Владимир Черкасов - Наезд на актеров
— Пошел на хер, гнида! — выкрикнул Веревка.
Киллер выстрелил ему в ногу, на который блатной примостил раненую руку!
— Ох, су-ука! — закричал Веревка, забившись.
— Следующей пулей прикончу, если не сообщите нужные мне сведения. Кто вас послал следить за мной?
Истекающий кровью Веревка воскликнул:
— Да Гриня и послал!
— С того света?
Веревка дико взглянул на него.
— Мочканули Гриню?!
— Да-да, можете быть уверены. Так с чего вы за меня взялись, если ваш Дух улетел? — осведомился Вадик.
Блатной отер испарину со лба здоровой рукой и объяснил:
— Гриня наказ нам дал сечь за тобой аккурат перед тем, как тачку твою покупать поехал.
Вадик уточнил:
— Вы и об этой поездке знаете?
— Ну да. Гриня, когда наводку на тебя давал, за это базарил. А как Дух пропал, мы с Камбузом то вспомнили. Камбуз на документы в «ниссанке» глянул, адрес магазина узнал. Потом сгонял туда и убедился.
Усмехнулся Вадик.
— А вы с приятелем, оказывается, неплохие сыщики.
Веревка уныло скривил лицо.
— Да где?! Лохи мы в таком деле.
— Кто еще, кроме вас с Камбузом, о поручении Духа знает?
Понял Веревка, что тот задал самый главный вопрос. И он подумал: если убедит Вадика, что о наводке Грини знает только он и Камбуз, этот беспощадный хиляк жизнь ему оставит. А так как это было правдой, Веревка с крайней сердечностью воскликнул:
— Браток, верь слову! Лишь мне и Камбузу Гриня сечь за тобой поручил. Век воли не видать, если горбатого леплю!
— А почему именно вам?
— Да мы в отпуску были. Погорели, когда тачку одну неудачно скидывали. Нас тогда менты повязали. Гриня с основных дел нас снял — вроде замазанные мы с Камбузом. Дух имел в виду: все одно, пока в бригаде не работники, посеките. Верь слову, эта наколка меж нами с корешем как в могиле будет. Оставь мне жистянку, и так уж наказал.
Вадик смотрел на него бездонными глазами. Они были столь пусты, что если б случайно залетевший сюда солнечный зайчик попал в них, то растворился б словно в космической черной дыре. Он спросил:
— Почему Дух решил проследить меня?
Веревка замялся, потом сказал:
— Я даже не понял. Он куликал, что заинтересовал ты его. А что почем у бригадира я ж не буду пытать.
— Ну, а какие конкретные впечатления остались у Духа обо мне?
Из ноги и руки Веревки лила кровь, на полу уже была большая лужа. Его тошнило от слабости, в голову накатывал туман, и из ран рвала боль. Но он не подавал виду, понимая, как бывалый блатяк, что, раскиснув, подхлестнет убийцу на худшее. Это лишь неопытные обычные люди, уличные или квартирные жертвы, жалко ведя себя перед налетчиком, считают, будто ублаготворяют его.
— Какие впечатления? — переспросил Веревка. — Да мало Гриня дельного сказал. За бивня тебя держал. Думал, что ты лишь по бумажным делам у Маэстро. Метла у Гринька мела, а бестолковка-то сильно не петрила.
— Вы уверены, что, кроме вас с Камбузом, о подозрениях Духа насчет меня никто больше из ваших не знает? — вновь задал киллер свой основной вопрос.
— Если вру, век воли мне не видать!
— Последнее вы совершенно правильно обозначили, — проговорил Вадик и выстрелил Веревке в лоб.
Глава 3
Узнав об убийстве Веревки, то бишь Никиты Пахомова (кто-то анонимно позвонил в милицию), и осмотрев место происшествия, Кострецов отловил в проходном дворе стукача Кешу Черча.
— О гибели Веревки слыхал? — спросил опер у него.
— Еще б не слышать! Все Чистяки гудят, — тревожно ответил Черч, ежась под ветром в худенькой куртке.
— А ты чего переживаешь?
— Да как же? Выпивали не раз вместе.
Капитан понимал: волнует Кешу больше тот факт, что убили блатного, и, видимо, сделал это кто-то из уголовной среды. В околокриминальных чистяковских кругах должно было идти летучее толковище по этому поводу, а значит, и дознание, в котором такие двойные, как Черч, могли пасть жертвой оговора или непроверенного слуха.
Капитан задумчиво сказал:
— Свои, очевидно, пришили. Кореш-то Веревки, Камбуз, куда исчез?
— На него думаешь?
— А на кого ж еще? — произнес Кость, прикидывая, что вполне Камбуз мог Веревку порешить, если тот узнал о его сотрудничестве в милиции при их задержании с «плимутом».
— Всяко, конечно, бывает, но я на Камбуза не грешу. Они с Веревкой не разлей стакан были. Тут, скорее, с пропажи Духа тянется. Помнишь, я тебе говорил: разбираться за Гриню они надумали? А с Веревкой с самим разобрались.
— Кеша, — внушительно произнес Кострецов, — если твои догадки верны, то следующим Камбуза уберут, где б он ни прятался. Ты, если он тебе попадется, ему это резко намекни. Постращай его как следует.
Черч подсосал воздух беззубым ртом и осклабился.
— Думаешь, он к ментам за помощью побежит?
В самую точку оперского расчета попал Кеша, но Кость не подал виду.
— Это вряд ли. А полезно было б, чтобы Камбуз запсиховал. Пускай еще больше свою бригаду взбаламутит.
— А ты их при горячке и перещелкаешь, — продолжил с улыбочкой Черч.
Капитан сдержанно произнес:
— Кеша, кончай за меня соображать. Ты свое дело крути… Слыхал я, что в последнее время расстарался ты на подхвате у домушников. Не слишком ли преуспел? Смотри, а то и я не смогу тебя отмазать.
У Черча виновато вытянулось лицо.
— Кость, ну что ты?! Было, немного помогал я словом кое-кому, а в само дело не лез. За что меня прижимать?
— Ну да. В форточку на Девяткином переулке скокарь лез, а ты, вроде, в стороне. Но вполне можешь пройти как наводчик, организатор преступления.
Кеша, сразу растеряв весь свой кураж, зачастил:
— Серега, да я ж для тебя все сделаю. Я Камбуза достану, буду лимонить ему как по-писаному. А если нужен ему заныр, предоставлю. Готов всеми силами нужного тебе человека прикрывать. Кость, когда я тебя подводил?
Кострецов усмехнулся и пошел прочь.
* * *Капитан зашел в свой отдел и засел с Топковым.
Сегодня после известия об убийстве Веревки Кострецов уже получил нагоняй от подполковника Миронова. Действительно, в деле театральных деятелей постоянно мелькали трупы, а опер со своим помощником пытались убедить начальство в будущей результативности дела: надо, мол, раскрутить всю вертикаль этой криминальной структуры. Но в милиции любят факты.
— От разговора с Мироновым одна польза — подслушку у Вахтанга разрешили, сказал Кострецов. — Так что двигай туда. Может, что-то и выловишь. Хотя, судя по моей встрече с Сонькой и ее настрою, там должны уже все следы замести. Возможно, объявят на бордельные развлечения временный мораторий, — он улыбнулся.
Топков проговорил:
— Похоже, что перед убийством Веревки от него чего-то пытались добиться. Сначала прострелили руку и ногу. Если б убивал его Камбуз, вряд ли стал над дружком измываться.
— Пожалуй. И один мой стукач, который Камбуза хорошо знает, на него не думает. Может быть, скрылся Камбуз с испугу, чтобы его за убийство впопыхах не взяли. А сам, наверное, насчет Веревки нам и звонил.
— Если так, значит на свои силы не надеется. Хочет, чтобы мы этой историей побыстрее занялись.
Кострецов кивнул и добавил:
— Не забудь, что он у меня на допросе после «плимута» Гриню сдал. Камбуз сейчас крайне обеспокоен, впрочем, как и все из бригадных. Но он — особенно. Узнали, мол, братишки, что кто-то из них с Веревкой у нас кололся, — вот и взялись сначала за напарника. Пытали его, простреливая, добивались признания, что лишь Камбуз выдал. Заметался мордатый меж двух огней. Поэтому сначала нам, возможно, позвонил, а потом решил и от нас, и от бригады своей спрятаться.
— Но может быть и другая ситуация, Сергей. Я опять о линии Вадик Маэстро.
— А не слишком ли жирно, чтобы Маэстро со своим помощником какими-то шестерками занялись?
— Если Маэстро причастен к исчезновению Духа, то вполне вероятно, что не побрезгует и шестерками, которые начали это копать.
Кострецов заключил:
— В общем, двигай к Вахтангу с подслушкой, не откладывая.
* * *Гена Топков подъехал к дому Вахтанга и включил подслушку вовремя. В этот момент к дверям павильона Вахтанга поднимался решившийся на отчаянный шаг Камбуз.
Вчера, безуспешно просидев на улице до вечера, Камбуз стал звонить Веревке, чтобы тот его сменил, но ответа не было. Камбуз матюгнулся на беззаботность дружка и поехал за ним на Чистяки.
Войдя в квартиру и увидев, всю картину расстрела, Камбуз в шоке сел перед трупом на пол.
Он сразу решил, что убийство Веревки связано с их слежкой за Вадиком. Соображать Камбуз был не великий мастер, но тут нетрудно сопоставить: если уж такого ушлого, как Дух, Вадик или его напарники прибрали, то уж Веревке под землю была прямая дорога, коли Вадик учуял хвост за собой.
