Тени южных скал - Александр Александрович Тамоников
— Надо обмануть немцев, привлечь их внимание к нам, — предложил разведчик. — Диверсия покажет им, что мы не сбежали. Тогда фашистам будет не до мирных жителей, перестанут мучить стариков и детей.
Владимир хмыкнул, будто чему-то удивляясь:
— Вы как заранее почуяли, что я расскажу, товарищ капитан. Из штаба поступил новый приказ. Доложили об освобождении отряда, и сразу из центра молния — осуществить план по линии «Д». Ту самую диверсию, которая и задумывалась, о которой знал Житков. Вас назначили командиром на время новой операции, кодовое название «Оркестр», весь отряд теперь под вашим началом.
Новость Шубина удивила — он даже перестал расспрашивать Зеленина. Молча доел пайку и затих, не отводя глаз от оранжевого пламени. Одно дело — выходить на вылазки в составе группы из двух или трех человек, действовать тихо, собирать информацию для дальнейшего наступления. Это он умеет. И совсем другое — руководить двумя сотнями людей, организовывать массовую диверсию охраняемого объекта. Еще и когда немцы, словно растревоженный после спячки медведь, рыщут по населенным пунктам, по лесному пространству, чуя опасность под боком.
Владимир Зеленин понял его молчание по-своему. Положил тяжелую руку на плечо разведчику:
— Не сомневайтесь, товарищ капитан, у меня все ребята обучены военному делу. Не первый год в партизанах. Всё умеют: и стрелять, и минировать, и взрывать. Понимаю, что с Житковым попали мы как кур в ощип: весь отряд без единого выстрела в плен взяли. Больше такого не повторится, это я вам свое слово даю. Каждый член отряда проверен, бок о бок и от немцев отбивались, и голодали вместе, друг за друга жизнь положить готовы. Не сомневайтесь в нас, товарищ капитан, мы не подведем. Вы нас, почитай, у смерти из лап вырвали. Еще день-два, и болтались бы мы на виселице или лежали в яме с пулей в затылке. Потому любой ваш приказ выполним, чего бы это ни стоило! И вас не подведем!
Шубин провел ладонью по лицу, будто таким образом пытаясь избавиться от мрачных мыслей:
— Дело не в этом, товарищ Зеленин.
— Давай на ты, — предложил Владимир.
Шубин в знак согласия кивнул: этот бородатый здоровяк ему нравился своей простотой и открытостью. Глеб объяснил ему, почему новый приказ из штаба ввел его в такую растерянность:
— Я офицер и выполню любой приказ командования. Тем более на передовой, на территории противника, когда надо действовать незамедлительно, чтобы приблизить нашу победу. Однако по-человечески переживаю за отряд, за твоих ребят, Володя. Ведь немцы сейчас настороже как никогда. Уже была попытка диверсии, они смогли ее сорвать только из-за предателя Житкову. Действовать по старому плану невозможно: все германские позиции, по которым вы собирались ударить, укрепили многократно. Где были двое рядовых на посту, там теперь десять. Немцы понимают важность завода и подъездов к нему, поэтому усиливают охрану, устанавливают заграждения. Мы теперь даже не знаем, где расположены посты, сколько там охранников, где есть неприметный подход. Для одновременной ликвидации моста и завода нужны скоординированные действия, четкий план, боеприпасы. Самое главное, что по старой схеме действовать не можем. Она известна немцам, поэтому они и все слабые места укрепили. Нужен новый план диверсии, такой, чтобы каждое наше действие было неожиданным для охраны завода. Поэтому я в затруднении, ведь совсем недавно в вашем отряде, местности не знаю, очень трудно сориентироваться, понять, как выполнить приказ командования. Не просто выполнить, а без потерь среди личного состава. Считаю, этого допустить нельзя. Нахрапом атаковать территорию завода и уходить обратно в лес бессмысленно: серьезных повреждений объекту мы не нанесем. Рабочие за пару дней подлатают всё, что будет разрушено, и снова запустят в ремонт бронированную технику.
Зеленин затеребил бороду, понимая, что разведчик прав. Нужен новый план. Организовать взрывы на заводе и переправе к нему теперь, после их побега из тюрьмы, в несколько раз сложнее. Он предложил:
— Можно отправить нескольких толковых парней к мосту — пускай проверят, что там изменилось. Эх, на заводе нам раньше Елизавета помогала, а теперь ей туда дорога закрыта.
Глеб согласился с партизаном:
— Да, девушку отправлять на прежнее рабочее место опасно. Житков ее в покое не оставит и сдаст СС. Я подумаю, как нам организовать диверсию, но не меньше суток уйдет на подготовку. Первое, что мне нужно, — провести разведку местности у моста. Выберите двух парней, самых внимательных, кто хорошо знает немецкий. Активно действовать не будем, главное сейчас — собрать сведения об охране моста и завода. Боевая задача перед нами поставлена, и мы приказ штаба выполним.
Шубин не мог не заметить, с каким облегчением выдохнул Зеленин, который после получения приказа об осуществлении диверсии места себе не находил. Он тоже, как опытный подпольщик, понимал всю опасность ударить снова в то же место. Одновременно, как командир партизанского отряда, переживал за сохранность своих подчиненных, не желая жертвовать их жизнями. Разведчик его сомнения развеял.
— Сообразим, товарищ капитан. Одна голова хорошо, а две лучше. У нас две сотни голов, одна другой светлее. Найдем слабину у фрицев!
— По поводу информации о заводе, кажется, я знаю, кто нам мог бы помочь. — Глеб снова вспомнил о мальчишке, что служил рабочим на территории ремонтных цехов. — Мне надо поговорить с Елизаветой.
— Она с девчатами скоро придет, в лесу проверяют капканы. С провизией совсем худо, основные наши запасы в заброшенных штольнях. А там теперь вкруг стоит цепь из охранников, — посетовал Владимир. — С фонарями и веревками обследуют пещеры. Не подобраться.
— Боеприпасы тоже там хранятся? — Шубин еще не знал, как будет действовать, но по привычке начал собирать вместе все сведения, важные для проведения диверсии.
— Нет, у нас отдельный тайник со взрывчаткой. Половину мы взяли на операцию, ту самую, когда нас захватили.
Глеб попросил партизана:
— Расскажи, какой был план. Марлен ведь был в курсе него?
Бородач тяжело вздохнул и кивнул:
— Да, он и был инициатором. Рассказал, что в Борун должна прийти партия подбитых танков для ремонта. Предложил план по подрыву завода и переправы, чтобы остановить германское усиление техникой. В штабе эту диверсию нам одобрили, Житков как раз через Лизу передавал информацию о пунктах охраны, режимах обходов территории.
