Валерий Горшков - Хищники
Только вот кто сможет воскресить невинно убитых людей?
Дело с посредником Ворона хоть и стоило Бизону нескольких седых волос, но не закончилось так плачевно, как могло бы. По странному стечению обстоятельств Галкин повесился прямо в камере на Литейном, находившийся три дня в реанимации Болт скоропостижно отбросил концы в результате неожиданной остановки сердца, а успевший смыться с места преступления коротышка бесследно исчез.
Но не в этом было главное. Перевернув вверх дном квартиру Бориса, бандитам удалось найти тайник, в котором помимо небольшой суммы денег, оружия и документов лежала тетрадка, почти до конца заполненная убористым, аккуратным почерком. Оказалось, что связник Ворона вел записи. Прочитав их от корки до корки, Бизон не поверил своим глазам. В его распоряжении теперь имелась не просто информация — у него была бомба! Он имел представление обо всех прошедших через Бориса «заказах» и теперь знал, кто из воротил бизнеса был инициатором ликвидации тех или иных питерских бандитских авторитетов.
Но даже не этот факт был главным, а то, что благодаря записям Бизон получил выход на другого посредника. А значит, охота на киллера получала неожиданное продолжение. Ворон должен, во что бы то ни стало должен умереть, а «папа» питерских бандитов Бизон — лично убедиться в этом! Ну а тогда можно приступать к разборке с заказывавшими отстрел «братков» бизнесменами. Бизон уже потирал руки, представляя себе, какие деньжищи в твердой валюте он вышибет из них под страхом убийства членов их семей. А потом пущенные по миру с голым задом предприниматели начнут умирать при разнообразных обстоятельствах. Впрочем, до этого еще далеко. Сейчас — Ворон. Неуловимый палач уголовного мира, не бескорыстный, но принципиальный...
Вторым посредником киллера оказалась... женщина. Женщина по имени Светлана. В дневнике Бориса был записан даже номер ее телефона.
Бандитский авторитет не знал, что жил когда-то на свете капитан государственной безопасности Щеглов, и был у него друг. Лучший, единственный, что называется, друг на всю жизнь. Тогда у этого друга было все —имя, фамилия, семья и офицерское звание. Сейчас, после нескольких пластических операций и неоднократной смены паспорта, его настоящее лицо знали лишь несколько самых близких людей, а местопребывание — только один человек в мире — сын, старший сержант транспортной милиции, несущий дежурство на станции метро «Технологический Институт». Капитан-разведчик Щеглов погиб в Анголе, но в Питере у него осталась вдова Светлана...
Бизон рассуждал, что если есть баба, знающая киллера, значит, нужно «взять ее за ботву», запугать до полусмерти или на худой конец придумать что-нибудь «экзотическое», но заставить вызвать Ворона на «стрелку». А там проверенный профессионал, мастер своего дела, всадит «идейному ликвидатору» пару свинцовых грузил чуть пониже левого уха.
Такую ювелирную работу нельзя поручать тупоголовым «быкам». Здесь должен работать профессионал. Чисто работать, на стопроцентный результат. И желательно — без шума.
И Бизон знал такого человека. Он набрал крепко сидевший в памяти номер телефона и надиктовал на автоответчик несколько слов:
— Добрый день, Михал Михалыч. Янис говорит. У меня лежит письмо от вашего друга. Надо бы встретиться, передать, а то скоро я уезжаю в отпуск. Позвоните мне на мобильный.
Бизон положил трубку и перевел дыхание. Он каждый раз чувствовал себя школьником, выходящим к доске, когда звонил этому человеку. В своем деле Механику не было равных. По крайней мере Бизон не знал больше никого, кто мог бы не расстрелять жертву в упор из автомата, а организовать самую натуральную, не вызывающую даже тени подозрения в преднамеренности «бытовуху» — даже для тех избранных, что по ночам не снимают бронежилета, а в сортир ходят в сопровождении двух телохранителей. Два раза Механик уже выполнял заказы бандитского авторитета и оба раза на высшем уровне. Один человек, крупный авторитет «союзного значения», вор в законе, отбросил коньки в парилке своего особняка под Екатеринбургом от теплового удара, а другой, весьма респектабельный голландский миллионер, отличный семьянин, ни разу не уличенный в прелюбодеянии, скончался от разрыва сердца в одном из питерских борделей, прямо на шлюхе. За каждый из «объектов», ликвидировать которые не брался ни один российский киллер, Механик получил от Бизона по двести тысяч долларов.
У питерского рэкетирского «папы» не было на Механика другого выхода, кроме как через номер автоответчика. Три года назад Бизон получил его от влиятельного городского чиновника, впоследствии пошедшего на повышение в Москву, а теперь, по слухам, устроившего себе пожизненный рай где-то на далеких островах с янтарным песочком, пальмами и лазурным океаном.
На следующий день после записи сообщения телефон Бизона зазвонил.
— Слушаю!
— Янис? — произнес тихий, но уверенный голос. — Ты звонил?
— Да. Есть письмо, надо забрать.
— А стоит оно того?
— Думаю, да.
— Хорошо, тогда встретимся завтра в семь утра в тире «Серебряная пуля» на Каменноостровском.
— А он работает в такое раннее время? — уточнил Бизон.
— Будет работать, — успокоил его Механик. — Пока.
— До завтра. — Авторитет вставил трубку сотового телефона в держатель на панели своего «мерса» и вдруг рассмеялся беззаботным и веселым смехом. — Процесс пошел, мать твою так!
На следующий день Бизон подрулил ко входу в полуподвальное помещение бывшего досаафовского тира, заехал прямо на тротуар, вылез из «мерседеса» и, не запирая машину, спустился на пять ступенек вниз к выкрашенной грязно-желтой краской металлической двери. Она оказалась заперта, и Янис несколько раз сильно нажал на кнопку звонка. Спустя несколько секунд громко щелкнул электрический замок, и Бизон шагнул внутрь, в тускло освещенное помещение, прошел по коридору, свернул направо и остановился перед настежь открытой дверью тира.
Около центрального «окна» стоял, не поворачиваясь лицом к вошедшему, крепкий невысокий мужчина в синем спортивном костюме и целился в пятисантиметровую мишень из боевого пистолета с накрученным на ствол длинным глушителем. Звук трех почти слившихся воедино выстрелов напоминал тихий хлопок детских ладошек. Мужчина положил пистолет на стол для оружия и нажал на кнопку, молчаливо ожидая, пока простреленная им мишень не приблизится к «окну» на расстояние вытянутой руки. Потом сорвал ее, мельком глянул на результаты своей стрельбы и вполголоса спросил, по-прежнему не поворачиваясь к стоявшему за его спиной Бизону:
— Как считаешь, Янис, я еще в форме? Тридцать одно очко после трех выстрелов.
— Разве так бывает? — Бизон сделал шаг вперед. Теперь он мог видеть лицо собеседника. Но не его глаза. Глаза были прикрыты темными, практически непроницаемыми снаружи очками в тонкой серебристой оправе. — Три десятка — это ровно тридцать очков...
— Ты упустил один важный момент, — спокойно уточнил Механик, протягивая бригадиру рэкетиров маленький белый листок с нанесенным посередине кругом из десяти колец. — Взгляни на мишень.
Бизон взял протянутый лист, вперился взглядом в его центр и удивленно присвистнул. Если бы Механик стрелял не на его глазах, можно было бы подумать, что в «десятку» попала лишь одна пуля. В центре мишени красовалось одно-единственное отверстие, по своей ширине равное диаметру пистолетной пули. И ни сотой доли миллиметра в сторону! Все три пули попали в абсолютно одну точку.
— Ну и что? — с деланным равнодушием пожал плечами Бизон, комкая лист в своей широкой ладони и бросая его в стоявшую рядом корзину для бумаг. — Все равно только тридцать. Больше не бывает.
Тонкие бескровные губы Механика растянулись в чуть заметной усмешке.
— Ладно. Дай мне свой.
— Пушак? — удивился бандит. — Зачем?
— Просто так. Заодно проверю, как он у тебя пристрелян.
— Не волнуйся, с этим полный порядок! — усмехнулся Бизон. Он сунул руку за борт пиджака, извлек из компактной полицейской кобуры вороненый «ТТ» и протянул киллеру.
Механик нажал еще одну кнопку, дождался приближения второй мишени, нацепил на обе новые листы бумаги и, отправив мишени на исходную позицию, взял пистолеты, и свой и Бизонов, в обе руки. Одновременно с остановкой электродвигателя помещение тира наполнилось клубами пороховых газов и, несмотря на шумопоглощающую обшивку, таким грохотом, что у Бизона на какое-то время заложило уши. Бандит не сразу понял, что вдруг наступила тишина, лишь мирное гудение приближавшихся к «окну» мишеней вывело его из кратковременной прострации. Механик молчал. Когда мишени приблизились, он снял простреленные листы и не глядя протянул Бизону.
— А теперь? — Авторитету показалось, что глаза киллера победно блеснули сквозь совершенно непрозрачные стекла очков. Снова «норма» и ни очком больше?
