Олег Алякринский - Большой шмон
— Сколько лет, сколько зим! — фамильярно подмигнув зеленым глазом, улыбнулся Олег Александрович. — Давненько мы с вами не виделись, ваше вегетарианское величество!
— А вы, я смотрю, все знаете — даже про мои кулинарные привычки! — вяло улыбнулся в ответ Урусов, которого покоробило язвительное упоминание о его пристрастии к растительной пище. И он вновь поймал себя на мысли, что с этим толстеньким коротышкой надо держать ухо востро.
— Для кого-то информация — инструмент власти, а для меня — главный финансовый инструмент! — невозмутимо отрезал Сайкин. — «Хочу все знать» — помните, в нашем пионерском детстве был такой киножурнал? Это наш девиз. На камне сим и стоим. Так что вас привело ко мне?
Урусов молча достал из кармана генеральского кителя черный кубик и положил на стол перед Сайкиным. Тот двумя пальцами взял крошечную коробочку и приблизил к глазам. Он сразу ее узнал.
— Аш-бэ-сто двадцать шесть триста девятнадцать. Ага. — Сайкин минут пять листал какой-то журнал, потом заглянул в компьютер и удовлетворенно сообщил:
— Наш приборчик. По всему видать, изъято с дачи Сапрыкина в Жуковке. И что? — Сайкин впечатал в Урусова тяжелый взгляд.
— Меня интересуют распечатки. За последний год, — волнуясь, выдохнул Евгений Николаевич и сразу же ощутил невероятное облегчение. — Все-таки чертовски приятно с вами работать, Олег Алексанч, все просто и ясно, никаких обиняков и отпирательств. С вами наверняка здорово проводить допрос…
Озорные глаза Сайкина потемнели, и в них заиграли желтые искорки. Похоже, Урусов задел очень болезненную струну в душе виртуоза электронной разведки.
— Ну, до этого, я надеюсь, еще очень далеко… Если вообще когда-нибудь дойдет, — пытаясь сохранить свой фирменный юмористический стиль, проговорил медленно Сайкин. — А что касается распечаток, то…
— Только не говорите, что у вас их нет! — всполошился Урусов.
Ему вдруг пришло в голову, что распечатки телефонных разговоров Сапрыкина, который тот вел у себя на даче, давно уже проданы. Сайкин вел бизнес предельно честно и никогда не торговал копиями, так что если он реализовал стенограммы переговоров беглого кремлевского чиновника, восстановить их будет невозможно. Если только, конечно, они не попали на всеобщее обозрение в Интернет…
Сайкин помолчал, обдумывая ответ:
— Они есть. Но на них имеется претендент.
Урусов вытер пот со лба. Все понятно: продавец начинает заламывать цену.
— Какой там объем?
— Примерно сто часов. Интересных пассажей… я выборочно читал распечаточку… страниц двести, не больше. Мне предложено…
— Ваша цена? — не моргнув глазом, перебил его Урусов.
— Ну, семьдесят пять тысяч, я думаю, — справедливая цена для этого информационного пакета…
— По рукам — семьдесят пять штук. — Евгений Николаевич встал. — Постараюсь подвезти деньги завтра.
— Смотрите, как бы вас не опередили! — еще раз подмигнул зеленым глазом Олег Александрович, проводив гостя до двери кабинета.
* * *— Как бы нас не опередили! — озабоченно изрек Тялин в трубку мобильника. — Сейчас это меня беспокоит больше всего, Иван Викторович! Если что-то обнаружится, я сразу сообщу вам. Удачи!
Положив трубку на стол, Сергей Гурьевич задумчиво придвинул к себе пухлую пачку компьютерных распечаток. Миссия Урусова в Жуковку-5 увенчалась, можно сказать, успехом. Пройдоха генерал умудрился-таки выковырять там прослушивающее устройство и даже найти фирму, которая установила микрофончик на даче Сапрыкина, и выкупить у них за полтораста тысяч долларов вот эту стенограмму.
Правда, одолев уже страниц триста плотно напечатанного текста, Тялин не раз пожалел о потраченных из черной кассы деньгах. Эти бумажки никак не стоили полтораста кусков. Он перевернул триста восемнадцатую страницу и… ахнул. Это была стенограмма короткого телефонного разговора Сапрыкина с Аркадием Ильичом Неустроевым от 12 апреля прошлого года. «Пал Палыч? Или, вернее говоря, Александр Иванович?.. Довольно давно вы у меня на прицеле… совместные финансовые дела…» Из распечатки следовало, что разговор Сапрыкина с Неустроевым состоялся вовсе не на даче под Москвой, а в Будапеште, где Сапрыкин оказался после поспешного бегства из Москвы… Выходит, «жучок» стоял на телефоне Неустроева? Но как же тогда этот текст оказался в папке стенограмм прослушек дачного телефона Сапрыкина? Или кто-то составил подробное досье на Сапрыкина из всех перехваченных разговоров… Тялин стал быстро переворачивать листы. Его. внимание вновь привлекла фамилия Неустроева. Аркадий Ильич, оказывается, активно участвовал в поисках воровских миллиардов, шантажировал Сапрыкина и, как говорится, разводил беднягу на бабки… О чем сам Неустроев почему-то забыл упомянуть во время их недавней встречи в японском ресторане.
И впервые за два года работы в Москве Сергей Гурьевич почувствовал морозный бег мурашек по спине. Ему вдруг стало страшно — от отчаянного ощущения своей полной беспомощности и беззащитности перед грозным натиском беззастенчивых московских мастаков политической игры. Никому из них нельзя верить — даже тем, кому можно было довериться из простой корпоративной солидарности. В сравнении с Ленинградом Москва — большой город, слишком большой, и, в отличие от маленького города на Неве, где все друг дружку знают и никто никого не в состоянии надуть, в этом большом городе каждый себе на уме, каждый умело играет за себя и норовит обжулить даже члена своей команды… Во всяком случае, Сергей Гурьевич после той памятной беседы с Неустроевым в ресторане «Фудзияма» счел, что они заключили пакт о дружбе и взаимопомощи. Но вышло так, что Неустроев уже в самый момент заключения этого договора предпочел играть втемную. А Сергей Гурьевич по наивности все принял за чистую монету… Он вспомнил, с каким энтузиазмом втюхивал Урусову, что, мол надо выяснить круг доброжелателей Варяга в правительственных кругах, установить, кто помог ему в Лихтенштейне…
Из этих распечаток Тялин неожиданно для себя пришел к подозрению, что помочь Варягу выбраться из лихтенштейнской тюрьмы вполне мог не кто иной, как Неустроев! И если это так, то вполне вероятно, что тот же Неустроев использует Тялина, его политический потенциал, в корыстных интересах. Пять миллиардов воровских долларов они не нашли, Сапрыкин исчез, и теперь Неустроев с подельниками просто предпринимает новую попытку завладеть этим обща-ком…
Ну что ж, правильно он сказал Ивану Викторовичу: главное — это чтобы их не опередили. Он включил мобильник и нажал на кнопку последнего вызова. На дисплее высветились семь черточек.
— Иван Викторович… Это опять Тялин. Похоже, нас кое-кто все же старается опередить…
Глава 17
На железнодорожном вокзале даже в этот ранний час царила суматоха: приезжие и отъезжающие сновали по узким перронам, волоча туго набитые клетчатые «челночные» сумки и полиэтиленовые пакеты, рюкзаки и чемоданы, толкаясь и глухо матерясь друг на друга, не без удовольствия отдавливая ноги зазевавшимся теткам. Многие еще не совсем проснулись и толкались в толпе молча, хмуро, зыркая по сторонам недобрыми глазами и нехотя ловя сонными губами морозный воздух октябрьского утра.
Витька Карпов, высокий широкоплечий мужчина в джинсовой куртке, с легкой спортивной сумкой на плече, вытряхнулся из толпы и широко зашагал по кромке перрона. Он впервые оказался в Тольятти, но по привычке держался нагловато и решительно, и его уверенная поступь ввела в заблуждение даже ушлых таксистов, которые, приняв его за местного, сразу переключили свое внимание на приезжих с растерянными лицами. Пассажир скорого поезда «Саратов — Нижний Новгород» нашел взглядом выход на привокзальную площадь и двинулся туда. У него уже загодя созрел план действий в этом городе, так что настроение его с каждой минутой становилось все лучше.
Выйдя из здания вокзала и отойдя метров на сто, он властно махнул рукой частнику на проезжавшем мимо грязносинем «жигуле» и попросил доставить его в лучшую гостиницу города. Он специально не воспользовался услугами привокзального такси, потому как знал, что таксист, обладая профессиональной наблюдательностью и зрительной памятью, в случае чего, сразу припомнит, кого и куда он вез с саратовского поезда в десять утра. А этого приезжему как раз и не нужно было…
Хозяин «жигуля», пожилой помятый дядька в засаленной кепчонке набекрень, честно задумался, почесывая щетинистый подбородок.
— «Автозаводская» у нас есть, вроде нормальная гостиница. Еще «Жигули» имеется. Эта получше будет. А самая лучшая «Волга-Интурист» называется. Там все знаменитости останавливаются. Алла Пугачева вот позапрошлый год приезжала, там жила. Говорят, в «Волге» унитазы мраморные, а туалетная бумага розовая и ароматичная. Во как! Ну, ясно дело, цены кусучие.
