Глеб Исаев - Кольцо викинга
Тот хлопнул ресницами и в свою очередь уставился на волхва. — Ты должен положить в рот убитому серебряную монету… — Поняв что его спутник вовсе не издевается, — прошептал он. — Иначе оборотень лишит покоя остальных членов племени… Он превратиться в… тут Феофан помялся, — в Лешего… — Наконец подобрал он синоним, и закончил. — И принесет много бед… Они боятся, что ты откажешься… И тогда их род станет проклят.
— А сами, что? — Поинтересовался Владимир, уже догадываясь, каким будет ответ.
— Ты убил его. — Ушел от прямого ответа Феофан…
— Ну, и… — Кубик сердито кашлянул, чувствуя, как начало дергать пораненную руку. — Быстрее давай, а то мало-ли…
— Нож… — Кивнул подсказчик на торчащую в боку викинга рукоять. — Я слышал, что убить берсерка может только один нож… Но вынуть его из тела может только сам хозяин. Любой другой тут же погибнет.
— Ох… Прямо… Выйти из сумрака… — Кубик, решительно поднял здоровую руку вверх. — Я избавлю вас от призрака. — Прокричал он. — Но поклянись… отпустить пленных когда получишь выкуп…
Клянусь молотом Тора. — Не стал тянуть с ответом Викинг.
И еще… — Решив выжать из ситуации максимальную выгоду, дожимал волхв. — Я хочу видеть того… — он запнулся. — того, кто был в лодке, которую вы захватили на реке… Не их, а чужой…
— Ты говоришь про херсира Ингварда? — Уточнил варяг. — Он бредит, похоже, в него вселился злой дух. Наш знахарь думает, что ему уже не помочь…
— Я спросил. — Оборвал его Кубик. — Да, или нет?
— Конечно… я клянусь. — Вождь вновь приложил ладонь к груди. — А если ты сумеешь излечить его, то…
Но Кубик уже не слушал его. Он приблизился к мертвому и вытянул нож из раны.
— Я готов отвести твоих людей за выкупом. Тут рядом. — Но, прежде отпусти их. — Кивнул он на пленных. — Повернулся он к варяжскому князьку.
А вот теперь все вышло с точность до наоборот. Ярл едва выслушал его, и лишь кивнул в знак согласия, Отдал короткую команду охраняющим пленников воинам. С поистине скандинавской невозмутимостью, охранники покинули свои посты.
— Вы свободны. — Крикнул Волхв, обращаясь к пленницам. Возвращайтесь обратно. Ваши мужья встретят вас.
— Теперь иди. — Распорядился викинг. — Мои люди проводят, но помни, догнать пленных несложно. А мы займемся тризной…
Обмен завершился к всеобщему удовольствию. Когда Вовка, сопровождаемый тяжело сопящими спутниками вернулся в лагерь, пленных простыл и след. А все воины столпились возле большой кучи дров и хвороста. На которой лежало обмотанное в холст тело.
— А ведь на его месту мог быть и я. — Мелькнуло в голове Кубика. — Хотя нет, меня они хоронить бы не стали. Вытрясли бы у Феофана место где спрятано серебро, и ушли, бросив мое тело на корм лесной братве.
— Ты выполнил обещание. — Торжественно произнес ярл. — Странное серебро…, интересно, откуда оно у тебя…, впрочем это не важно, все равно наш кузнец переплавит его… Жди, мы закончим обряд, и двинемся в путь.
Кубик поманил Феофана в сторону. — Я ухожу. — Произнес он, когда викинги исчезли из виду. — Возьми это. — Протянул он мешок с волшебными атрибутами. Подумал, и передал посох. — Ты будешь им хорошим волхвом. Я знаю. Ты уже стал кудесником. — Владей.
Феофан озадаченно уставился на волхва. — Я?
— Бери. — Кубик оглянулся на поднимающийся столб дыма. — Или тебе хочется стать пленником норманнов?
— Хорошо. — Наконец решился Феофан. — Ты вправе передать свой посох. А я не могу отказаться. Но, если честно, я куда с большей охотой пошел бы с тобой…
Он привязал мешок к поясу, и взял посох. — Прощай.
Владимир осторожно покрутил раненой рукой. — Хороший порошок. — Ты его береги. — Он хлопнул нового волхва по плечу. — Ну, ступай, а я двинусь обратно. Костер уже догорает.
Развернулся и зашагал на поляну, откуда доносилось протяжное пение.
Стоило-ли рубить так, наотмашь? — В душе Владимира всколыхнулись сомнения. Шагать по лесной чаще, под суровыми взглядами викингов было довольно неуютно. Как ни крути, а ведь их товарища убил именно он. Пусть в честном бою, но… Кто знает, как отнесется к этому верховный вождь?
Поговорить с ярлом не удалось. Предводитель экспедиционного корпуса варягов явно сторонился волхва чужих богов. А общаться с другими членами ватаги мешал языковый барьер.
Кубик хмуро глянул на мерно шагающих рядом с ним воинов. — Никаких эмоций, хмурые как… Неужели им не интересно, что да как. Знай себе топают. Дисциплина? Или что-то еще?
Шли долго. Владимир уже давно выбросил из головы и все сомнения. Главное было теперь не отстать.
Наконец воздух слегка посвежел, и в просвете между деревьев мелькнула поверхность реки.
Дружина спустилась по песчаному берегу и оказалась на берегу. Кубик всмотрелся в блики на волнах. Интересно, а где же корабль?
Но остроносый варяжский струг появился вовсе неожиданно, густые ветки ивовых зарослей вдруг зашевелились, Искусно укрытый от посторонних взглядов корабль оказывается был совсем рядом.
Он ткнулся форштевнем в прибрежный песок и закачался на слабой волне.
— Туда. — Приказал вождь. Дождавшись, когда остальные члены команды взберутся по сходням на борт, Кубик двинулся следом.
Спрыгнул на скользкие от воды доски и огляделся. — Хреноватое суденышко… Ни кают, ни трюма. Большая лодка…
Эй, волхв. — Окликнул его стоящий на корме варяг. — Я конунг этого клана. Меня звать Торвальд.
— Ты воин? Или волхв? Если сумел победить самого Олафа, наверное и тот и другой. Это хорошо. Ингвард был бы рад.
— А еще говорят, что ты можешь прогнать злых духов, вселившихся в великого херсира.
Кубик пожал плечами, — Победил. — Это видели твои воины. А в остальном… Не знаю, нужно попробовать.
Конунг поманил его к себе. — Он совсем плох. — Вождь отодвинулся в сторону и Владимир разглядел лежащего на низкой скамье Абрека. Вернее того, чей облик принял его приятель. Странно, но викинг выглядел тяжело больным. Синюшные губы, невидящий взгляд…
Оставь меня. — Попросил Кубик, опускаясь возле больного. — Пусть твои воины не мешают. — Он дождался, когда варяг исполнит просьбу. И склонился над Игорем. — Эй, Гоша, ты как?
Но приятель не ответил. Он смотрел в небо и беззвучно шевелил губами.
Владимир прислушался. — Показалось, что смог разобрать. — В забытьи Абрек повторял слова из песни про белый пароход. Слова Антоновского шлягера звучали здесь по меньшей мере дико.
— Гоша… — Уже громче позвал Кубик. — Очнись. — Он тряхнул товарища за плечо. Бесполезно. Глаза приятеля закрылись, из уголка скользнула по небритой щеке слезинка. — Совсем плохо — Озвучил ситуацию Владимир. — Попытался нащупать пульс. — Неровные едва различимые удары.
— И что? Как, а главное от чего лечить? Может съел чего, или наоборот… — Впрочем кое какие соображения были. Вот только принимать их не хотелось.
— Третий день… — Н даром считают, что душа покидает тело умершего на третий день. Можно, конечно подождать, и убедиться в правоте этой идеи, или наоборот. Вот только…как быть с ним?
— Я не знаю чем помочь ему. — Вынужденно признался Кубик. — Он слабеет на глазах.
Пойми чужеземец. Ингвард наш херсир. — Произнес конунг. — Если он умрет горе всем нам, кто ушел в поход с ним. Мы будем опозорены. — Но это еще не все. Теперь мы должны вернуться туда откуда ты пришел и убить всех. Дикарей, живущих в местных лесах, их жен, детей, их животных и рабов. Всех. Ведь это они захватили врасплох, а после навели на великого воина порчу твоим волховством. Ты тоже умрешь. Это не избавит нас от позора, но мы обязаны сделать так. Отправить вас с ним в Ваалгалу. Я хочу, чтобы там, у престола Одина вы все могли поведать, каким великим воином был наш Ингвард. И чтоб не возникло у великих богов сомнения в его силе и храбрости.
— Ну блин, вы даете. — Едва не вырвалось у озадаченного Владимира. — Он взглянул на сумрачное лицо викинга. — Не похоже, что тот блефует. Такой и вправду способен вырезать всех.
Эх Абрек, Абрек… Неужто нельзя было подождать? И тут Кубик замер: Кольцо. В суете и неразберихе последних дней он совсем позабыл о нем.
Выбора нет. — Понял Владимир. — Теперь нет… — Он повернулся к лежащему. — Прости, Игорь, но это единственный шанс.
— Послушай Конунг. — Повысил голос он. — Если я спасу вашего вождя, поклянись самой страшной клятвой, что вы уйдете отсюда, и не тронете никого…
— Ты сказал, что не можешь спасти. — Отозвался тот. — Что значат твои слова?
Не важно. — Кубик с опаской глянул на едва заметно поднимающуюся от грудь больного. — Это опасно и для меня. Поэтому я не решался… Так ты готов дать слово, что бы избежать позора.
— Я клянусь великим Одином. И пусть меня и мой род минует его благодать, если я нарушу клятву. — Произнес конунг.
