Полигон - Денис Ратманов
— Не все, — качает головой Эристан, берет у меня железный фрагмент — львиные глаз, часть лба, ухо, — вертит в руках. — Первую ступеньку мы преодолели и хотя бы защищены от гемодов.
— Теперь надо удержать крепость и преумножить достижения. Потому что они, — взглядом указываю на дрона, — будут постоянно затягивать удавку, заставлять нас шевелиться и рвать друг друга.
— Да… Я не спрашиваю, как ты сохранишь жизни тех, кто будет с нами, но не войдет в нашу пятерку, если организаторы их заочно списали. Просто поверю на слово, что у тебя есть план.
Улыбаясь, шагаю к лестнице, ведущей на крепостную стену, переступаю через муляж защитника, от которого вниз тянутся веревки, чтобы имитировать его движение, и уже наверху, глядя на рыжую пустыню, позолоченную рассветным солнцем, отвечаю:
— Есть, Эристан. И не один. Но, извини, это не обсуждается.
Хлопки оранжевого флага напоминают аплодисменты невидимых наблюдателей. Мысленно обращаюсь к Шахару и Танит, обещаю не подвести их, и то ли кажется, то ли на самом деле золотой медальон, подаренный Элиссой, становится теплым.
Интерлюдия. Две стратегии
С момента начала трансляции прошла неделя, и Тевуртий начинает всерьез беспокоиться за Элиссу: если реалити-шоу продлится месяц, Элисса рискует заболеть или вовсе не дожить до его окончания. И без того хрупкая, она похудела еще больше. Если бы он не готовил ей еду и не напоминал, что пора подкрепиться, она бы не ела, а круглосуточно смотрела программу, которая велась круглосуточно.
Элисса караулила Леона, записывала, когда его показывали, что случалось нечасто, ведь он был в неудачниках, оставшихся без крепости. На второй день, когда определились лидеры, стала записывать их, следить за динамикой, словно могла как-то помочь Леону, передать знания, ведь ему не видно, чего добились конкуренты и откуда ждать опасность.
Он еще в Чистилище обзавелся союзниками, мужеподобной женщиной и парнем, а когда их погребло под завалами, Элисса выскочила бледная, сама заварила себе чай. Тевуртий, только что смотревший трансляцию, выключает ее, пытается утешить девушку:
— Это еще ни о чем не говорит. Леон найдет выход.
Она садится, поджав ногу и обхватив чашку обеими руками, словно пытаясь вобрать ее тепло.
— Жаль Надану, она хорошая. И верная, как мне показалось. Таких найти сложно.
И что тут сказать?
Следующим утром Леон мелькает в компании молодого рыжего парня, который плетется следом и благодарно заглядывает в рот, и Тевуртий восклицает:
— Видишь — Леон уже не один. Он умеет расположить к себе людей… И я до сих пор не могу понять, как он это делает.
— Он им помогает, что тут непонятного? — Она вскидывает голову, в ее синих раскосых глазах — уверенность, Тевуртий же знает, что Леон очень и очень непрост, но молчит о его способностях.
— Что в рейтинге зрительского голосования? — спрашивает он.
— Леон на сорок девятом месте, но рейтинг пока не так уж важен. В этот раз в одной из крепостей нет фрагмента, составляющего голову льва, он спрятан непонятно где. На девятый день участник с самым большим рейтингом получит карту с меткой.
— Интересное решение. Эдакий джокер.
До самого обеда Леон мелькнул лишь раз: когда нашел занятую крепость и, уверенный, что встретит союзников, поделился планами ее штурмовать. Большую часть времени показывали лидера голосования Рамона, от одного вида которого волосы вставали дыбом: правая половина его лица была скомкана, перекошена розовыми шрамами, которые оттягивали кожу, из-за чего он все время скалился. Шрамы поднимались аж до темени, образовывали выпуклости и воронки, и казалось, что это мозг, не прикрытый черепом. Уха справа не было.
Слева он отращивал волосы и заплетал в косу до плеча.
Рамону повезло: он сразу же наткнулся на восточную крепость, нашел там два тесака и подмял двоих одиночек, обоих назначил помощниками. Удивительно, но они его слушались и особо не бунтовали. Всем остальным примкнувшим он предлагал создать свободный союз и обещал, что после победы над остальными устроит бои, где три места на третьем уровне получат его самые сильные бойцы.
И зрителям, и организаторам такой поворот событий нравился: можно было продлить игры, а соответственно, больше заработать. Группа росла и к концу второго дня достигла двадцати человек.
Параллельно показывали бойцов Рамона, которые заключали союзы внутри группы, чтобы потом перерезать остальных и выгрызть победу. Но пока всем было выгодно держаться вместе, и группировка Рамона образовала серьезную силу, которой никто на Полигоне не мог противостоять.
Устав смотреть про Рамона, Элисса идет в душ, пока Тевуртий обещает следить за развитием событий, а когда выходит, зевая, показывают Леона и рыжего беспокойного Эристана, нашедших место, где погибла Надана. Леон держится невозмутимым, но Элисса знает, как ему тяжело, она буквально чувствует это.
А потом происходит странное: Леон пригибается и бежит за камни с криком, что там чужие, однако съемка ведется сверху, и видно, что никого там нет. Побродив немного, Леон возвращается к башне, выглядывающей из завала, и объявляет, что это вход в каменоломни и, возможно, его союзники там.
Вместе с Эристаном они начинают откапывать заваленный взрывом вход. Он что же, как-то почувствовал Надану? Или только догадывается? Элисса ждет, вперившись в экран, и впервые за долгое время на ее щеках румянец.
Часа полтора показывают крепость, которую нашел Леон и собрался штурмовать, там три человека: два раненых и здоровенный карталонец. Никого к себе они впускать пока не собираются, и карталонец устанавливает чучела на стенах, чтобы создать видимость укрепленного форта.
Затем ведется трансляция с южной крепости, где вполне адекватная команда, и — Леона, вылезающего из каменоломен вместе с Наданой и мужиком, которого он отбил у провокаторов в Чистилище! Вздохнув, Элисса вскакивает, сжимает руку Тевуртия.
— Я же говорил, что не все потеряно, — улыбается он.
А перед рассветом Тевуртий будит Элиссу, чтобы посмотреть, как Леон сотоварищи будут штурмовать крепость карталонца.
После захвата крепости Леона показывают чаще, чем жестокого Рамона. Оживившаяся Элисса параллельно смотрит официальную группу «Полигона» в Сети, читает комментарии. В обед появляется статья «Темная лошадка сезона. Спаситель или лжец?», где подробно разбирается тактика Леона. Автор пытается доказать, что подлый лицемер играет на эмоциях зрителей и накручивает себе рейтинг, обвиняет его в том, что такие люди превращают шоу в клинику для душевнобольных. В комментариях разгорается нешуточный спор, где одни желают Леону поскорее сдохнуть, а другие доказывают, что он и есть такой правильный, и им приятно за ним следить.
В течение двух часов рейтинг Леона подскакивает, теперь он на втором месте после Рамона. Журналисты сразу же клепают статью: «С кем ты?», где тактика запугивания Рамона противопоставляется тактике Леона, предлагается проголосовать за одного или другого, и баталии перемещаются туда.
Serpent, 14.50: Да вы только посмотрите на рожу этого Рамона! Зверюга. Палач. В жизни был палачом, лежачих на ринге добивал, и теперь мне за него болеть? Да лучше я за гиену буду топить. Желаю Рамону быть сожранным гемодами!
Bor, 14.51: Рамон, ты демон! Всех — на кукан! За красивую игру, за драйв, за Рамона!
Lebedissa, 14.51: Вот мне интересно, если Тальпа победит, он и правда за свой миллион выкупит всех на Полигоне? Вот ржать буду, когда он сам начнет всех резать, чтоб не платить.
HUVT, 14.52: Рамон, сдохни, мразь! И вы все мрази — сдохните!
Serpent — Lebedissa, 14.53: А представь, если нет? Если он и правда хочет сохранить жизни людей? Вчитайтесь в его слова: ' Согласись, гораздо легче жить, когда ты доверяешь и не ждешь ножа в спину. Но недоверие — основа нашего мира, и я на Полигоне отчасти для того, чтобы показать всем, что можно и по-другому. Мало того, гораздо выгоднее относиться к людям по-человечески, ведь они с удовольствием отвечают тем же'. Не знаю, как кому, а мне в таком мире жить бы понравилось.
Lebedissa — Serpent: 14.54: Пффф! Сплошной пафос и манипуляция. Ставлю десять тысяч: если выиграет, Тальпа забудет, что обещал. В личку?
HUVT, 14.54: Уроды и отморозки за Рамона!
Koкf, 14.55: Голосую за Тальпаллиса, только чтобы
