Сергей Зверев - Электронный бой
— Ну что, мальчики, какие у вас планы на вечер? — поинтересовался по-английски хриплый женский голос.
Глава 31
Ахмад-хан бессмысленно смотрел на экран плазменного телевизора, где уже третий раз за утро повторялся один и тот же сюжет.
На экране сменяли друг друга кадры, снятые с вертолета (там внизу проплывал небольшой остров среди огромного болота, окруженного джунглями), индонезийские спецназовцы в боевой раскраске на смуглых физиономиях (то бегущие к военному вертолету, то из него вылезающие и несущие кого-то на носилках, и даже накрытого с головой), портрет Паркера в черной рамке, его сменяла корреспондентка, допрашивающая британского посла, потом появлялся рисованный портрет какой-то женщины, довольно красивой и похожей больше на китаянку, чем на местную. На кадрах с острова было полно дыма и воронок от взрывов.
Женский голос за кадром говорил что-то по-английски, Ахмад-хан мысленно переводил на родной язык.
Вкратце суть сюжета сводилась к следующему. Накануне вечером британский дипломат — в смысле, Паркер — был украден со своей виллы похитителями, имевшими какое-то отношение к банде пиратов, возглавляемой некоей Мэй Муоно. Индонезийские власти, которым как раз незадолго до этого стало известно о местонахождении лагеря пиратов, организовали спасательную операцию, однако бандитам удалось убить дипломата, прежде чем спецназовцы смогли его освободить. Бандиты оказали упорное сопротивление и были все уничтожены.
О деньгах, которые Паркер должен был получить в банке для Ахмад-хана и его людей, в сюжете не говорилось ни слова. Но человек Джангара, находившийся в Паданге, видел Паркера выходящим из банка накануне.
Впрочем, это все не важно. Главное, что сюда, в лагерь, деньги доставлены не были. А Паркер мертв, и с кого теперь требовать обещанное бабло — непонятно. Новый резидент вполне может сделать вид, что не в курсе обещаний предшественника. Хорошо еще, если не потребует вернуть уже потраченное — ведь ни Тахира, ни его файлов англичане не получили. Ахмад-хан прекрасно понимал, чем лично для него чревато отсутствие обещанных долларов. Вчерашний «митинг» прекрасно это продемонстрировал. Да, пока что у него есть «личная гвардия», но ее верность тоже имеет пределы, для удержания которых опять же нужны доллары — или любая другая твердая валюта. Ведь его моджахеды уже свыклись с «дополнительным финансированием». Что греха таить, денежный ручеек от братьев по вере, приходивший через Дубай, предназначался исключительно для поддержания лагеря в приличном состоянии. Оружие и боеприпасы вообще привозили, а не выделяли на закупку деньги. Ну, а то, что немного в карман ему, Ахмад-хану, утекало — как же без этого? А «заказы» Паркера позволяли всем им и заработать, и поразвлечься, и форму поддержать. А теперь как быть?
И что самое неприятное — о смерти Паркера, похоже, знал уже весь лагерь. Телевизор в лагере был не только у него в кабинете, и сюжет в новостях видели практически все. Так что думать, как выкручиваться из этой ситуации, надо очень быстро.
Ахмад-хан выключил телевизор и подошел к окну. Шайтан! Опять собрались. И ходячих раненых из медпункта привели. Массовость создают.
— Ахмад-хан! Выходи! Разговор есть!
Дагестанец вышел из кабинета. За дверью, в коридоре стоял верный Хасан, выход на улицу охраняли еще двое бойцов.
— Ахмад, — негромко сказал Хасан, — дело, конечно, твое, но, знаешь, может, лучше перестрелять их всех, а? Патронов хватит. Спишем на тех коммандос… или этих пиратов. Никто не докопается. Шейхи точно разбираться не будут. Пришлют новых… курсантов — и все дела.
— Думаешь? — Ахмад-хан внимательно посмотрел на помощника. В лагере никто не знал, что Хасан был с ним в Чечне и Сирии. Это был единственный здесь человек, кому Ахмад-хан хоть немного доверял.
— Думаю, — Хасан сказал это с напряжением, но взгляда не отвел.
— Думаешь ты, в общем-то, правильно, — Ахмад-хан вдруг улыбнулся и похлопал помощника по плечу, — но немного спешишь. Это мы всегда успеем. Но будь готов. Может быть, придется все-таки пострелять.
Хасан явно повеселел.
Ахмад-хан вышел на крыльцо. Боевики загалдели все сразу, и дагестанец поднял руку, призывая к тишине.
— Братья!
Толпа притихла. Все-таки, при всех их претензиях, он все еще оставался начальником лагеря.
— Что привело вас сюда?
Из толпы выдвинулся Джамал. «Отлежался, гаденыш, — с ненавистью подумал Ахмад-хан, — мало тебе парни ввалили? Надо было разрешить им что-нибудь тебе сломать… А вот интересно, за какие заслуги твой всемогущий дядюшка тебя сюда сослал? Не похож ты на настоящего добровольца, не похож. Да сбежавший умник больше на шахида походил, чем ты…»
— Где наши деньги, Ахмад-хан? — почти выкрикнул Джамал. — Твой английский друг обещал, что мы их получим сегодня утром. Утро пришло. А его здесь нет. По телевизору сообщили, что убили его. И деньги никто не привез. Ни этот англичанин, ни какой другой. Где деньги, Ахмад? — Боевики за его спиной снова недовольно загомонили.
— Вы же смотрели новости — англичанина похитили и убили. — Начальник лагеря пожал плечами. На лице его не шевельнулась ни одна мышца. Хотя внутри он уже закипал. Ишаку понятно, чего хочет этот ублюдок — занять его место, приписать себе все его заслуги и вернуться в свой Дубай героем, ничего путного не совершив.
— Да мне плевать на него, — Джамал ухмыльнулся, — он неверный, его не жалко. Убили? Поделом ему. Вот только не он обещал мне заплатить. Ты мне обещал. Да что мне? Ты всем обещал. А кто-то и не дождался. Но Аллах с теми, кто погиб. Мы-то живы. И нам всем хочется знать — где наши деньги, Ахмад?
Гомон толпы не нравился дагестанцу. Джамал явно учел свои вчерашние ошибки — вон, Аллаха едва вспомнил, зато про деньги раз десять повторил. Умный, сволочь, быстро соображает. Вон как себя повел, когда приехал — кроме Хасана никто ничего не заподозрил, только Хасан в первый же день сказал, что с этим дубайцем мы еще нахлебаемся. Как в воду глядел. И ведь нигде не прокололся до сих пор. Единственная его ошибка — не утерпел, вчера вперед вылез. А вчера рано было. Дождался бы он сегодняшнего утра — и я бы не знал, что делать.
— Наши деньги у англичан, — громко и уверенно сказал Ахмад-хан, — те обезьяны захватили Паркера до того, как он пошел в банк. Им наши деньги не достались.
— Какая нам разница, где эти деньги? — ухмыльнулся Джамал. Он тоже почувствовал, что симпатии остальных боевиков явно на его стороне. — Почему они не в наших карманах?
Толпа за его спиной загудела, выражая полное одобрение его словам.
— Так, тихо! Тихо! — Ахмад-хан поднял руку. — Успокойтесь. Я знаю, как связаться с теми, на кого работал Паркер. Они пришлют к нам другого человека. Мы им нужны. И мы получим свои деньги. Я вам обещаю.
Он говорил, вкладывая в свои слова всю имевшуюся у него уверенность. При этом прекрасно понимал, что, даже если британцы и не расхотят иметь с ним дело, денег просто так новый резидент не даст. Ссылаться на обещание покойного, скорее всего, бессмысленно. А если Паркер оставил хоть какие-то записи касательно потраченных сумм, его преемник может даже захотеть что-то вытребовать назад. Единственной причиной дать денег может быть поимка умника со всеми его железяками и секретами. Причем и то, и другое должно быть не поврежденным. Только это заставит британцев расщедриться. Но где его взять? В Паданге — куда Тахир, скорее всего, подался — Джангар его не нашел. Во всяком случае, пока не нашел… Ход его мыслей прервал вопль Джамала:
— Ты это уже который раз так говоришь! А денег нет, хотя работа выполнена! Нам не нужен начальник, который умеет только обещать!
— Джамал, — со странной мягкостью в голосе начал Ахмад-хан, — а что сделал ты, кроме того, что сейчас пытаешься повышать на меня голос?
— А ты мне рот не затыкай! И зубы не заговаривай! — Джамал, вошедший в роль всеобщего заступника, распалялся все больше. — Мерзавец! Вор и предатель! Безбожник! — Он как бы случайно качнулся вперед и вдруг бросился на дагестанца, выхватывая пистолет — маленький и блестящий, который больше подошел бы девушке.
Но Ахмад-хан после вчерашнего был готов к подобному развитию событий.
Два выстрела практически слились в один.
Джамал неожиданно словно споткнулся, дернулся, выронил свой пистолетик, а потом вдруг повернулся и рухнул, раскинув руки. Точно в переносице красовался «третий глаз», сочившийся кровью. Боевики отступили от крыльца. Никто не хотел прикасаться к мертвецу.
— Кто еще хочет занять мое место? Или мы все-таки сможем поговорить спокойно? Думаете, только вы не получили свои деньги? По-вашему, мне ничего не причиталось, поэтому я так спокоен?
— Нет, Ахмад-хан! Мы так не думаем! — раздались голоса.
— Слушай, начальник, — вдруг, раздвинув молодых бойцов, вперед вышел Сулейман, инструктор по подрывному делу. Стрелял он, впрочем, тоже хорошо. Ахмад-хан напрягся. Сулейман появился в лагере вскоре после него и все это время держался особняком. Не принимал ничью сторону — просто обучал моджахедов обращаться со взрывчаткой, когда это было нужно. По слухам, до лагеря он был то ли в Палестине, то ли в Ливане. Иначе говоря, боец опытный и опасный.
