Сергей Донской - Капитан разведки
Дверь действительно открылась. Издав невнятный утробный звук, президент авиаклуба «Седьмое небо» почувствовал себя как раз не парящим над мирской суетой, а очутившимся в самом глубоком месте, которое только может нарисовать себе человеческое воображение. В следующую секунду он облегченно вздохнул и провел рукой по глазам, отгоняя наваждение.
Перед ним стоял не Нирашин, а совсем другой мужчина, от которого порядочностью несло за версту, как тем дорогим одеколоном, которым он щедро опрыскался по случаю несусветной жары на улице. На вид ему было что-то между тридцатью и сорока годами, точно не определишь. Широколицый, осанистый, с рассыпчатыми каштановыми волосами, остриженными под купеческую скобку, он уже одним своим цветущим видом вселял надежду на возрождение великой России, в которой состоятельным людям жилось вольготно и свободно, а всякая голытьба даже помыслить не могла, чтобы поднять руку на представителя высшего сословия.
– Антоненко, – веско произнес вошедший и, не тратя времени на приветствия или испрошения разрешения сесть, опустился в кресло напротив Нишарина.
Тому пришлось слегка привстать с кресла, чтобы поприветствовать посетителя подчеркнуто уважительным рукопожатием через стол. Судя по всему, это действительно был господин Антоненко собственной персоной, хотя подтверждением тому были не предъявленные документы, а пластиковая визитка, уроненная перед президентом.
– Олег Григорьевич? – уточнил он с невольной тревогой. Все-таки страшновато было услышать в ответ: «Григорий Олегович, допустим, Окненотнов, или господин Трёч, если вам будет угодно. У меня к вам нижайшая просьба…»
– Я – Олег Григорьевич, – подтвердил Антоненко, ощупав влажную нижнюю губу, которая у него имела обыкновение непроизвольно оттопыриваться.
Нишарин расцвел. Да и как же иначе? Ведь его удостоил визитом не какой-нибудь там темный конь в кожаном пальто, а лидер политической партии и владелец корпорации «Айсберг», импортирующей торговое и холодильное оборудование. Благоухающий одеколоном денежный мешок, обряженный в шмотки, стоившие примерно столько же, сколько вся обстановка кабинета авиаклуба. А в общей сложности все его выставленные напоказ драгоценные цацки тянули на целый двухместный самолет.
– Рад вас видеть, Олег Григорьевич, – искренне признался президент клуба, жестом фокусника выкладывая перед клиентом свою визитную карточку, выдержанную в изысканных серебристо-бирюзовых тонах.
– Ну, причина вашей радости мне, положим, известна, Петр Игоревич, – холодно произнес Антоненко, мельком взглянувший на карточку, но даже не подумавший взять ее в руки. – Вы мечтаете втюхать мне товар и, наверное, втюхаете, потому что для этого я и явился. Мне порекомендовал наведаться сюда один мой хороший знакомый. Я с вами созванивался в начале недели.
– Как же, как же, помню, – закивал Нишарин.
Он президентствовал в клубе без году неделя и мечтал обзавестись солидной клиентурой. Такой, которая позволит ему быстро подняться на ноги и занять достойное положение на социальной лестнице. Чтобы не холодильные магнаты с ним через губу разговаривали, а он с ними. С часиками от Картье на левом запястье. Поигрывая «мерседесовским» брелоком. Пощелкивая платиновой зажигалкой.
Пока что мечта оставалась недостижимой.
Не переставая кивать, Нишарин вздернул брови повыше, показывая тем самым, с каким нетерпением он ждет продолжения. И оно не замедлило последовать.
– Мой знакомый, дрянь-человек, между нами говоря, теперь рассекает поднебесье на вашем вертолете с вашим летчиком, – сказал Антоненко, – и утверждает, будто он от него без ума. – Нахмурившись, Антоненко уточнил: – От вертолета без ума, не от летчика.
– Конечно, конечно. – Президент авиаклуба хихикнул, припомнив одно пикантное приключение, произошедшее с ним во время подобного полета. Они сделали посадку на чудесной поляне, усеянной цветами, но по городской неопытности расположились слишком близко от муравейника, населенного мириадами свирепых рыжих муравьев. Задницы у обоих потом дня два чесались, не меньше.
– Эй, вы меня слышите?
Вздрогнув от щелчка пальцами перед затуманенными глазами, Нишарин с готовностью подтвердил:
– Конечно, конечно.
– Вот, я решил убедиться, так ли это на самом деле. Захотел взглянуть на него собственными глазами. – Гладкое лицо Антоненко передернулось, как потревоженная поверхность застоявшейся лужи. – На вертолет, а не на летчика, – оговорился он.
– Замечательно, просто замечательно.
Продолжать кивать китайским болванчиком было бы глупо, поэтому президент клуба принялся потирать руки, как если бы размазывал по коже невидимый крем. Кстати, он бы ему не помешал – в меру питательный, в меру увлажняющий. Соприкасаясь, ладони Нишарина издавали неприятное сухое шуршание, которое можно услышать в серпентарии. Тем временем его хорошо подвешенный язык молол воздух без устали, без остановки.
– Вертолет – это лучший способ круто изменить образ жизни. В России наступает эпоха персональных вертолетов, да-да, поверьте мне, это именно так. Вы знаете, сколько времени приходится терять деловым людям в автомобильных пробках? – Нишарин улыбнулся так, словно не только располагал соответствующими статистическими данными, но и неоднократно анализировал их в свободное от работы время. – Ох, уж эти пробки! – Он шумно вздохнул. – В подобных ситуациях богатые ничем не отличаются от бедняков, парящихся в своих допотопных «Жигулях» и «Фольксвагенах». Что же остается тем, для кого время дороже денег? – Нишарин порывисто взмахнул руками, изображая то ли лебедя, то ли какую-то другую крупную птицу. – Нужно просто подняться над остальными, – заявил он. – В буквальном смысле. На собственном вертолете.
– В принципе, идея мне нравится, – буркнул Антоненко, скользя взглядом по фирменному плакату, на фоне которого распинался президент авиаклуба. – Нравится, да.
«Все женщины хороши только ниже пояса, – думал он. – В крайнем случае, до шеи, но никак не выше. Потому что головы у них набиты всякими романтическими бреднями, которые ничем не лучше опилок. Самке вообще мозги без надобности. Только мешают следовать природным инстинктам».
– Для того чтобы убедиться в преимуществах воздушного транспорта над наземным, необходимо совершить пробный полет с пилотом-инструктором, – ненавязчиво напомнил Нишарин. – Оценить, так сказать, преимущества вертолета. И, если понравится, обзавестись точно таким же.
– Точно таким же пилотом? – насторожился Антоненко.
– Почему пилотом? Летательным аппаратом.
– Что ж, ладно. Я совершу пробный полет. Может быть, даже приобрету у вас вертолет. Но мое условие таково. – Упершись пальцами в крышку стола, Антоненко подался вперед. – Пилота выберу я сам. Сколько их у вас? Десяток?
Нишарин вспомнил инструкции, полученные на сей счет, провел обеими ладонями по пояснице и твердо произнес:
– Вертолет поведет тот человек, который за ним закреплен.
– Но я ведь могу выбрать любой?
– Увы. – Нишарин потрогал горячую мочку уха. – На сегодняшний день свободен только один вертолет, «Иксэк шестнадцатый».
– Небогатый же у вас ассортимент. – Антоненко пренебрежительно усмехнулся.
– Во-первых, это лучшая на сегодняшний день модель. Во-вторых, частные вертушки пользуются повышенным спросом. В ангарах не застаиваются.
– Так увеличьте оборот!
– Обязательно, – кисло улыбнулся Нишарин. – Деньги на закупку уже направлены. Но пока что вам придется довольствоваться тем вертолетом, который имеется в наличии.
Что-то прикинув в уме, Антоненко передернул плечами:
– Ладно, там будет видно. Сколько стоит пробный полет?
– Это зависит от продолжительности. Час – сто пятьдесят долларов. Два – двести. Три – двести пятьдесят.
– Пусть будет три часа. – Антоненко извлек из кармана деньги, положил их на стол и встал. – Насколько мне известно, ваш аэродром находится в Мячкове?
– Совершенно верно, – кивнул Нишарин, берясь за телефонную трубку. – Сейчас предупрежу персонал о вашем приезде. Надеюсь, вы останетесь довольны.
Его взгляд упал на отпечатки потных пальцев Антоненко, постепенно испаряющиеся с матовой поверхности стола. «Вот так и жизнь пройдет, глазом моргнуть не успеешь, – подумал Нишарин. – Необходимо наращивать обороты. Продавать десять, нет, лучше тридцать вертолетов в месяц. Только тогда окружающий мир заиграет всеми красками».
Из мечтательного транса его вывел голос Антоненко, успевшего перешагнуть через порог и обернувшегося через плечо, прежде чем исчезнуть за дверью кабинета:
– Как, кстати, его зовут, этого вашего летчика-вертолетчика?
Президент авиаклуба поспешил сосредоточиться, бормоча:
– Его зовут… Его зовут… Долин. Михаил Долин.
Произнеся эту явно вымышленную фамилию, он вспомнил все, что было с ней связано, и скривился. Хорошо, что Антоненко, шагнувший за порог, не успел увидеть гримасу, появившуюся на лице Нишарина. Она никоим образом не могла бы послужить рекламой его товару. Наоборот.
