Александр Тамоников - Исполненный долг
— Ну что у тебя, Борис?
Остапов предложил пройти в ближайшее кафе недалеко от здания метро. Оболенский согласился. Вскоре генералы устроились за крайним столиком у окна пустого, довольно приличного и уютного кафе. Заказали по чашке кофе.
Оболенский взглянул на Остапова:
— Ну?
— Обстановка следующая, Петр Константинович. На понедельник у меня три рейса на Кавказ. Один в Чечню, второй в Дагестан, третий в Грузию. Затем по планам Генерального штаба начинаются широкомасштабные учения на севере. Моя дивизия будет задействована в них в полной мере. Придется перебрасывать из Центра десантные соединения с техникой! Так что если проводить акцию, то в понедельник, 21 числа. Или откладывать ее как минимум на месяц!
— Это невозможно!
Оболенский задумался. В принципе, вариант с отправкой груза в понедельник приемлем. Сегодня четверг, четверо суток на подготовку есть. Этого достаточно. Для Джуры в том числе. Тем более, альтернативы решениям Генштаба не существовало. Руководитель спецслужбы, допив кофе, согласился:
— Хорошо! Понедельник так понедельник. Каким из трех бортов думаешь отправить груз?
— Грузинским. Тем самым, который доставлял на Кавказ твоего диверсанта. От вас нужно прикрытие, начиная с загрузки борта до выброса груза.
— Об этом не беспокойся. Прикрытие и сопровождение я обеспечу.
— Тогда, считаем, решили вопрос?
— Я бы сказал иначе, достигли предварительной договоренности. Мне еще надо узнать, готов ли покупатель принять товар. Как согласую этот пункт, будем считать, что окончательное решение принято. Ты узнаешь о результатах переговоров с духами в обед. В 14.00 будь вне штаба и в готовности ответить на вызов.
— Хорошо, Петр Константинович. Я расплачусь и пойдем?
Но Оболенский не спешил:
— Ты, Борис Борисович, иди, а я еще немного посижу. Так не хочется из этого спокойствия да в суету повседневных дел.
Генерал-майор авиации покинул кафе. Оболенский заказал еще кофе, на этот раз с коньяком и сигарой. Ему надо было проанализировать ситуацию, сложившуюся в результате встречи с Остаповым, и подумать о том, как говорить с Джурой.
Насладившись ароматным напитком и дымом «гаваны», Оболенский вернулся в «Мерседес». Приказал водителю:
— На нашу набережную, Женя! Только встанешь не у пристани, а дальше, за мостом.
В 9.40 Оболенский вызвал Дахашева:
— Джура? Будь готов встретить груз 21-го числа в понедельник. Время вылета уточню дополнительно.
Дахашев облегченно вздохнул.
— Ну наконец-то, а то я, понимаешь, начал уже сомневаться в честности и порядочности своих партнеров. Не обижайтесь, генерал. Квадрат получения груза остается прежним?
— Да. Плато. Думаю, тебе уже завтра следует начать стягивать туда свои отряды.
— Я знаю, что мне делать, уважаемый Петр Константинович. Лишь бы ваш «Гарпун» не вмешался в наши дела. Разведка отряда в последнее время резко активизировала свои действия. Что бы это значило?
— Ничего странного, Джура! Эта активность объяснима. На Карцева возложена задача по поиску сбежавшего Москвитина. Вот он и старается. Ведь майор вполне может считать и полковника одним из тех, кто так подставил его!
Дахашев поинтересовался:
— А на самом деле с федеральной стороны есть какие подвижки в розыске этого безумца?
— Есть, Джура! Лопырев сегодня рано утром выходил на связь!
— Да? И что он сказал, если не секрет?
— Какие у меня от тебя могут быть секреты? Старший лейтенант доложил, что Москит движется на север в какой-то неизвестный горный аул, где у него якобы имеется убежище. И в нем майор собирается какое-то время отсидеться.
Джура спросил:
— А ты не допускаешь того, что Лопырев выходил на связь под контролем и по приказу самого Москита? Чтобы слить нам «дезу» о своих намерениях?
— Допускаю. Поэтому предупреди всех своих командиров, чтобы при совершении марша соблюдали повышенные меры безопасности. Особенно это касается Ильяса. Москвитин уже может находиться рядом с ним. Так что, думаю, будет разумнее снять отряд из Гармуна немедленно. Тогда Москит проявит себя. Нет, он, естественно, не ринется в атаку на крупный отряд, но на «хвост» сесть может. Будет неплохо, если Ильяс скроет часть людей на базе, которые спустя час двинутся вслед основным силам, контролируя перевалы Слепого ущелья. В этом случае весьма велика вероятность того, что Ильясу удастся зажать Москита в горах. Уничтожение майора было бы неплохим подарком всем нам!
Дахашев согласился:
— Ты прав, Петр Константинович. Я поступлю так, как ты посоветовал.
— Вот и хорошо. Если у Ильяса в ходе марша будут новости, не стесняйся, вызывай меня. Уж очень я волнуюсь за судьбу майора Москвитина.
— А судьба старшего лейтенанта тебе безразлична?
— Теперь уже да. Лопырев — отработанный материал, и в том, что оказался в руках Москвитина, виноват сам. Майор выпотрошил из старлея всю известную ему информацию и кончит его где-нибудь в рощице. И этот ход Москита будет абсолютно оправдан с точки зрения решения майором собственных проблем. Так что думать о Лопыреве нет никакого смысла. Если он еще жив, то это ненадолго.
Генерал отключил аппарат, положив его в кейс. Облокотился о гранитный парапет, глядя, как плещется слабая волна о каменный берег.
Джура, отключив трубку, задумался. Слава Аллаху, решился вопрос о дате переброски оружия, а то уж нехорошие мысли начали посещать руководителя крупной бандитской группировки. Московские «друзья» могли свободно кинуть Дахашева, что для последнего означало бы одно — смерть! Но вроде все идет по плану. И это радует! Все, кроме Ильяса. В последнее время Алиханов ведет себя вызывающе. И в ущелье Хатулам проявил своеволие, в результате чего русские поняли, что боевики были предупреждены о готовящейся против них засаде. И у себя на базе, в Гармуне, по докладам тайных осведомителей Джуры, Ильяс не раз заикался о том, что ему надоело подчиняться единому руководству, которое, по его мнению, действует слишком осторожно и мягко. Он, Ильяс, действовал бы по-другому. Он бы заставил север республики содрогнуться от ужаса. Джура, мол, для этого слаб. Из той информации, что поступала Дахашеву, можно было сделать один вывод — существовала реальная угроза раскола единого управления «силами сопротивления». И инициатором этого раскола вполне мог стать Ильяс. Джура расправился бы с ним после акции в Хатуламском ущелье, но не позволил Оболенский. Не воспользоваться ли сложившейся в данный момент обстановкой? По словам генерала, Москит, зная о местонахождении базы Алиханова, пойдет туда, чтобы начать свои акции возмездия против боевиков. И первой его целью должен быть Ильяс. Возможно, Оболенский и прав. Генерал потребовал, чтобы отряд Алиханова покинул базу сегодня же, направившись в квадрат приемки груза, при этом подготовив ловушку для Москита. Следует ли в точности последовать советам Оболенского? Нет! Надо попытаться подставить Ильяса Москиту. И неважно, что Алиханов будет знать о намеченной акции по переброске оружия. Москит же этого знать не будет. Ведь он пользуется информацией, которой владеет Лопырев, а тот не посвящен в главную операцию. Следовательно, майор-диверсант будет иметь целью физическое уничтожение Ильяса, да и разговаривать с командиром отряда боевиков у него времени не будет! Москит действует стремительно и решительно. А гибель Ильяса, а также то, почему он вопреки приказу не покинул вовремя базу, вполне можно списать на своеволие Алиханова, известное Оболенскому. Да, так и следует поступить, причем ослабив оборонные возможности базы в Гармуне. Как это сделать, Джура знал.
Приняв решение, он вызвал на связь Батыра. Передал ему суть разговора с Оболенским и приказал с утра начинать выдвижение к плато. Ахмед приказ принял и ответил, что с утра начнет его выполнение. Единственное, что он спросил, — какую задачу следует выполнить его отряду на месте приема груза. Джура объяснил, что конкретная задача отряду Батыра будет поставлена на плато, куда он должен выйти к утру 21 июня. Затем Дахашев вызвал к себе помощника, ведавшего в группировке тыловым обеспечением.
Тот вошел, низко поклонившись и проговорив:
— Слушаю, хозяин!
— Караван к отправке готов, Анвар?
— Готов, хозяин!
— Конвой?
— Под караваном я подразумевал и животных с баулами и вьюками, и проводников, и охрану.
— Ты знаешь, где мы должны принять воздушный груз?
— Знаю!
— Тогда в ночь лично выводи караван на марш. Утром 21 июня он должен быть сосредоточен на выходе к плато от «зеленки».
Анвар Кабаев вновь поклонился:
— Я все понял, хозяин!
— Иди, Анвар! Да поможет тебе Аллах!
Кланяясь, Кабаев спиной покинул помещение лесного блиндажа, оборудованного под личные апартаменты Адама Дахашева.
