Борис Бабкин - Сокровища мертвых
– Почему мы остановились? – испуганно спросила девушка.
– Как почему? – вытаскивая ее из лодки, усмехнулся Софрон. – Покувыркаемся, и если по нраву придешься, отпущу.
– Помогите! – пытаясь вырваться, отчаянно закричала она.
Он рассмеялся:
– Да никто тебя не услышит. Слушай, киска, – он разорвал на ней майку, – давай по-хорошему. Не любитель я силком добиваться. Потом отпущу, обещаю. Повезет – живой останешься. Иначе пришибу. Так давай…
Оттолкнув его, девушка побежала вверх по склону сопки. Он бросил ей вслед рюкзак, который, попав в спину, сбил девушку с ног.
– Значит, не хочешь по-хорошему? – Усмехнувшись, он пошел к ней.
Девушка отчаянно закричала и попыталась ползти вверх. Удар опрокинул ее на спину.
– Завтра утром полетим, – сказал молодой мужчина в летном шлеме. – И с одной посадкой к вечеру доберемся. Пожрать есть что-нибудь? – спросил он Риту.
– Конечно, – улыбнулась та.
– Чего психуешь? – Мамонт сел рядом с Иваном. – Из-за девки, что ль? Да хрен ты на нее забей. Нормальная не поехала бы в эту глухомань. А так и кореш твой порезвится, и бабки приличные заплатят. Им же всем хана, – кивнул он на окруживших вертолет парней и девушек. – Попашут трохи у староверов, а потом их в реку, расчленив, спустят. Разве ты не знаешь об этом? – Он внимательно посмотрел на Клыкова.
– Да просто не привык еще.
– Привыкай, друг мой милый, деньги за так может только нищий у церкви получить.
– Она точно мертва? – спросил по телефону Штейн.
– Да, – ответил Софрон. – А мне что делать? Хотелось бы вернуться.
– Возвращайся к утру. Скажешь, что вас встретили. Но постарайся, чтобы труп не нашли, оттащи подальше от реки и…
– А не лучше камешек побольше – и в реку?
– Уходи отсюда, – услышала сидевшая на камне у воды Маша.
Вскочив, она повернулась, но никого не увидела и удивленно посмотрела по сторонам.
– Кажется, что ли? – прошептала она и пошла к катеру.
Горное плато
– Завтра, значит, прибудут? – спросил по телефону Старец. – Сколько их?
– Осталось восемь, – ответили ему. – Все молоды, здоровы. Если согласились, значит, азартны. Прими совет, Посланец Божий, не принуждай их к работе. А когда увидишь, что работа им надоела, рассчитайся и отпусти всех, кроме Иннокентия. Ты меня понял?
– Я привык к обращению на вы. На первый раз прощаю тебя, сын мой. Но запомни: больше подобного не потерплю. – Старец отключил сотовый. Повернувшись, поклонился большой иконе в углу кельи. – Да сгинут все враги наши. Да прости все грехи наши, Всемогущий! – Он трижды перекрестился.
– Как ты себя чувствуешь? – присев около лежащего бородача, спросила Фекла.
– Нормально, – хрипловато отозвался тот. – Я Аркадий Завин, солдат. Но не помню ничего про войну. Я воевал? – Он взглянул на нее.
– Да, брат мой. Ты солдатом был и людей убивал. Посему Господь послал тебе испытание тяжкое, грех искупить. Я видела, ты отжимался, – неожиданно улыбнулась она, – а говоришь…
– Пытаюсь восстановить силы. А кто мои родные? Женат я и есть ли детишки?
– Никого у тебя нет.
– Я каждую ночь вижу сон, будто я в воде и лицо раздирает какое-то железо. Я пытаюсь вдохнуть и снова погружаюсь в воду. Потом опять сую голову в какую-то трубу, закрытую рваным железом, и снова ухожу под воду. Что это?
– Испытание на верность вере. – Фекла перекрестилась. – Ты выдержал его и будешь в раю. А чего бы ты хотел в этой жизни, – лукаво улыбнулась она, – сейчас, например?
– Есть, – вздохнул тот. – Мяса жареного с картошкой и спирта. Это сейчас. А уж потом бабу! – Он оценивающе посмотрел на нее. – А ты ничё выглядишь. Замужем?
– Муж в моей жизни только помеха. А ты мне нравишься, сильный мужик был. Да и сейчас уже не слабак. Но вот что, – она понизила голос, – не показывай пока, что ты более-менее в себя приходишь. Потом все тебе объясню, и, надеюсь, ты поймешь меня и поможешь мне.
– А кто меня из воды вытащил?
– Я и мужик один. Потом все узнаешь. Запомни, брат мой, не показывай никому, что ты пришел в себя. Это во благо. – Фекла, перекрестившись, вышла.
– Двумя пальцами крестится, – прошептал он. – Я что-то помню… Смутно, но помню. Как я в воду попал? Почему тонул, почему железо? – Он поднес к лицу руки. – Шрамы, железо рвало лицо. Но не хватало воздуха, и я, разрывая железо, просовывал голову в дыру и дышал. Воздух очень холодный, лицо в крови, больно. – Он закрыл глаза. – Снег, проваливаюсь по пояс и иду. Все заледенело. Я иду. Кровь, слабость, холод. Заяц в петле. Я зубами сдираю шкуру и ем теплое мясо. – Он тряхнул головой и застонал.
– Я не думаю, что его можно показывать людям, – негромко сказала Фекла. – Он плох, но начал говорить, постоянно спрашивает, кто он. Я…
– Сестра, – перебил ее Старец, – здесь моими устами Господь решает, что можно. Я прислушаюсь к Его голосу.
Поклонившись, она вышла.
– Мы еще посмотрим, что Он посоветует, – прошептала Фекла.
– Зачем им это? – покачал головой Старец. – Ведь все понимают, чего мы желаем. У меня одного истинно благие намерения. Я оставлю поселение верующим и уйду. Помоги, Господи, избежать крови ненужной, отдай захоронение без больших жертв. Пусть падут алчные и те, кто не верует.
– Ну что же, – сообщил Воин. – Там восемь туристов. Не пугать, обходиться с ними вежливо. Поняли?
– А чего ж не понять? – усмехнулся Топор. – Правда, нелегко нам будет, все-таки к другому привыкли…
– А зачем это надо? – спросил Пушка.
– Значит, надо, – ответил Воин. – Если кто-то из вас сорвется, башку снесу. Всем ясно?
– Да понятно все, – сказал Пушка. – Только ты вот что скажи: ведь мы свидетелей не оставляем. А тут…
– Они пробудут здесь несколько дней, – перебил Воин. – И будут трудиться за деньги на билет домой. Как только работа им надоест, их сразу отпустят. А наше дело, и Карателя тоже, не допустить, чтобы они догадались. Ясно?
– Кому это надо-то? – снова встрял Пушка.
– Нам, – отрезал Воин.
– Ну если нам, – ухмыльнулся Гвоздь, – то о чем тогда базарить?…
– Не понимаю я ничего, – процедил Каратель. – Никого не допускаем, а тут придут туристы, потом уедут. А если они найдут…
– Это исключено, – сказал Старец. – Если они, как ты говоришь, что-то и найдут, то только кладбище. И все, получат деньги и сразу уедут. Спрашивается, зачем и кому это надо? Ясного ответа я не знаю, но, думаю, это угодно Господу или нам для нашей безопасности. Ибо враги нашей веры живут везде, и они желают…
– Может, хватит про веру? – пробурчал Каратель. – Мы тут одни, посторонних нет.
– Я действительно верую и готов за это принять муки адовы, гореть в огне, захлебываться водой, страдать от жажды и голода. Ибо путь мой предначертан Господом. Вам этого не дано, вы живете ради корысти.
– Может, все-таки приоткроешь тайну? – усмехнулся Каратель. – Чужие в…
– Все, – остановил его Старец. – Сделаете так, как сказано, поскольку моими устами говорит Господь.
«Погоди, придурок, – подумал Каратель. – Как только это закончится, я тебя отправлю к твоим небесным покровителям, и никакой Бог тебе не поможет. Пустым я не уйду. Не из-за этого я столько вытерпел здесь».
Тикси
– Здорово! – Кивнув, Гауптман прошел в комнату.
– Ты кто есть-то? – удивленно спросил Жеренов.
– Привет от Мадам. – Гауптман открыл бар и достал бутылку коньяка. – Неплохой коньячок. Закусывать есть чем?
– Ты какого хрена приперся? – негромко спросил Жеренов. – Я что-то не пойму, чего Мадам хочет? Говорит, что бабки я получу, а сама.
– Получишь, – усмехнулся Гауптман. – Фотография есть?
– Какая фотография?
– Ты дурак полный или наполовину? – Гауптман выпил. – Адрес, где живет, знаешь?
– Да о ком ты спрашиваешь?
– Как же так, – раздраженно спросила Ирина, – почему больше не будет звонить? В чем дело? Что это за место такое? Я…
– Там залежи какой-то руды, – перебил отец, – и мобильная связь не работает. Если поблизости будет телефон, она обязательно позвонит.
– А где сейчас Маша?
– На реке. Надеюсь, ты больше не поднимешь шум по поводу исчезновения дочери? Не ставь ее в положение маменькиной дочки.
– Почему ты заступаешься за нее? Она обманула нас.
– А ты? Ты же зарекалась ездить в Якутию. Мама еще не знает, не хочу портить ей настроение. А то бы она оставила всех подруг и примчалась.
– С Машей точно все хорошо?
– А какой смысл мне обманывать тебя? Или ты думаешь, я волнуюсь меньше тебя? Я разговаривал с руководителем, он принес свои извинения и дал слово при малейшей возможности связаться с нами. Более того, я звонил матери ее подруги Жени, она сказала, что та тоже предупредила ее об этом. Как я понял, это ненадолго, дня на три-четыре. Надеюсь, оттуда они смогут позвонить.
– Но какой это район? Куда они отправляются?
