересующимся рассказывайте, что командир ваш, гражданин Котов, после непродолжительной агонии, вызванной взрывом бомбы, скоропостижно покинул этот лучший из миров.
— Командир, ты нас совсем запутал. Зачем все это? Да и примета плохая, такое говорить.
— Господа! — я с трудом приподнялся на локтях, соратники бросились мне на помощь и подоткнули подушку повыше: — У меня нет сомнений, что привет нам прилетел от сибирского промышленника Носова Ильи Сергеевича, которому я перешел дорогу. Скажите, если Носов сделал заказ анархистам, чтобы нас убрали, после чего ему доложили, что все получилось — патрули постреляны, так, что остальные в страхе разбежались, а во дворец привезли два десятка гробов… Да, еще, чуть не забыл — флаг на входе приспустить, повязав траурной ленточкой и еще — найти музыкантов и пусть под нашими окнами играют «Вы жертвою пали…» ну и другие, соответствующие моменту траура песни.
— Что-то командир, ты намудрил…
— Владимир Николаевич. — я повернулся к вахмистру: — Ты даже не сомневайся. Представь, ты разведчик Носова, едешь мимо на извозчике, видишь такое дело. Что ты после этого подумаешь?
Вахмистр зачесал лоб в глубокой задумчивости, после чего признал, что при такой картинке присутствуют все признаки наличия огромных потерь в личном составе.
— И что сделает при таких новостях бесшабашный сибирский промышленник?
— В ресторацию поедет, шампанским всех поить? — неуверенно предположил фельдшер.
— Ну или к себе, в контору, где у него шайка квартирует, закажет спирта, шампанского и мамзелей.
— А я бы, на его месте. — присоединился к разговору вошедший в кабинет Платон Иннокентьевич Муравьёв, бывший букинист, а теперь начальник канцелярии: — Пришел бы сюда и всех остальных, кто живой остался, по горячему и добил.
— Молодец, Платон Иннокентьевич, стратегически мыслишь. Я бы тоже так сделал, но думаю, что добивать нас он придет завтра к обеду, как проспится. Но, все варианты имеют право на существование. Поэтому слушай мой приказ. — я изобразил строевую стойку лежа, под покрывалом: — Усилить наблюдателей у конторы Носова, обеспечить скрытое наблюдение, куда купчина поедет вечером. Платон Иннокентьевич, отбери два десятка бойцов, два пулемета и обеспечь оборону нашего дворца сейчас и в ночное время. Остальные — когда выполните ранее озвученные указания, готовьте перед полуночью выступать основными силами на карательную акцию. Конкретно кого и куда
