Сергей Донской - Волки в погонах
Поглядывая сквозь прозрачное отражение Власова на корешки ленинских книг, Громов сказал:
– Я постараюсь найти террористов в порядке личной инициативы, которая вам так не нравится. Если это произойдет, то за показаниями задержки не будет, можете быть уверены.
– Угу, – откликнулся полковник за его спиной. – Допустим. Что дальше?
– В понедельник вы докладываете о проделанной работе лично президенту и…
– И? – поторопил Громова Власов.
– И предлагаете ему два варианта.
– Как?! – озадаченно крякнул полковник. Он стремительно направился на свое место, откуда можно было наблюдать за выражением громовского лица. Кресло негодующе взвизгнуло под тяжестью обрушившегося на него тела. – Твои обычные штучки, майор? Но раньше у тебя всегда было три варианта!
– В случае с президентом будет достаточно двух, – невозмутимо произнес Громов. – Или мы все блудливо прячем глаза и продолжаем врать всему миру, что в нашем королевстве все чинно и ладно… Или честно признаем: да, имел место теракт, тут ничего не поделаешь. Но преступники пойманы и ужасно раскаиваются в содеянном. Пусть их судят, хотя бы в той же Америке.
– Почему в Америке? – машинально спросил Власов. Было заметно, что географические подробности волнуют его меньше всего. Что-то он просчитывал в уме, что-то выверял и взвешивал. И с каждым мгновением лоб его, изборожденный задумчивыми морщинами, разглаживался все заметнее.
– У них там, несмотря на прущий из всех щелей гуманизм, сохранились штаты с добрыми старыми традициями, – пояснил Громов. Он понимал, что его предложение уже почти принято, а потому позволил себе расслабиться, сунув в рот сигарету, которую на протяжении последних пяти минут разминал в пальцах. – Там, в отличие от нас, шибко передовых, окончательно смертную казнь не отменяли и отменять пока что не собираются. – Прикурив, он с удовольствием выпустил дым в сторону окна и доверительно сообщил Власову: – В Соединенных Штатах знают толк в законах, этого у тамошних юристов не отнять. Мне почему-то кажется, что американцы и четвертовать могут преступников, если такая блажь вдруг взбредет им в голову. Откопают соответствующий подпунктик в законодательстве какой-нибудь Юты, и будьте любезны на эшафот!.. Могу спорить, что Павел Бородин больше в Штаты ни за какие коврижки не сунется. Даже если ему поручат проведение реставрации Капитолия.
– Так! Попридержи свои фантазии, попридержи! – нервно прикрикнул Власов, но тон его был скорее не раздраженным, а возбужденным до предела.
– Слушаюсь. – Громов плавно поднес сигарету к пепельнице и стряхнул в нее образовавшийся столбик пепла почти трехсантиметровой длины.
Вряд ли закуривший Власов сумел бы сейчас повторить этот фокус. Руки у него не то чтобы тряслись, но и недрогнувшими их назвать было нельзя, это уж точно. Хотелось верить, что подрагивали они от сильного желания сомкнуться на горле террористов, угробивших самолет с гуманитарной помощью. Да только Громову почему-то казалось, что рукам полковника не терпится вытянуться «по швам» во время доклада президенту о молниеносной и успешной операции.
– Слушается он! – проворчал с деланым возмущением Власов. – Дождешься от вас беспрекословного подчинения, как же! Рр-работнички! Вот я тебе запрещаю продолжать личное расследование, а ты глядишь на меня и думаешь про себя: «Запрещай, запрещай! – Полковник хитро прищурился. – Мол, своим свободным временем я волен распоряжаться по своему усмотрению». Есть такое дело, майор? Признавайся!
Громов не придумал ничего лучше, чем опять неопределенно передернуть плечами, но Власов удовлетворился и таким сомнительным ответом.
– Ладно, – сказал он, водрузив очки на переносицу. – Отдыхай, как знаешь. А в понедельник жду от тебя доклада. Не позднее девяти ноль-ноль, усвоил?
Громов утвердительно наклонил голову. Ему все же удалось заручиться поддержкой начальника. Плохонькая она была, эфемерная, однако лучше иметь хоть какой-то тыл, чем вообще никакого. Одно дело действовать с негласного позволения руководства, и совсем другое – на собственный страх и риск. Впрочем, особой надежды на подстраховку у Громова не осталось после следующего заявления Власова:
– Все шишки, которые набьешь на своем упрямом лбу, – полковничий палец нацелился в голову собеседника, – они только твои и ничьи больше.
– Есть! – откликнулся Громов бодро.
– Еще посмотрим, что есть, а чего нету, – многозначительно предупредил Власов. – Что именно, кстати, ты собираешься предпринять?
– Сяду, подумаю. Кофеек погоняю. Говорят, способствует творческому мышлению.
– Кофеек? – Брови Власова недоуменно поползли вверх, и ему пришлось нахмуриться, чтобы вернуть их в прежнее положение.
– Ага, – безмятежно подтвердил Громов. – Набузую себе сразу ведерный термос. Мало не покажется.
– Ну да, термос, – сообразил Власов. – Именно термос и ничто иное. – Он покосился на включенный скрамблер и нахмурился. – Тут вот какое дело, майор… Современная техника, конечно, вещь хорошая, но… – Власов вымученно улыбнулся. – Но она же позволяет прослушивать разговоры, для посторонних ушей не предназначенные. Когда справишься с делом… если справишься, – поправился он, – в Управление торопиться не надо. Позвонишь мне на мобильный. Я сам назову место, где мы с тобой сможем побеседовать без помех.
– Есть! – повторил Громов. Чем сильнее ему хотелось покинуть этот кабинет с застоявшимся воздухом, тем односложнее становились его ответы.
Власов не стал его задерживать.
– Что ж, попытай удачу, майор, – сказал он. – Попытка, она ведь не пытка, это товарищ Сталин верно подметил.
– Разрешите идти? – спросил Громов, вставая. Он терпеть не мог расхожих шуток и даже не пытался изображать веселье, когда ему напоминали старые анекдоты.
Разумеется, начальству это не нравилось. Вот и сейчас на лице Власова появилось кислое выражение, а жест, каким он отправил Громова на все четыре стороны, получился довольно вялым. Так отмахиваются от совсем пропащих, которых не очень-то надеются увидеть когда-нибудь снова.
Глава 12
Карнавал с корвалолом
Последний рабочий день недели подходил к концу, и на лицах некоторых прохожих можно было заметить улыбки, что вообще-то для москвичей нетипично. Пережидая красный свет на перекрестке у Гоголевского бульвара, Громов рассеянно наблюдал за коловращением народа у станции метро. Создавалось впечатление, что входящим внутрь предстоит спуск прямиком в пекло. Да и поднявшиеся на поверхность шагали прочь с видом не более жизнерадостным. Словно они только что уже побывали в преисподней, но особой разницы между ней и окружающей действительностью не обнаружили. Глядя на этих людей, можно было заподозрить, что всех их заставляют жить силком, против воли.
Сзади нетерпеливо посигналили, требуя не задерживать движение. Убрав ногу с тормозной педали, Громов покатил дальше в общем потоке машин. Свернув в Кропоткинский переулок, он сбросил скорость до сорока километров и принялся выискивать на старинных фасадах вывеску нужного ему магазина «Стилиссимо».
В нем работала Екатерина Павловна Северцева, жена… теперь уже вдова покойного пилота, столь рьяно заботившегося о своем здоровье. Погубил его не переизбыток кофеина, а термос, по неизвестной причине оказавшийся в его сумке. Вот об этом Громов и намеревался побеседовать с Екатериной Павловной.
Похороны остались позади, а рабочий день в магазине еще не закончился. Вряд ли немолодая женщина горевала дома, рискуя остаться не только без главы семьи, но и без стабильного заработка. Что касается возможной причастности Северцевой к взрыву, то в ней Громов очень сомневался. Не из-за веры в ту половину человечества, которая самовольно присвоила себе звание лучшей. Просто женщины обычно избавляются от опостылевших супругов куда менее экстравагантными способами, а при расследовании заказных убийств фигурируют исключительно в качестве заказчиц, а не исполнительниц.
Название «Stilissimo» было выписано такой затейливой вязью, что Громов едва не проехал мимо, решив, что видит перед собой вывеску серпентария с изображением клубящихся змей. Лишь манекены, застывшие в витринах, заставили его притормозить и сдать немного назад. Прекрасный пол был представлен здесь в облике тощих голенастых фигур, почему-то серебристых и с лысыми черепами. Если бы не кружевное белье, их можно было бы принять за узниц Освенцима. Встретишь такую дамочку – и непременно захочется ее накормить, обогреть, дать денег на дорогу. Удобный стиль. Безусловно выгодный. Что называется, беспроигрышное «стилиссимо».
Внутри магазина, однако, обнаружились женщины совсем другого типа. Симпатичная полная девчушка, успешно скрывающая кривоватые ноги за прилавком, и две женщины постарше, рассредоточившиеся в остальных секциях. Покупателей в торговом зале не наблюдалось, поэтому все три продавщицы одновременно повернули головы на мелодичный перезвон колокольчика, сопроводивший появление Громова.
