Стивен Хантер - Алгоритм смерти
– Отлично, это то самое, срочно выходим в эфир.
– Давай, крошка.
Телеоператор Джим откинулся назад, упираясь спиной в переборку, и включил фонарь на камере. Никки услышала, как ее микрофон подключается к общей линии, услышала глупую музыкальную заставку, после чего раздался слащавый голос диктора Фила Рестона:
– Срочное сообщение от съемочной группы телекомпании WFF с вертолета, кружащего над торговым центром «Америка», где террористы удерживают больше тысячи заложников. Страшная трагедия продолжается уже четвертый час. В эфире Никки Свэггер, служба новостей телекомпании WFF.
– Нашей съемочной группе только что стало известно, что боевики, находящиеся внутри комплекса, начали торжествующе палить в воздух, а сами заложники испытывают облегчение и радость. Это позволяет предположить, что руководство штата согласилось удовлетворить требования террористов, пока что еще не преданные огласке, этот ужасный кризис ожидает мирная развязка, и вскоре все заложники будут освобождены.
Хотя Никки не могла видеть экран, она догадалась, что в кадре снова появился диктор, произнесший своим глубоким голосом в лучших традициях Теда Бакстера[31]:
– Никки, когда можно ожидать подтверждения этой грандиозной новости?
– Вся информация пока что предварительная, – сказала Никки, – но мы будем следить за развитием ситуации и…
– Никки, Никки, мне сообщили, что суперинтендант полиции штата полковник Дуглас Обоба, руководитель оперативного штаба, сейчас сделает заявление. Мы переключаемся на оперативный штаб.
Поскольку монитора на борту вертолета не было, Никки уставилась в пустоту, слушая только голосовое сопровождение.
Голос полковника Обобы прозвучал спокойно и уверенно:
– Меньше часа назад человек, назвавшийся генералом некой организации «Бригада Мумбаи», вышел на связь с нами из комплекса, где он со своими товарищами удерживает под дулами автоматов примерно тысячу заложников, многие из которых ранены и нуждаются в медицинской помощи. Этот человек потребовал немедленно освободить трех братьев – Юсуфа, Джахиля и Халида Каафи – из исправительной тюрьмы штата, где они отбывают наказание за ограбление банка, доставить их в международный аэропорт и посадить на борт самолета компании «Эр-Сауди», вылетающего в Йемен. Он дал нам всего один час, пригрозив начать расстреливать заложников. Я только что получил известие о том, что требования террористов будут выполнены, что заключенные уже находятся в пути в аэропорт.
Один из операторов толкнул Никки в бок, затем поднял указательный палец, показывая, что она преподнесла сенсационную новость первой, черт побери. И неважно, что она опередила официальное заявление всего на какие-нибудь полторы минуты: она первой сообщила о мировой сенсации!
– Боевики, захватившие заложников, сказали, что как только самолет покинет воздушное пространство Америки, все заложники будут освобождены без дополнительных условий. Это все, что у меня есть для вас на настоящий момент.
Никки услышала тысячу посыпавшихся на полковника вопросов, ни один из которых не получил ответа, и воочию представила себе, как этот самодовольный индюк сходит с импровизированной трибуны.
– Отличная работа, Никки. Малыш, эта сенсация принадлежит тебе. Клянусь, еще до конца этой недели ты уже будешь работать в Нью-Йорке.
– Мне просто повезло, – смущенно ответила Никки, – и, по большому счету, это не имеет значения… ого!
Вертолет внезапно метнулся в сторону и вниз, проваливаясь на десять невесомых футов, пока капитану Тому не удалось снова зацепиться лопастями несущего винта за воздушный поток. В это же самое мгновение мимо мелькнула черная тень, неуютно близко.
– Ублюдок! – пробормотал капитан Том. – Дружок, научись летать, прежде чем вторгаться в такое набитое битком пространство.
– Он нас едва не протаранил! – испуганно произнес один из телеоператоров.
– Том, ты должен доложить о его действиях, – сказал другой.
– Фу, – ответил Том, – это просто дилетант, он не привык держать в воздухе строй. И все же что за придурок!
Но Никки видела, как близко от них пролетел второй вертолет, и у нее внутри все продолжало бурлить. Внезапно она осознала, что могла сейчас погибнуть.
– Том, честное слово, он кого-нибудь точно собьет. Этого нельзя так оставлять.
– Завтра я подам официальную жалобу, – сказал Том, естественно, подразумевая, что никакой жалобы он подавать не станет.
Однако Никки не давало покоя еще кое-что.
– Я успела разглядеть эмблему. Это был вертолет POP, той компании, что готовит новостные сюжеты на горячие темы.
– Как я и говорил, дилетант. Он может летать, только строго следуя за шоссе.
– Но мне казалось, что у POP настали трудные времена. Не помню, кто мне сказал, но я слышала, что они поставили свой вертолет на прикол и собирают материал где попало.
– Я тоже это слышал, – подтвердил один из операторов.
– Может быть, и так, – проворчал Том. – Так или иначе, он скрылся.
И это действительно было так. Кем бы ни был этот POP, он стремительно взмыл вверх, и Никки уже не могла различить его на фоне темнеющего неба.
Сообщение пришло к майору Майку Джефферсону, когда тот стоял вместе со своими отобранными тайком стрелками на стоянке у входа в систему обогревательных труб, ведущих к подвалу под зоной билетных касс парка развлечений. Получив от полковника вежливо сформулированный приказ не лезть не в свое дело, Джефферсон понял, что в открытую он ничего не добьется. Поэтому он решил просто собрать людей и выдвинуться на исходную позицию.
– Майк, – сообщил ему по зашифрованному радиоканалу другой майор, – полковник требует, чтобы ты вернулся. Он отзывает весь спецназ назад и подгоняет к комплексу целую флотилию автобусов.
– Что?! – воскликнул Джефферсон. – Это еще что за хрень? Вы там что, спятили?
– Послушай, Майк, – попытался урезонить его коллега, – не надо срывать свою злость на мне. Решение принял полковник. Мы разыграем все мирно. Наверное, ты уже слышал, что террористы выдвинули требования, мы на эти требования согласились, и теперь они освободят заложников, возможно, в течение часа. Малейший признак враждебных действий против них – и они откроют огонь и уложат десятки, а то и сотни заложников. Тебе приказано вернуться в штаб и распустить бойцов по своим подразделениям.
– А что произойдет, если после того, как все будет сделано и подонки Каафи уже будут на пути к свободе и славе, долбаные боевики несмотря ни на что откроют огонь по заложникам? Но только в этом случае у нас уже не будет возможности подоспеть в считаные минуты, и они будут просто убивать, убивать и убивать, до тех пор пока мы не выломаем двери?
– Решения принимаем не мы, Майк. Командует парадом полковник, и все сходятся в том, что он поступает правильно. Пресса от него без ума. Для нее он любимчик, герой, победитель. Вот и весь сказ. Предположим, ты на всякий случай устроишься в подвале, один из твоих ребят уронит свой «сорок пятый», грохнет выстрел, и боевики, запаниковав, начнут пальбу?
– Это опытные, прекрасно обученные люди. Никто из них не выронит «сорок пятый». К тому же «сорок пятый» просто так не выстрелит. К тому же у нас «глоки» и «зиги».
– Майк, ты лучше вернись, хорошо? Мы обязательно отметим то, что ты возражал, но это лучшее, что я могу сделать.
Объявив о решении своей звездной группе спецназовцев, Джефферсон получил от них то, что сам только что выдал другому майору: недоумение, ярость, ощущение того, что ускользает нечто важное.
– Если сейчас этим ребятам все сойдет с рук, – заметил кто-то, – весь мир увидит, что открылся сезон охоты на Америку. Мы обязаны дать отпор террористам сейчас и уничтожить их всех до одного. Это наш долг.
– Ты предлагаешь устроить революцию? – спросил Майк. – Хочешь, чтобы мы нарушили приказ? Ты хоть понимаешь, что это значит? Для начала конец карьеры для всех. Возможно, юридическое преследование, потому что без официального приказа мы – лишь вооруженные ополченцы. А это означает суд, штраф, может, даже тюремный срок. Ты хочешь отправиться за решетку после того, как сам стольких отправил за нее? Да ты не продержишься и трех ночей, и перед тем, как перерезать тебе горло, тебя по высшему классу отымеют в задницу.
На том все и закончилось.
Разойтись по своим подразделениям, присоединиться к общему отступлению, освободить дорогу для автобусов и надеяться, что полковник и прочие большие шишки приняли правильное решение, а если выяснится, что это не так, вернуться в комплекс, когда там все закончится, и наблюдать со стороны за работой криминалистов и уборщиков.
– Я вам вот что скажу, – заявил Джефферсон. – Мы пойдем назад медленно, очень медленно. Теперь, похоже, под землю мы уже не спустимся, но кое у кого из вас припасены патроны для вышибания дверей, ведь так?
