Александр Бушков - Танец Бешеной
Под распахнутым кашемировым пальто виден хороший клетчатый костюм – белоснежная сорочка, темно-красный галстук. Левый лацкан пиджака слегка отвисает – подмышечная кобура, конечно. Но физиономия ничуть не напоминает ольховские «будки», а это означает, что полет высок…
– Слушаю, – спокойно сказала Даша.
– С вами хотят поговорить. Совершенно мирная беседа без всяких причин для беспокойства.
– Где? – спросила она.
– Если вас не затруднит, пройдемте к нашей машине, – он показал в сторону. – Мы не хотели подъезжать ближе, потому что это не вполне удобно в первую очередь для вас. Всегда может найтись недоброжелатель, способный истолковать эту беседу совершенно превратно…
Даша всмотрелась. Машины были прекрасно видны – они стояли метрах в двадцати, прямо под фонарем. Длинная бежевая «Вольво-940» и массивный темный БМВ. Задняя дверца «вольво» распахнута, возле нее стоит человек без шапки – в окружении полудюжины таких же высоких, респектабельно одетых, вставших так, чтобы просечь все возможные направления обстрела.
– Шеф сказал, что уверен в вашем профессионализме, и потому не стал передавать со мной свою визитную карточку… – сказал красногалстучный.
Да уж, ни к чему. Человека с выпуклым лбом, большой лысой головой, обрамленной венчиком редких светлых волос, Даша прекрасно знала по снимкам и пару раз видела по телевизору. Господин Гордеев, крупный бизнесмен, владелец заводов, газет, пароходов. По кличке Фрол известен многим, в жизни его не видевшим. «Черный губернатор» Шантарска, извольте любить и жаловать.
– Ваши машины могут двигаться в отдалении, – сказал молодой человек.
– Пойдемте, – кивнула Даша.
И первой направилась к сверкающему «вольво». Снова никаких тревог: она смотрела на жизнь реалистично и могла сказать со всей уверенностью: если бы хозяину «вольво» понадобилось ее убить, давно бы убили. Бывают «авторитеты» такого ранга, что с ними нужно не просто считаться – воспринимать как неисключимый элемент жизни, вот и все. Разумеется, она могла отказаться от беседы – но потом, если честно, умерла бы от любопытства, как женского, так и сыскарского… Бывают такие ситуации.
Фрол придержал перед ней дверцу, пропустил вперед. Один «мальчик» вскочил на переднее сиденье, остальные кинулись к БМВ, и шведский дорожный крейсер тронулся – бесшумно, плавно.
– Вам предложить сигарету, или будете свои? – спросил хозяин машины, разглядывая ее с откровенным любопытством.
– Свои, – сказала Даша, глядя примерно так же.
Он нажал кнопку, и снизу плавно поднялось темное стекло, отгораживая шофера и охранника.
– Нет, пепельница – вон там… Я вам не предлагаю выпить – ничего не знаю о ваших моральных принципах…
– Принимаю жизнь такой, какая она есть, – осторожно ответила Даша.
– Значит, да?
– Наверное, нет.
– Не буду настаивать… – Он какое-то время молчал, задумчиво глядя на стеклянную перегородку. – У вас есть догадки насчет предмета нашей сегодняшней встречи?
– И пугать меня, и покупать пришли бы люди рангом гораздо пониже, – сказала Даша. – А договариваться со мной – я для вас, реалистично глядя, не фигура. Просить меня о помощи вы не станете – по тем же причинам. Разве что хотите использовать меня как канал?
– Полагаете, у меня нет подобного рода каналов?
– Полагаю, хватает. И потому решительно теряюсь. Серьезно. Не вижу версий.
– У вас в последнее время нет неприятностей по службе?
– Вроде нет. Это намек?
– Нет. Я вам не планировал никаких неприятностей… равно как и не препятствовал таковым. Просто хотел убедиться, что вас вот уже несколько дней, как выпустили из-под прицела. У вас не появлялось такое чувство?
– Мелькало иногда, – сказала Даша.
– Объяснений здесь два: либо вы ушли в сторону, либо против вас готовят очередной удар. Логично?
– Логично, – кратко сказала Даша.
– Кстати, о последнем… ударе. Он у вас не вызывает никаких сомнений?
– Что вы имеете в виду?
– Эффектно, зрелищно, прямо-таки кинематографично… и завершилось совершенно безопасно для вас. Для счастливой случайности чересчур неправдоподобно.
Даша молчала.
– Вот об этом я и хотел поговорить в первую очередь, – сказал Фрол, так и не дождавшись ее реплики. – Этот последний «Набат», откровенно говоря, вещь малоприятная. Даже при том, что он случается крайне редко. Еще недели две волна будет держаться… Хочу вас заверить: ни одна организованная структура, входящая в систему, к происходящему не имела никакого отношения. Это тщательнейшим образом проверено. Если бы кто-то проявил подобную самостоятельность, я бы об этом знал. Был приведен в действие грандиозный механизм… Я бы непременно знал.
– Случается, время от времени кто-то начинает играть в независимость… – сказала Даша.
– Все равно. Я бы знал.
Он выжидательно замолчал.
– И я, как понимаю, то, что вы сейчас сказали, не обязана хранить в тайне?
Он кивнул:
– Совершенно не обязаны… А вот насчет дальнейшего… Тут я бы вас очень-очень попросил держать все в секрете. В ваших же интересах.
– Я поняла, – сказала Даша.
– Чтобы уверить вас в полной непричастности системы к тому, что с вами произошло, не было нужды нам с вами встречаться. Вы прекрасно понимаете – каналы есть… Так вот, вы упустили из виду еще один повод для нашей беседы. Что, если я хочу с вами посоветоваться? Чего на свете не бывает… Считайте, у нас с вами небольшой военный совет. Этот разговор, кроме настоятельной необходимости хранить его в тайне, ни к чему вас более не обязывает. Я не собираюсь просить вас сделать что-то за плату, вообще вас покупать. Быть может, не время, – он вскользь глянул на Дашу и усмехнулся. – Мне ваши принципы на сей счет известны. Точно знаю, что в прошлом году вас пытались купить. Басалаевские. Но не знаю деталей. Не расскажете?
– На трость покупали, вот и все детали, – сказала Даша.
– Как это?
– Ну, этот организм, что ко мне явился, сказал, что будет укладывать пачки денег на высоту своей трости.
– Трость хоть была длинная?
– Пожалуй.
– А купюры в пачках?
– Крупные.
– А вы не взяли… А на оглоблю бы купились?
– Нет.
– Ох уж мне эти цыгане… – сказал Фрол. – Никакой психологии, тактика та же, что и в древнем Шумере… Смешной народ. То ли не понимают, что все, купленные за деньги, – мразь, то ли их такая ситуация устраивает… Простите, Дарья Андреевна, вас еще ни разу по-настоящему не покупали. Не за деньги. И не за звездочки на погоны. За деньги, повторяю, покупают мразь. А верных сотрудников покупают не деньгами, а тем, что человека ставят на изначально предназначавшееся ему в жизни место, которого он иными путями достигнуть ни за что не смог бы. Конечно, к этому и деньги прилагаются, но в данном случае они – вторичное… Взять, например, вас. Вы великолепная охотничья собака, это вовсе не оскорбление, это комплимент. Но вас держат впроголодь, так что ребра торчат, походя пинают под худые бока, заставляют жить в сырой конуре, а охотиться позволяют разве что на мышей, но упорно требуют проявить при этом невероятную резвость, изобретательность и неутомимость. Это абсурд: породистая легавая не должна размениваться на мышей. Подумайте, на что она способна, если кормить ее досыта, лелеять и холить, а на охоту выводить, подставляя достойную дичь, – благородного оленя, волка, медведя…
– С гончими на медведей не ходят.
– Ну, я же иносказательно… Одним словом, Дарья Андреевна, по-настоящему вас еще и не покупали. А потому не зарекайтесь. Хорошо, это лирическое отступление. Поговорим о делах. Я и в самом деле хочу с вами посоветоваться. Мне почему-то кажется, что мы идем в одном и том же направлении. Давайте я расскажу вам притчу. Представим, что существует… Компания. С большой буквы. Удачный термин, потому что несет двойной смысл. Компания в данном случае – это и группа близких людей, и деловое предприятие. Текут обычные будни, о которых скучно, да и не нужно рассказывать. Все знают свои обязанности, давно отлажены механизмы и для поощрения за хорошую работу и верность, и для наказания за предательство и обман своих. Проведены границы, выработаны законы. Конечно, не идиллия, но – налаженная жизнь. И внезапно некий человек, занимающий один из крупных постов, совершает сделку, которую просто-таки не имел права совершать, самовольно распоряжаясь тем, чем имели право распоряжаться все сообща. Это сделано так примитивно и открыто, что искать виновного нет смысла, он на ладони, даже не скрывается. Как вы понимаете, Компания немедленно призывает его к ответу. И тут начинаются странности. Человек этот отличался недюжинным умом и ловкостью, без которых, как легко догадаться, никогда не достиг бы такого положения. Логично предположить, что он, решил вдруг все-таки промотать доверенные ему ценности Компании, позаботился заранее об убедительных, хотя бы внешне, оправданиях. Но ничего подобного не происходит. Виновник ведет себя, как глупый мальчишка, стоит с опущенной головой и уныло повторяет: «Да, я съел варенье. Я знал, что нельзя есть варенья, но я его съел…» – Фрол помолчал. – К сожалению, в тот момент заинтересованные лица совершили промах. Чересчур быстро кинулись по накатанной дорожке…
