Сергей Самаров - Псы над пропастью
Однако уменьшить количество бандитов было в силах замкомвзвода. Проводив часовых до последнего угла, старший сержант сделал знак вышедшим с ним в разведку солдатам, показал им, в каких кустах спрятаться, а сам бегом устремился в обратный путь. И у последнего угла, за который вскоре должны были повернуть часовые, Матюшин спрятался в кустах. Вскоре появились часовые. Но нападать на них сейчас было неразумно, потому что бандиты должны после этого круга, обменявшись какими-нибудь необязательными фразами с часовыми на крыльце, свернуть в обратную сторону, туда, где ждали их Злобин с Комаровским. Однако в любом случае эта прогулочная пара бандитов уже приговорена, хотя не знала об этом. Пора было начинать действовать.
Старший сержант проводил пару снова до последнего угла, за которым, выглянув, увидел на здании пожарную лестницу. Нижний конец лестницы находился высоко, но добраться до него можно. Сама же лестница легко просматривалась с крыльца, потому пока пользоваться ею нельзя. Сначала следовало разобраться со всеми часовыми. Первая пара вот-вот должна была отправиться в обратную сторону. Старший сержант Матюшин вошел в кусты к оставленным там солдатам.
— Готовимся к атаке, — предупредил он шепотом.
Солдаты молча кивнули. Рядовой Злобин вытащил из чехла свою малую саперную лопатку и попробовал острие. Остался доволен. Рядовой Комаровский вытянул из кармана «струну Джигли»[11], которую всегда предпочитал всем ударным видам оружия. И сразу вдел пальцы одной руки в расширенное кольцо с одной стороны струны. В большом кольце имелись малые кольца, специальные для пальцев, наподобие колец кастета. С другой стороны «струны» оставалось простое кольцо с деревянной ручкой, имеющее крюк, которым легким подающим движением кисти легко было захватить саму струну с левой стороны, тем самым образуя и затягивая петлю. Против такого захвата не устоит даже бычья шея, а о самой крепкой человеческой даже говорить не стоит. Меньше секунды требуется на уничтожение человека после того, как шея оказалась в петле. И главное, что после захвата петли человек звука издать не успевает, не говоря уже о серьезном поднятии тревоги. Удар лопаткой тоже приносит получающему удар мало приятных ощущений, но там хотя бы звук удара слышится. Единственный же звук, который доносится после применения «струны Джигли», — бульканье крови, вырывающейся из разрезанного горла.
Ждать пришлось, как показалось, долго. Бандиты не торопились с обходом. Может, с часовыми на крыльце разговорились. Может, просто слишком неторопливо передвигались. На этих постах часовые, как показалось, не менялись, а шагать так всю ночь — тоже занятие утомительное. Но наконец-то оба вышли из-за угла. Разговаривали о чем-то на своем родном языке, громко смеялись. Оружие, как и прежде, один держал на ремне на груди, второй на ремне на плече.
Спецназовцы замерли, и даже дыхания друг друга не слышали. Старший сержант Матюшин выждал момент, когда бандиты прошли мимо их кустов, и ребром ладони, направленной вперед, разрезал воздух. Рядовой Злобин и рядовой Комаровский неслышимыми тенями метнулись вдогонку. Сам Коля Матюшин с подготовленной малой саперной лопаткой готов был подстраховать любого из солдат. Но ему даже замахнуться не пришлось. Удар Злобина обрушился на затылок бандита как раз в тот момент, когда Комаровский набросил петлю на шею второго. А руки Комаровского развелись в разные стороны тогда, когда Злобин уже убирал лопатку от головы падающего бандита. Но лопатка вошла в череп глубоко и никак не хотела выходить. Пришлось выдергивать ее с силой. Звук удара и хруст черепа заставили Матюшина оглянуться и осмотреться. Но эти звуки не привлекли ничьего внимания.
— Комаровский — старший. Остаетесь здесь, — распорядился замкомвзвода. — Пришлю в помощь еще двух человек. До этого — убрать убитых в кусты. По кустам за углом, не попадая под свет окон, выходите к крыльцу. Я подойду с другой стороны. Снайпер подстрахует. Работаем лопатками. Синхронно. Моя атака первая. Поддержите без задержки.
Солдаты молча кивнули. Предупреждение о первой атаке говорило о том, что это исключение из правила, согласно которому первым атакует наименее умелый. Но в данном случае группам, подходящим с двух сторон, трудно было увидеть одной другую, не выдав себя часовым, и определить готовность, и потому момент атаки следовало согласовать. Первая же группа в любом случае должна была раньше выйти на исходный рубеж и успеть подготовиться. А вторая группа, которую собирался возглавить сам старший сержант, успевала подготовиться только второй по очередности, и потому, во избежание разнобоя, ей следовало начинать атаку.
Теперь, когда не существовало часовых, гуляющих по периметру столовой, можно позволить себе бежать. Если бандит на подоконнике пожелает посмотреть, кто там, куда и по какой причине бежит и стучит башмаками, он, отодвинув штору, в любом случае не успеет даже спину увидеть. А открыть окно не сможет, потому что решетка не позволит выглянуть наружу.
Добраться до взвода было не долго. Старший сержант глубоким выдохом восстановил дыхание, чтобы говорить нормально, не сбиваясь, и сразу отправил к Злобину и Комаровскому двоих солдат, объяснив, где их найти.
— Комаровский — старший. Скажет, что делать.
Еще троих солдат старший сержант взял себе. Конечно, восемь бойцов спецназа на четверых часовых — это перестраховка, как и использование снайпера в качестве страхующей девятой силы. Тем не менее лучше перестраховаться, чем недооценить противника. Слишком велика ответственность за жизни многих заложников. И, кроме спецназа ГРУ, в данном случае постоять за них и сохранить их жизни некому. А ведь среди заложников много женщин и несколько детей разного возраста, в основном дошкольного, потому что у школьников начался уже учебный год и родители не хотели отрывать детей от занятий.
Снайперу взвода младшему сержанту Лопухину долго объяснять, что ему следует делать, не потребовалось. Лопухин сразу двинулся выбирать себе удобную позицию…
* * *Когда группа Матюшина уже готова была начать выдвижение, из темноты кустов за спиной вернулся к взводу командир — старший лейтенант Ослябя.
— Докладывай ситуацию, — потребовал Виктор Юрьевич.
Матюшин заметил, что с группой нет старшего прапорщика полиции, но задавать вопросы командиру не стал — если будет необходимость, командир сам поставит в известность, и просто доложил о проведенной им разведке и об уничтожении пары часовых на периметре. Командир, одобряя действия парня, кивнул и жестом отправил группу Матюшина к крыльцу:
— Работайте. Где Лопухин?
— На позиции поддержки.
— Все правильно. Работайте. Я пока схожу посмотрю, что там за экран на стене.
Без дальнейших разговоров Матюшин с тремя солдатами двинулся в сторону кустов перед корпусом столовой, а Ослябя, сделав знак пришедшим с ним младшему сержанту Задонскому и рядовому Новоселову, отправился к тыльной стороне того же корпуса, чтобы заглянуть в окна.
Группа старшего сержанта выдвигалась осторожно, но при этом и стремительно. Все бойцы были опытными, все умели скрытно передвигаться, не выдавая себя противнику и при этом ясно видя все вокруг. Только на последних трех десятках метров, где кусты были на полметра ниже, стали двигаться ползком. И при этом почти не потеряли скорости.
Командир же взвода настолько доверял своим солдатам и так был уверен в их подготовке, что ни сам не пожелал участвовать в атаке на крыльцо, ни даже смотреть за атакой не стал. Он сам обучал солдат взвода и знает, кто и на что способен.
Приблизившись к крыльцу на расстояние пары метров, Матюшин стал искать наилучшие проходы через заросли. Таких проходов оказалось несколько, только все они были близко от земли. Это заставляло спецназовцев заползать в пространство между кустами и там вставать на четвереньки, чтобы из такого положения начинать атаку. Но это положение в некоторой степени даже удобнее для быстрого старта, чем из положения стоя. В стойку готовности для атаки встали все четверо. Старший сержант перевел дыхание, потом, посмотрев вперед, подобрал толстую сухую щепку и бросил ее сбоку от крыльца. Звук заставил часовых повернуть головы.
Один из них сделал к боковым ступеням два шага, второй вообще подошел близко и наклонился, всматриваясь в темноте под стену, куда не попадал свет из окон.
— Крыса, наверное. Столовой без крыс не бывает… — сказал часовой по-русски, но с сильным кавказским акцентом.
— Мы в Сирии подвал, кишащий крысами, гранатами забросали, — сказал другой, и тоже по-русски, и тоже с акцентом, но несколько другим. — Подвал под гражданской больницей. Больные думали, землетрясение началось. Побежали выскакивать.
Матюшин не удивился, что бандиты общаются между собой по-русски. В одной банде могут быть представители разных народов Северного Кавказа, и не только Северного, и не только Кавказа, и знать все языки одному человеку просто невозможно. Но русским в той или иной степени обычно владеют почти все. Потому так и общаются. С подобным старшему сержанту уже приходилось встречаться, и для русского человека такое общение бандитов между собой было на руку, поскольку имелась возможность понять разговор.
