Бой с невидимкой - Александр Александрович Тамоников
– Правильно мыслишь, – согласился Марко. – Придут. Тем более что они наверняка знают, куда мы его подевали. А не знают, так догадываются.
– Я так думаю, что и посты они уже успели выставить по всей дороге в город, – добавил Мартын. – На случай, если мы его все же повезем в район. Это логично.
– И посты, наверно, выставили, – согласился Евген.
– Вот потому тебе и надо организовать охрану этого карася, пока не прибудут солдаты, – сказал Марко. – Поговори как следует с хлопцами, расставь свои посты, организуй секреты. Надежда – на тебя.
– А что же Павло? – спросил Евген.
– Надежда – на тебя, – повторил Марко.
– Я понял, – сказал Евген, помолчал и спросил: – Что, солдаты в самом деле прибудут?
– Думаю, что прибудут, – сказал Марко. – Вот только когда – не знаю. Может, к вечеру, как я сказал. Может, ночью или к утру…
– Значит, мне ты доверяешь, а Павлу не доверяешь? – спросил Евген. – Почему же так?
Марко хотел что-то сказать, но почему-то не сказал. Он лишь надвинул селянский картуз себе на глаза и по-селянски похлопал руками по бокам. Так в здешних краях делали все селяне, готовясь к какому-то трудному и решительному делу.
– Спасибо за ответ, – скупо усмехнулся Евген. – А тогда – откровенность за откровенность. Тут вот какое дело… Пока вы ловили вашего карася, ко мне подошел один селянин. Утром мы выставляли на опознание двух убитых у Панского брода…
– Ну? – спросил Марко, с прищуром взглянув на Евгена.
– Подошел он ко мне, этот селянин, отозвал меня в сторону и шепчет: так, мол, и так, а ведь один из убитых – мой знакомец! Тот, который с пулей с сердце. Звали его Гаврило Лащ. В зятья, говорит, мне набивался, оттого и знаю. Не наш он, не из Березичей и не с хуторов, а из села Купины. Это, если ты не знаешь, в тридцати километрах от нас. Ну, говорю я тому селянину, значит, тебе придется искать другого зятя! Да ты погоди, говорит мне этот селянин, я ведь не все еще сказал! И говорит: этот Гаврило был хорошим знакомцем нашего участкового Павла Онысько! Я сам, говорит, видел, как они встречались и о чем-то говорили. А где, спрашиваю, они встречались и сколько раз? Ну, говорит, этого в точности я не знаю. А только я два раза видел, как Гаврило Лащ выходил из дома Павла Онысько. Два раза! В ночное время. Так ведь по ночам, говорю, темно, и ты мог спутать Гаврила с кем-то другим. На это селянин мне и говорит: уж кого-кого, а Гаврила я бы ни с кем не спутал. Потому что все глаза он мне измозолил, просясь ко мне в зятья. Он, значит, просился в зятья, а я – не хотел, чтобы он был моим зятем… Тогда я спрашиваю того селянина: а сам-то ты что делал ночью у дома Павла Онысько? А ничего, говорит, я не делал, просто живу я от него неподалеку. Выхожу ночью к скотине, гляжу – Гаврило вместе с участковым. Прощаются, значит, у калитки. И так – два раза. А, может, и не два, а больше, но того, говорит, я не видел. Так ты, говорит мне тот селянин, передай тем, кто приехал из города… Потому что это очень даже подозрительно. Но только, говорит, ни в какие свидетели я не пойду, так и знай! Это я говорю тебе так, без всякого свидетельства. А если, спрашиваю, тем, кто прибыл из города, захочется с тобой увидеться? Можно, говорит, но только так, чтоб об этом никто не узнал. Скажем, ночью.
Евген умолк и стал смотреть куда-то вдаль, в сторону Панского брода. А затем спросил у Марка:
– Что, понравилась тебе моя сказочка? Будешь встречаться с тем селянином, чтобы проверить, правду я тебе сказал или сбрехал? Если захочешь встретиться, то я сведу.
– Не буду я с ним встречаться, – помолчав, ответил Марко. – Зачем? Ты и так мне все рассказал. Тем более вдруг кто увидит нашу встречу, несмотря на ночное время? Подставим мы тогда того селянина, чего доброго, под бандитскую пулю.
– Ну, дело твое, – спокойным, почти безразличным тоном проговорил Евген Снигур. И вновь стал подчеркнуто внимательно смотреть вдаль, в сторону Панского брода.
– И что ты об этом думаешь? – спросил Марко.
Евген ответил не сразу. Вначале он перестал смотреть вдаль, потом перевесил автомат с одного плеча на другое, затем пристально взглянул на Марка и сказал:
– Наверно, то же, что и ты.
– Ну да, Перемога где-то рядом… – согласился Марко.
– Думаешь, что Павло Онысько и есть Перемога? – спокойным, почти равнодушным тоном просил Евген.
– Перемога он или не Перемога, этого мы пока не знаем. Если бы все это было так просто, тогда бы мы уже давно их всех переловили! – вздохнул Марко.
– Так-то оно, конечно, так, – согласился Евген. – Но ведь не доверяешь же ты ему, разве это неправда? Сам дал мне понять. Значит, есть у тебя причина, чтобы не доверять.
– Недоверие – это еще не доказательство.
– А его знакомство с Гаврилом Лащом? А то, что он никому не сказал, что знал его? Почему он не сказал? Или, может, ты думаешь, что тот селянин мне все сбрехал?
– Нет, не думаю, – сказал Марко. – А только и это еще никакое не доказательство. А всего лишь повод к еще большему недоверию. Мало ли по какой надобности они встречались – этот самый Гаврило Лащ и Павло Онысько? Причин может быть много.
– Так что же будем делать? – спросил Евген.
– Что делать? А вот что. Когда сделаешь все свои дела, приходи. Посовещаемся подробнее, что нам делать. Подумаем. И еще. Присматривайся к участковому. Но так, чтобы он этого не увидел и не почуял.
Евген в знак согласия кивнул, развернулся и ушел.
* * *
Тарас торопился. Он прекрасно понимал, что ему надо попасть в город как можно скорее и вернуться обратно в Березичи тоже как можно скорее – еще до наступления ночи. И, конечно, не одному, а вместе с солдатами. Потому что ночью, скорее всего, в Березичи придут бандиты. Они придут, чтобы отбить того самого карася, которого смершевцы вместе с милиционерами выловили в одной окраинной клуне недалеко от Панского брода. А коль придут, то, значит, будет бой. А будет бой – будут и чьи-то смерти. И ладно бы это были смерти бандитов. Но нет, полягут и «ястребки», и милиционеры, и, может так статься,
