Фридрих Незнанский - Крайняя необходимость
— Кто там? — раздался из-за двери квартиры напротив подозрительный женский голос, а в дверном глазке мигнул на долю секунды свет.
— Откройте, пожалуйста, — попросил Сергей.
— А вы кто?
— Я врач «скорой помощи». Вашей соседке вызвали «скорую»…
— Какой это соседке?
— Может, вы все-таки откроете?
— А почему вы не в белом халате?
— Потому что я сейчас не на дежурстве. Вернее, на дежурстве, но не в той бригаде, которая приехала на вызов…
— Что вы мне голову морочите!
— Я не морочу вам голову. Два часа назад из квартиры напротив вызвали «скорую». Бытовая травма, женщина шестидесяти семи лет… — Сергей начинал терять терпение. А по ту сторону двери его, похоже, уже потеряли. Тетка оторвалась от глазка и фыркнула, удаляясь:
— Нет у нас тут никакой женщины шестидесяти семи лет! А если не уйдете, сейчас же вызову милицию!
— Вызывайте, — сказал Сергей. — Обязательно вызывайте.
Он поднялся этажом выше и позвонил в квартиру, расположенную над тридцать шестой. Открыли. Мужик, типичный работяга, с простоватым лицом и большими руками, майка и спортивные штаны припорошены какой-то мелкой стружкой.
— Добрый вечер, я врач «скорой помощи»… — начал Сергей.
Мужик недовольно хмыкнул:
— Что, не дается?
— Кто? — не понял Сергей.
— Так вы милицию вызывайте. Только я вам не помощник, сразу говорю, я туда не пойду, пырнет еще…
— Кто пырнет?!
— Как — кто? Наркоман из тридцать шестой. Вы же к нему приехали? К нему. А что тогда дурачка из себя строите?
— Подождите, — попросил Сергей. — Два часа назад был вызов к пожилой женщине с бытовой травмой. Приехала бригада и исчезла. Диспетчеру по телефону сказали, что бригада женщину забрала для госпитализации. Тем не менее машина пустая стоит под подъездом, в квартире свет не горит…
— А-а! — вскинул руки мужик. — Так прописана, правда, пенсионерка — баба Аня. Только она в деревне живет, а обретается там наркоман этот проклятый. То ли снимает он у нее, то ли родственник ей какой-то…
— Значит, наркоман?
— Самый настоящий. Никакого житья от него нет. Как начнет варить свое зелье, весь дом провоняет. Уже и в милицию жаловались, и забирали его, и на принудительное лечение оформляли… Только вздохнем спокойно, а он через неделю опять возвращается — и за старое. А ваши оттуда не выходили. Я еще подумал, траванулся он, промывают или реанимируют. Грешно, конечно, но лучше б уж не отходили его…
— Вы уверены, что не выходили? — переспросил Сергей.
— Так я бы увидел, — мужик поманил его в глубь квартиры, провел на балкон, — я тут как раз раму шкурил.
— Как же это? — машинально спросил Сергей словоохотливого мужика и тут же пожалел. — Темно же, вечер давно.
— Нормально. Гладкость дерева — она все равно больше на ощупь важна. А когда светло — некогда: пока с работы доедешь, пока поужинать, в выходные — на огород надо, вот и ремонтируюсь по ночам. Ваши приехали, я как раз только начал, у жены еще спросил: к кому бы это «скорая»? А через какое-то время слышу — кричит фельдшерица из окна под нами. «Коля», — кричит. Тут и шофер, значит, с носилками пошел.
— Давно?
— Час, не меньше. Видно, он их там всех и порешил. В милицию звонить надо…
Сергей перегнулся через перила, попытался заглянуть на нижний балкон, но открыта балконная дверь или закрыта — так и не увидел.
— У вас веревка надежная есть? — спросил у мужика.
— Трос автомобильный. А что это вы надумали? Пятый этаж все-таки…
— Я думаю, что если приедет милиция и начнет ломать дверь, то ваш наркоман точно всех порешит, — объяснил Сергей.
— Он не мой, — возразил обиженно мужик. — А вы убьетесь — кто отвечать будет?
— Не убьюсь. Несите трос.
— Ладно, вы сами этого хотели. Только у меня жена свидетель, что я вас отговаривал. И в милицию я тоже потом позвоню.
Трос привязали к батарее, обмотали для верности еще вокруг перил, Сергей обвязал себя за талию и начал спускаться. Собственно, трос нужен был только в качестве страховки. Он перелез через перила, стал ногами на железные рогульки, подставки для возможных ящиков с цветами (но никаких цветов и ящиков не было), потом перехватился за рогульки руками и повис. Его роста как раз хватило, чтобы достать носками ботинок до перил нижнего балкона. Дальше можно было просто спрыгнуть, но, чтобы не издавать лишнего шума, Сергей, придерживаясь за трос, спустился очень аккуратно.
Он освободился от троса, прижался лицом к стеклу, но не разглядел ничего, кроме бесформенного светлого пятна под подоконником. Дверь, слава богу, не была заперта на щеколду и с чуть слышным скрипом открылась. Сделав всего один шаг, Сергей присел, осторожно ощупал то, что казалось с балкона просто светлым пятном. Вздохнул с облегчением.
Марья Яковлевна. Жива. Руки привязаны к батарее. Сергей размотал узел, вглядываясь при этом в темноту комнаты. Впереди, судя по очертаниям, темнел стол, а чуть в стороне — нечто отдаленно напоминающее скрючившегося на полу человека. Водитель? Врач? Наркоман?.. Марья Яковлевна ткнула в сторону тени связанными еще руками и вскрикнула. Может, она и не хотела, но получилось очень громко. Тень резко распрямилась и метнулась вон из комнаты. Сергей бросился следом, споткнулся о телефон, тот противно дзинькнул. А наркоман был уже на кухне, рвал на себя окно, лез на подоконник.
Сергей сбил его с ног, повалил на пол, насел сверху. Сопротивлялся наркоман отчаянно. Рычал, выворачивался, брызгал слюной, колотил Сергея по спине коленями. Вспыхнул свет — Марья Яковлевна, срывая зубами бинты с запястий, примчалась на помощь:
— Связать его нужно!
— Я справлюсь, — отмахнулся Сергей.
И действительно справился — наркоман был и слабее физически, и полностью деморализован нежданным вторжением. Но что это такое?! В небритом перекошенном лице наркомана мелькнуло что-то до боли знакомое.
— Лешка? — Сергей не верил своим глазам.
— Может, слезешь с меня?
— Маркелов, это действительно ты?
Марья Яковлевна вышла, в коридоре послышалась возня, влетел разъяренный водитель Коля.
— Где этот урод?! — Сзади его с трудом держал доктор Ступин.
— Коллеги, — попросил Сергей, — пожалуйста, оставьте нас на несколько минут, позвоните в диспетчерскую, там волнуются.
— Может, психиатрическую машину вызвать?.. — предложил Ступин.
Наконец их оставили в покое. Сергей медленно отпустил руки Маркелова, поднялся, помог ему сесть:
— Ты как здесь?
— А ты?
— Я врач. На «скорой». Вот должны были сменить эту бригаду… — Странно было видеть Лешку таким. Он остался в памяти затюканным, унылым, беспомощным, а тут — просто зверь. Был бы он таким в школе… Жизнь — странная штука.
Маркелов вдруг почему-то оживился:
— Слушай, Великанов, если ты врач, у тебя же есть, наверное, что-нибудь? Очень нужно, понимаешь?
— Понимаю. Но наркотиков у меня нет. А если бы и были, не дал бы.
— Ну хоть денег дай… по старой дружбе. Тут за углом можно дозу взять…
— Лечиться тебе надо.
— Да пошел ты!.. — Он привалился спиной к стене и закрыл глаза. — Все такие умные, блин… поздно уже советы давать, раньше надо было…
Через несколько минут в квартиру вломились целых два наряда милиции, и хотя Маркелов уже не сопротивлялся, его скрутили и увезли в отделение. Но этих нескольких минут Лешке хватило, чтобы изложить вкратце невеселые события последних пятнадцати лет.
После того злополучного взрыва в школе родители отправили его с глаз долой к бабушке, сюда — в Химки. Даже они тогда не поверили, что он ни в чем не виноват. Маркелов пошел работать на завод учеником слесаря, в вечерней школе получил аттестат за восемь классов. Потом ПТУ, учился на лаборанта. С химией было все тип-топ, закончил с отличием, мог бы и в институт в принципе… Только еще в ПТУ начал для себя и друзей варганить всякие порошочки-таблеточки. Слабенькие, можно сказать и не наркотики даже, не круче травки. Но не заметил, как сам на это дело подсел. Чуть в тюрягу не упекли за изготовление — доказать не смогли, отправили на принудительное лечение, а там, в лечебнице, попробовал героин… Раз-другой. И пошло-поехало…
Вот такая вышла невеселая история. Маркелов был осужден на пять лет содержания в колонии общего режима по трем статьям: незаконное лишение свободы, причинение вреда здоровью и хулиганство. А что с ним происходило на зоне, можно только представить…
8Из-за того, что случилось с доктором Циммерманом, все на подстанции «Скорой помощи» несколько дней ходили как пришибленные. Писали коллективное письмо в Государственную думу, чтобы приняли закон, разрешающий работникам «скорой помощи» ношение хотя бы газового оружия, главврач не вылезал из прокуратуры, водители не выезжали на вызов без пары монтировок под сиденьем, даже Леночка-диспетчер обзавелась газовым баллончиком, а впрочем, если честно, стоило намекнуть — и ей подарили целых три. А Савелий Маркович Циммерман между тем лежал в реанимации, и никто не мог дать гарантии, что он выживет.
