Сергей Зверев - Героям не место в застенках

Вскоре к нему присоединились оба сына и три внука с семьями, которые, так же как и он, не нашли себе применения в возрожденной независимой Литве. Достаточно быстро им удалось организовать некоторое подобие фермерского кооперативного хозяйства, которое прекрасно кормило своих создателей. Жизнь на затерянном среди лесов и болот Жмуди хуторе была спокойной и однообразной. К Привалюкам редко заглядывали посторонние, еще реже их навещали государственные чиновники. Федора Сергеевича это вполне устраивало. Спокойствие закончилось лет десять назад с появлением в округе национал-патриотов из Литвы и отчасти из соседней Латвии. Называли они себя громко и пафосно, но вели с местными жителями как немецкие оккупанты, а чаще как обыкновенные бандиты. Разве что не убивали «нелитовцев», как их предшественники из вермахта, хотя стычки с «наци» случались не раз. Желая оградить себя от непрошеных гостей, Привалюк-старший устроил на немногочисленных дорогах, ведущих к хутору, завалы и засеки. Для связи с близлежащим городком Линкува, в котором на местном рынке хуторяне сбывали сельхозпродукцию, он оставил только одну небольшую лесную просеку. Весть о том, что к хутору идет какой-то неизвестный в немецкой форме и с оружием, врасплох старого партизана не застала. На этот случай у него были свои «маяки». Кроме того, несмотря на возраст, он не чурался никаких технических новшеств, которые могли пригодиться в хозяйстве.

– А вот меня ты прозевал, Федька, – довольно проговорил Бузько. Его просто распирало от гордости за то, что он сумел обойти «маячки». Правда, рассказывать, как ему это удалось, Макар Капитонович не собирался, потому что в этом случае пришлось бы сознаться, что произошло это по чистой случайности. Видя, что Локис бредет, практически ничего не замечая вокруг и никак не реагируя на его стариковское ворчание, Бузько шмыгнул по нужде в придорожные кусты. А когда, справив свои дела, он опять выбрался на просеку, то увидел своего спутника с поднятыми руками. Вот после этого-то он и начал совершать «обходные маневры», которые ему на первом этапе удались. Но, увлекшись переговорами, старик не заметил, что в тылу у него появился один из молодых Привалюков…

– Я так понимаю, Макар Капитоныч, ты из тюрьмы сбежал? – неожиданно спросил Федор Сергеевич, кладя на стол большие натруженные ладони. – И что теперь думаешь делать? – не дождавшись ответа, продолжал допрашивать Макара Капитоновича бывший сослуживец. – В Литве долго не побегаешь – сам знаешь, размах не тот; а чтобы за границу эмигрировать, большие деньги нужны. А у тебя-то, насколько я знаю, как у латыша – хрен да душа…

– А ты за меня не больно-то переживай, – задиристо дернув подбородком, заявил Бузько. – Я и без твоей помощи не пропаду…

– А я за тебя и не переживаю, – пожал плечами Привалюк.

– И за себя можешь не волноваться, – быстро вставил Бузько. – Накормил, напоил, приютил, обогрел, на том и спасибо… Утречком и уйдем. А можем и прямо сейчас, коли тебе невтерпеж…

Бузько сделал движение, собираясь подняться со стула.

– Сколько тебя знаю, Макар, а не перестаю удивляться, – покачал хозяин хутора головой. – Вечно ты со всеми в контрах. Чуть что не по-твоему, сразу же в драку-собаку кидаешься… Да неужель ты серьезно думаешь, что я своего старого друга отдам на съедение этим… – Привалюк на секунду замолчал, подбирая подходящее слово, но, видимо, так и не найдя, махнул рукой. – Ты бы, чем на меня гавкать, рассказал, что вы задумали, глядишь, и я бы что дельное посоветовал…

Неожиданно на столе завибрировал мобильный телефон. Федор Сергеевич схватил его и, взглянув мельком на дисплей, тут же нажал кнопку ответа.

– Что у тебя, Васятка? – спросил он в трубку. – Так… Понял… Сколько их? Ага, вот как! Это хорошо… Даже очень хорошо… Ты их пока поводи за нос, попугай немного, только не очень громко; ну, а потом милости просим в гости… Все понял?

– Чего там случилось? – нервно спросил Бузько, который во время разговора тревожно смотрел на бывшего сослуживца.

– Хорошего мало. – Привалюк задумчиво посмотрел на быстро сгущавшуюся темноту за окном. – Полиция к нам в гости едет. Не иначе, как по ваши душеньки. Так что извини, Макар, а только уходить вам надо. Настроены они серьезно, так что перероют здесь все…

Бузько понимающе закивал головой, а Федор Сергеевич продолжал деловитым тоном:

– Снохи мои вам провизию соберут, оружие у вас, я вижу, есть. Пойдете через болото, по Липковской гати, Аркаша вас до нее проводит… Слеги сами себе вырубите. Места там глухие, да и про тропку эту мало кто помнит. Сразу за гатью перелесок будет чахлый, пройдете по нему – все время держитесь правой руки. Километрах в семи, может, и более, проходит заброшенный грейдер, возле него, примерно в километре, увидите старый дуб. Узнаете его сразу, он приметный, под ним есть схрон. Там и заночуете…

Привалюк легко поднялся с табурета и подошел к резному буфету. Бузько и Локис внимательно следили за каждым его движением. Хозяин выдвинул один из ящичков, порылся в нем, что-то ища, потом повернулся к «гостям». В правой руке у него были зажаты какие-то цветные бумажки.

– Денег у вас нет, как я понимаю, – почему-то смущаясь, проговорил он. – Я, конечно, не миллионщик, но кое-что в кубышке имеется.

Привалюк аккуратно положил на стол пять зеленовато-желтых купюр с портретом какого-то одетого в старомодный сюртук худощавого мужчины с грустным лицом, большой залысиной и с цифрой «сто» с левой стороны от портрета.

«Симтас литу», – прочитал Володя.

– Пятисот фантиков вам хватит, чтобы одежку поменять… – сказал Федор Сергеевич, кивнув на грязную немецкую форму, которая была одета на Локисе и Бузько. – И на билеты должно остаться…

– Спасибо тебе, Федя… – Бузько смахнул мутную стариковскую слезу. – И, если что, не поминай лихом…

Старики неловко обнялись. Привалюк тоже подозрительно часто моргал глазами…

Через сорок минут Локис и Бузько в сопровождении Аркаши, такого же коренастого мужчины, как и его отец, вышли через задние ворота усадьбы и растворились в темноте. И как будто только этого и ждали, во двор хутора въехали полицейские. С переднего сиденья «Мерседеса» с недовольным выражением лица выбрался Киславускас…

Глава 27

Локис догадывался, что идти ночью через болото – это не просто авантюра. Это больше похоже на какую-то извращенную, утонченную форму самоубийства. Решиться на такое может либо человек, который в одночасье сошел с ума, либо если у него нет другого выбора. Себя и Макара Капитоновича Володя причислял, разумеется, ко второй категории. У них со стариком действительно не было другого выхода. Полиция шла по их следам, как хорошая борзая идет по свежему следу зайца. Поэтому Липковскую гать следовало перейти как можно скорее, пока полиция обыскивает дом и хутор и пытается понять, куда они могли деться, а главное, в какую сторону теперь направляются. Прощаясь, Федор Привалюк обещал, что постарается задержать стражей порядка как можно дольше. Правда, он не сказал, как собирается это сделать, но по всему было видно, что старый чекист настроен решительно.

По самым скромным расчетам за сутки Локису и измотанному вконец Бузько предстояло пройти никак не меньше тридцати километров. Сначала – до Биржая, где они рассчитывали сесть на автобус и добраться до пограничного с Латвией городка Зарасая, и уже там решать, как и куда идти дальше. Старик, конечно, держался все это время молодцом, но кто его знает, надолго ли хватит у него сил.

Аркаша вывел беглецов через лес к тому месту, где была гать – деревянный настил, проложенный по дну и скрытый от непосвященных слоем густой жижи. Пока он мастерил слеги, Володя огляделся и зябко передернул плечами. На бугристой, кочковатой поверхности кое-где росли какие-то жиденькие кусты и одинокие деревца. Антрацитовой чернотой отсвечивали в лунном свете промоины топей, по которым изредка пробегали россыпи болотных огоньков. Веяло острой сыростью, пахло гнилью, затхлостью и чем-то еще малоприятным, хотя, как известно, болотная среда замедляет процессы разложения любых организмов. Вокруг стояла особая, тревожная тишина. Не квакали даже лягушки…

Локис не считал себя суеверным, малодушным и уж тем более слабонервным. Таких в разведподразделения просто не берут. Но почему-то на этот раз ему стало не по себе. Казалось, что вот сейчас на какой-нибудь кочке появятся водяной или кикимора… А из-за дерева с утробным гуканьем выглянет леший. Володя энергично тряхнул головой, чтобы отогнать нахлынувшее наваждение.

«Вот уж правильно говорят, – мельком подумал он. – Болото – гиблое место…»

Между тем Аркадий вытесал две слеги. Отдав одну из них Макару Капитоновичу, он некоторое время бродил вдоль кромки стоячей воды с большим фонарем, изредка тыча в грязь своим шестом и что-то высматривая. Наконец послышалось, как он удовлетворенно крякнул.