Б. Седов - Рок
- Кто у нас в Нью-Йорке?
- Басмач и Витек Вареный.
- Быстро связывайся с ними. Скажи, чтобы брали его. Живого, только живого!
Каюк поспешно встал с кресла, но Марафету показалось, что тот не очень торопится, и он заорал:
- Я кому сказал - быстро!
Каюк вылетел за дверь, как пробка из бутылки, а Марафет, оставшись один, возбужденно заходил по кабинету, бормоча:
- Ну все. Ну все. Я тебе, пидару, лично жопу разорву. А потом ты мне скажешь, кто тебе заплатил, а потом…
Что будет потом, он пока и сам не знал, но тем, к кому это относилось, можно было не завидовать. За всю свою жизнь Марафет лично убил одиннадцать человек и неоднократно организовывал допросы с таким пристрастием, что некоторые из его подчиненных падали в обморок, не в силах выдержать зрелища изощренных садистских пыток, которым Марафет подвергал свои жертвы.
- Ну все, гнида, тебе - кранты, - удовлетворенно сказал Марафет и, сняв трубку, распорядился, чтобы ему принесли кофе.
Дело сдвинулось с мертвой точки.
* * *Вадик, увлекшись, летал по Интернету не хуже резвящегося в море дельфина и вдруг почувствовал, как кто-то постучал его по плечу. Недовольно обернувшись, он увидел за своей спиной обкуренного менеджера, который, жестикулируя растопыренными пальцами, как звезда рэпа, сказал:
- Ну, мужик, ты крутой. Точно тебе говорю. Однако твоя двадцатка уже кончилась, и поэтому или гони монету, или…
И он с сожалением развел руки.
Вадик потер уставшие глаза и с удивлением спросил:
- Это что, я, значит, сижу здесь уже два часа?
- Точно, мужик! - ответил рэпер, пританцовывая. - По десятке в час - как раз получается двадцать баков. Ну, что решил?
Вадик встал и, потянувшись, сказал:
- Ладно, на сегодня хватит. А машины у вас слабоваты.
- Какие есть, - опять развел руки менеджер, - какие есть.
Вадик вышел на улицу и, прищурившись, пока глаза привыкали к переходу от полутьмы к яркому солнечному свету, огляделся. Он пришел слева, со стороны залива, значит, продолжать экскурсию следует, двигаясь направо. Кроме того, в той стороне виднелась вывеска китайской харчевни, называвшейся «Золотая пагода». Вспомнив, что он хотел зайти туда еще два часа назад, Вадик решительно направился в сторону «Золотой пагоды», предвкушая, как будет лакомиться хвалеными креветками по-императорски, о наличии которых в меню говорила крупная надпись на цветастом фанерном щите, стоявшем напротив входа.
Через минуту после того, как Вадик покинул «Бешеную мышь», у дверей компьютерного офиса резко остановилась черная «БМВ», из которой выскочили двое рослых коротко стриженных молодых мужчин в черных очках. Быстро оглядевшись, они вошли внутрь и через полминуты вышли.
Вместе с ними вышел и чернокожий любитель рэпа, который, ткнув большим пальцем направо, сказал:
- Он туда пошел, точно вам говорю, мужики! Мужчины в черных очках переглянулись и пошли туда, куда им было указано, а менеджер «Бешеной мыши», потерев между пальцами десятку, сунул ее в карман спущенных по самое некуда широких обвислых штанов и сказал:
- Легкие деньги! Эти русские…
После этого он развернулся на пятке и шмыгнул в свою нору.
Войдя в «Золотую пагоду», Вадик первым делом направился в туалет.
Он был культурным мальчиком и привык мыть руки перед едой, к тому же его мочевой пузырь настоятельно требовал опорожнения, что Вадик и сделал. Облегчившись, он подошел к раковине и стал мыть руки. Закончив это не менее важное дело, он вытащил из закрепленной на стене кассеты несколько бумажных полотенец, насухо вытер руки и, критически осмотрев себя в зеркале, взялся за ручку двери.
Вход из обеденного зала в «комнату отдыха», как в Америке называется туалет типа «сортир», был замаскирован небольшим лабиринтом из затянутых полупрозрачной бумагой ширм, которые были расписаны иероглифами и стильными китайскими рисунками.
Выйдя из сортира, Вадик остановился на секунду, чтобы сориентироваться в направлении, и вдруг услышал сквозь ширму негромкий голос, быстро и возбужденно говоривший по-русски.
- Куда он, блядь, делся? Может, черный соврал? Я ему, блядь, голову в штаны вобью!
- Тихо, не нервничай, - ответил другой голос, - никуда он не денется. Только помни, что Марафет сказал.
- А что он такого сказал?
- Да у тебя, видать, от кокаина вовсе мозги отморозило! Пушку убери, мудак! Марафет сказал - живым его привезти, понял? Убери пушку, говорю!
- Ладно, ладно, блядь… Вадик замер.
Русская речь в сочетании с именем Марафета произвела на него шокирующее впечатление. А упоминание про пушку и про то, что его нужно привезти живым, сделало ноги ватными и непослушными. Вадик затравленно оглянулся и увидел, что за бумажным углом лабиринта открывается проход в служебное помещение, где суетились китайцы в белых поварских халатах и колпаках.
- Посмотри в сортире, - раздался голос одного из русских, и тут оцепенение, охватившее было Вадика, прошло.
Быстро оглянувшись, он бросился в сторону кухни и на повороте задел плечом здорового парня в черных очках, направлявшегося в туалет.
Парень пошатнулся и, сообразив что-то, сказал:
- Эй ты, стой!
На Вадика эти слова подействовали, как выстрел на спринтера.
Свистнув кроссовками по кафельному полу, он бросился в глубь служебных помещений ресторана, заклиная всех демонов, чтобы там нашелся другой выход.
- Басмач, это он! - послышалось у Вадика за спиной, и он прибавил ходу.
В это время из боковой двери вышел китаец в белом, несший перед собой огромный поднос с креветками по-императорски. Ударив локтем по подносу, Вадик проскочил мимо опешившего китайского кулинара и бросился в сторону дневного света, мелькнувшего в конце коридора.
Китаец, выронив поднос, с ужасом уставился на рассыпанную по полу кучу дымящихся креветок. Витек Вареный, погнавшийся за Вадиком, с размаху вступил лакированным ботинком в гору деликатесного продукта и, понятное дело, поскользнулся. Мчавшийся следом за ним Басмач не успел среагировать и врезался в падающего братка. Повалившись на горячую креветочную кучу, оба обожглись и стали громко ругаться по-русски. Изо всех щелей тут же высыпали китайцы и завопили по-китайски. Тогда обдолбанный Басмач вытащил из-за пояса большой пистолет, и это подействовало должным образом - китайцы исчезли и сразу стало тихо.
Поднявшись на ноги, Вареный и Басмач отряхнулись и бросились к служебному выходу, в открытую дверь которого только что выскочил тот, кто был нужен им живой, и только живой.
В американских фильмах много беспардонного вранья и глупых выдумок, но узкая, заваленная мусором улочка, на которой оказался Вадик, была в точности такой, как в любом голливудском боевике про полицейских и бандитов. Две высоких стены со множеством дочерна грязных окон, по большей части забранных ржавыми решетками, разделяла узкая щель, в которой могли, пожалуй, разъехаться два мотоциклиста, но не более того.
Вадик не придумал ничего лучше, чем броситься к уходившей вверх пожарной лестнице, которая была сварена из решетчатых ступеней, закрепленных на старых железных стойках, доходивших до самой крыши. А до крыши было около семи этажей.
В его голове мелькнула на первый взгляд нелепая, а на самом деле вполне разумная мысль. Хорошо, что перед началом этого неожиданного и неприятного приключения он успел сходить в туалет. Обмочиться во время бегства было бы не только глупо, но и опасно.
Поднявшись на уровень второго этажа, он услышал внизу топот и крик:
- А ну стой! Стой, блядь, все равно поймаем! Другой голос сказал:
- Давай за ним!
Эти кровожадные выкрики воодушевили беглеца и добавили его ногам резвости, а рукам - цепкости. Вадик, конечно, не был таким мощным мужланом, как его преследователи, но на его стороне были молодость и отсутствие вредных привычек. Он не курил и не употреблял наркотиков, а пиво пил только изредка. Поэтому расстояние между ним и бандитами увеличивалось с каждой секундой. Соревнование на лестнице он выиграл вчистую, но впереди была крыша, а что там - неизвестно.
Басмач и Вареный, громко пыхтя и матерясь, взбирались по пожарной лестнице, пачкая руки ржавчиной и грохоча железными ступенями. Выбравшись на крышу, Вадик посмотрел вниз и увидел в нескольких пролетах от себя стриженые затылки и мощные шеи преследователей. Как раз в это время один из них поднял налившееся кровью лицо к небу, увидел Вадика и хрипло заорал:
- Стой, блядь, я тебе говорю! Стой, козел, хуже будет!
Логики в этом страстном призыве не было никакой, поэтому Вадик, оглянувшись и увидев, что с этой крыши можно спрыгнуть на другую, пониже, бросился туда. В этот момент над краем крыши показалась голова Басмача. При виде спускающегося на кровлю соседнего дома Вадика он почему-то крикнул:
