Иван Козлов - Осколок ордена
Увидела Панина, замерла.
— Вам помочь?
Ярема молчит.
— Вот что, красавица, мы возвращаемся на квартиру и мирно там беседуем, ясно? Не заставляй меня применять силу.
Антонина чуть скосила глаза, только что испуганные, обреченные, они ожили, и Вадим понял, что в подъезде оказался кто-то еще.
Он медленно обернулся. Прямо в лоб ему смотрел ствол пистолета, и Волин, держа палец на спусковом крючке, сказал:
— Не дергайся, командир. Я не хочу тебя убивать, и ты сам не провоцируй меня сделать это. — Не сводя глаз с Панина, следующие слова адресовал уже Антонине: — Быстро проходи в машину, на заднее сиденье.
Ярема не заставила себя упрашивать, побежала вниз. Волин еще минуту подержал Вадима на прицеле, потом сказал:
— Я стрелять не разучился, командир. Я сейчас буду уходить, а ты стой тут. Если хоть шелохнешься, пока за мной дверь в подъезде не закроется...
Ушел Волин.
Панин вышел из подъезда, подставив лицо дождю. Так и стоял минут пять, пока рядом не тормознула машина и из нее выскочил Славин. Он посмотрел на Панина и почти все понял:
— Опоздали?
— Я опоздал, — сказал Вадим.
Дождь не переставал. Они выехали к Москве-реке, заглушили мотор. Спешить теперь было некуда, можно было поговорить.
— Давай еще раз, — закурил Юрий Кириллович. — Кто мог предупредить Ярему? Щербина?
— Может быть, — кивнул Вадим. — Он увидел, что Андрей признал по фотографии Антонину в квартирантке Абрамова, но не удивился, а сразу убежал. Да, может быть, Щербина. А может, старуха, которая что-то почувствовала. А может, наша секретарша Юля, которая была в кабинете при всем этом разговоре. Может, Андрей чем-то себя выдал. Но больше всего, товарищ полковник, знаете, кто подходит на роль сообщника Абрамова?
— Ну? — спросил тот.
— Я. Щербины не было, когда убили Рассадина. Я был. Навел убийц на Бурова. Отпустил сейчас Ярему и Волина. И о Паше знал я, я!
— Еще одна версия имеет право на существование, — сказал Славин, никак не отреагировав на последние слова Вадима. — Женщину никто не спугнул, она выбросила мусор и выходила из дому тогда, когда и хотела выходить. Волин ее ждал. Волею судьбы именно в это время там появился ты. Вот и весь сказ. Без всяких предателей и шпионов.
У него зазвонил сотовый. Славин выслушал и сказал устало Вадиму:
— Наши сейчас в аэропортах, на вокзалах. Но, чувствую, все это до одного места.
4«Жигуленок» въезжает во двор дачи, Антонина выходит из него и сразу скрывается в летней пристройке, а Волин остается сидеть за рулем. Абрамов открывает дверцу, тяжело садится рядом:
— Я же тебя предупреждал, говорил — убери!
— Я бы завтра ее проводил, от «Лужников» автобусы на Ростов идут, а оттуда она бы уехала на свою Украину. Мы запланировали это вчера еще, честное слово!
— Хреново запланировали, — буркнул Анатолий Сергеевич. — Из «Лужников» много автобусов на Кавказ идет, там переодетых ментов полно крутится. Думаю, в розыск ее уже объявили.
— Могу на своей машине, куда-нибудь поближе к границе, хоть сейчас...
— Что-то у тебя с головой сегодня. На федеральных трассах наши фотки анфас и в профиль уже раздаются, неужто непонятно?
— Тогда какой же выход? — Волин, кажется, впервые был растерян.
— Крепи удочки сверху на свой «жигуленок», — сказал Абрамов. — На рыбалку поеду.
— Нашли время шутить.
— Это точно, не для шуток время. Но я не напрасно столько лет в элитных войсках служил, стрелять, как ты, не научился, а соображать умею. Меня, старого пердуна, на старом самокате, да еще и с удочками, никто останавливать не будет. Доедем с твоей Антониной проселочными дорогами до аэропорта, и там я ее посажу на вечерний киевский рейс. Командир этого экипажа обязан мне так, что... В общем, любой риск на себя возьмет. Улетит сегодня наша девочка. Только вещей никаких с собой пусть не берет и по сотовому не звонит, пока в Киеве новый телефон не купит.
— Все понятно, — после некоторого раздумья сказал Волин. — Это действительно выход. Деньги я могу ей дать?
— Это уже чисто ваши проблемы. Иди — попрощайтесь, через двадцать минут выезжаем.
Они выехали точно в назначенное время. Когда проселочная дорога пошла через лес, Абрамов загнал машину в кустарник, так, чтоб со стороны ее не было видно.
— Ты что, меня прямо в машине хочешь? — спросила Тоня.
Он рассмеялся, открыл дверцу, помог женщине выйти, целуя ее при этом в щеку.
— Вообще-то я планировал поиметь тебя в сторожке, к которой мы сейчас пройдем, но поскольку возле нее стоит мой внедорожник, на котором предстоит ехать дальше, то твое предложение будет рассмотрено.
— Я согласна на оба варианта.
Некоторое время они идут, держась за руки. Но вот начался овраг, тропа стала узкой для двоих, и Абрамов пропустил Антонину вперед.
Внизу оврага заблестела вода — тут был край озера, поросший высокой осокой.
Абрамов остановился. Ярема услышала это, обернулась.
— Прости, девочка, — сказал он. — Дело — прежде всего.
И выстрелил.
Ярема упала в овраг.
ГЛАВА 12
1Гречихин не то чтоб забыл свое родное отчество, но не слышал его давно. А тут на совещании Ронкин дал ему слово, и Мишка в самом деле коротенько, за четверть часа, по пунктам и по полочкам, рассказал, почему и как при существующей системе охраны теряются в год семь процентов продукции.
— Михаил Михайлович, — спросил Ронкин, — сколько дополнительных средств потребуется, чтобы усовершенствовать вашу структуру, и насколько при этом уменьшатся потери?
Ответ Гречихина сразил его:
— Дополнительные средства не нужны, наоборот, можно их уменьшить, а толку будет больше. Я отдал свои конкретные предложения и расчеты в бухгалтерию, не знаю, правда, успели ли там их посмотреть.
— Успели, — ответил бухгалтер и протянул Ронкину записку со своими выводами.
— С ума сойти, — сказал тот, прочтя ее. — Михаил Михайлович, у вас что, есть экономическое образование?
— У меня, Виталий Эмильевич, есть огромная практика, я на книжных развалах долго торговал.
В зале засмеялись, сочтя это за шутку, но Ронкин их осадил:
— Наш уважаемый бухгалтер пишет резолюцию: «С выводами согласен полностью». А выводы вот какие: господин Гречихин обещает, что мы в год будем богаче примерно на сорок миллионов. И сразу будет выявлен тот, кто посмеет увести налево хоть рубль.
Люди стихли.
После совещания Ронкин сказал:
— Через десять дней мы летим с тобой на переговоры в дальние страны. Там океан, бордели, слоны. А еще там у меня будут переговоры на огромные суммы, будут конкуренты и мероприятия, где просто нельзя без охраны.
Говоря это, он уже нажал нужную кнопку, и в кабинет вошла секретарша.
— Светлана Павловна, возьмите нам на семнадцатое два билета в Бангкок, Михаил Михайлович, дайте ей свой паспорт.
— Загранпаспорт, — уточнила секретарша, видя, что достает Мишка.
— Так у меня только он...
Ронкин удивленно взглянул на Мишку:
— В России что, есть еще люди без загранпаспортов? Светлана Павловна, три дня на то, чтоб документы были. Если не сможете сами, я решу вопрос через МИД.
— Я все смогу, Виталий Эмильевич.
2Игорек возился в комнате с танком, а Панин и Лариса сидели на кухне.
— Прости, — сказала она. — Я тебе столько гадостей наговорила там, в доме отдыха...
— Нет, все правильно, — ответил Вадим. — Женщине нужна стабильность, и ничего с этим не поделаешь. А у меня видишь — разве что сегодня, в выходной, свободен на все сто процентов.
— Как же на все сто, если только что пришел?
— Зато и сейчас, и завтра... Шеф с Коленькой из командировки только завтра прилетают, и еще не факт, что мне придется их встречать.
И тут зазвонил телефон.
На связь вышел Коленька, сказал, что они сейчас вылетают в Москву, везут груз и, кажется, намечаются проблемы. Голос его был настолько тревожным, что Панин, чуть подумав, связался с Гречихиным:
— Миша, прокатиться не хочешь?
Лариса спросила:
— Я не поняла, что ты там говорил о ста процентах?
Что он ей мог ответить...
По пути в аэропорт Вадим просветил друга:
— Они налом везут большую сумму, и Коленьке показалось, что кто-то их вел в городе и теперь сопровождает на борту.
Мишка потер ладони:
— Будет возможность разогреться, а то что-то я последние два дня кисну.
— Целых два дня? Ни драк, ни взрывов? И как же ты это выдерживаешь?
Мишка захохотал:
— Сам не понимаю! Скажу больше: к костюму привыкать начал! Если еще и к галстуку привыкну — все, конец мне как личности.
Приехали они вовремя. Панин успел выбрать удачное место, чтоб наблюдать в бинокль за выходом пассажиров по трапу нужного самолета. Коленька с шефом спустились в числе первых, и Панин, не сводя окуляров с проема двери, слушал своего помощника: