Борис Бабкин - Ожерелье смерти
— Смотри, какие разборчивые, — едко сказала Роза.
— Слушай, — неожиданно вполне серьезно предложил Костя, — если есть человек, который мешает тебе жить, отдай его мне. С тебя не возьму ни копейки. Один страстный поцелуй с продолжением в постели! И заверяю вас, сударыня, — я бы считал сие самой выгодной сделкой.
— Но у меня нет врагов, которых надо было бы убить, — весело рассмеялась женщина.
— Жаль.
— Ой, — опомнилась Роза.
— Слава тебе, Господи, — довольно потер руки Костя. — Кто-то все-таки есть.
— Вообще никакого житья от него не стало, — хитро прищурилась Ахмидова. — Мужик-то он, конечно, видный. Высокий, стройный блондин…
— А зовут Константин Павлов, — со смехом перебил ее Костя. — И что же такого он тебе, этот блондин, сделал? — Продолжая улыбаться, он подошел к смеющейся женщине.
— Все просит и просит, — вздохнула она. — Нет бы давно в постель утащить! — Обхватив его шею руками, она поцеловала его в губы.
Костя подхватил Розу на руки и понес в спальню.
— А Лев? — на мгновение оторвавшись от его губ, спросила она.
— Он воспитанный, мешать не станет. — Войдя в спальню, Костя пяткой закрыл дверь.
— Бур воспитанный, — проворчал вышедший из ванной Лев. Проведя стремительную серию резких ударов по воздуху, пяткой включил и выключил свет.
Лом коротко и резко ударил рыжего парня в живот и тут же боксерским крюком в подбородок уложил его на пол. Потом дважды пнул ногой. Стоя у стены, Миледи с улыбкой наблюдала. Затем негромко сказала:
— Хватит с него! — Подошла к неподвижно лежащему парню и с коротким выдохом резко ударила его пяткой в висок. Повернувшись к сидящим на полу боевикам, угрожающе произнесла: — Если еще кто-то с ножом на своего бросится, убью!
— Я просто не ожидал, — перевязывая левое плечо, процедил кудрявый здоровяк. — Туз себе достал, а он, сука, ножом!
— Где ты таких несдержанных нашла? — Степан бросил презрительный взгляд на лежащего.
— Ус дал, — недовольно буркнула женщина. — Я обычно одна работаю.
— А где научилась ножками по лбу бить? — со смехом спросил он.
— Я в следственном изоляторе по молодости работала, — хихикнула Клава. — У нас инструктор по рукопашному хороший был. Все как на каторгу на обязательные часы ходили, а я с удовольствием. Что-нибудь не получается, на зэках отрабатывала. Знаешь, как в кайф мужиков бить? Особенно если он шибко блатной. Когда встанет, убить готов! — Она рассмеялась. — Потом замуж вышла и в Москву уехала. Полгода прожили, и жопа об жопу, и кто дальше прыгнет. А в меня мастер один по культуризму влюбился. Мы с ним попеременно то культуризмом, то сексом занимались. А у него кореш был. Вот он меня и натаскал по каратэ до пояса.
Опомнившись, Миледи замолчала. Покосилась на внимательно слушающих ее парней, зло проговорила:
— Еще раз кто-нибудь заведется, обоих кончу! — И, резко повернувшись, вошла в спальню.
Посмотрев ей вслед, Лом ухмыльнулся. Присев рядом с рыжим, попробовал нащупать пульс. Затем сонную артерию.
— Готов, — поднимаясь, заключил он. — Как стемнеет, за город, в реку его!
— Вы что наделали? — услышал он удивленно-встревоженный голос Лили. — Куда его теперь?
— На машину погрузим, и в Вятку, — сказал Лом.
— А машину кто поведет? — Женщина в упор посмотрела на него.
— Кто-нибудь из них, — он кивнул на парней. — Если повяжут, скажет, что угнал.
— Вот пусть и угоняет! — сердито сказала Лиля. — Не дам я машину!
— Не дашь тачку — на себе труп потащишь, — усмехнулся Степан. — А вы! — он бросил на парней яростный взгляд. — Хватит на интерес играть! Работаем вместе, поэтому ша! А то раньше времени друг другу глотки перегрызете!
Темное небо над станцией перерезали огни фонарей и прожекторов. Ночь. Женщины молча лежали в углу. Взглянув на их почти невидимые силуэты, Псих коротко усмехнулся. Часа два назад, когда уже прилично стемнело, он и Лютый хотели выбраться из вагона и вскочить на проходящий в любую сторону товарняк. Убедившись, что поблизости никого нет, они попрощались с женщинами и, пригрозив им: «Не дай бог раньше времени запищите!», приготовились прыгать вниз. Но Алла напомнила им, что вагон идет в Нижний Новгород, а следовательно, им просто нет смысла покидать его. Пораженный Псих, помолчав минуту, понял: она права! Он сказал об этом Лютому, и тот сразу передумал покидать «такой комфортабельный вагончик с запахом женской мочи». Сначала женщины расценили намерение мужчин везти их с собой как весьма неудачную шутку, но Лютый, поводив лезвием выкидного ножа у них перед глазами, убедил дам, что это очень и очень серьезно. Чувствуя свою вину: ведь это я, дура, подала им идею! — Алла подавленно молчала. Нонна пыталась уговорить мужчин сойти в Кирове, она обещала им обязательно помочь с деньгами, документами и выездом в Москву. Псих молчал, чувствуя, что Нонна действительно может помочь, — они ей нужны, а для чего, он примерно догадывался; Лютый, которому надоели ее уговоры и заверения, сказал:
— Не закроешь пасть, похоронят тебя на родине.
Голос, взгляд и острый нож в руке подтверждали серьезность его слов. Но время шло, а до вагона, похоже, никому не было дела. Псих посмотрел на часы. Скоро двенадцать.
— Они чего, эти падлы железнодорожные, забыли про вагоны? — зло спросил Дубов.
Смирнов хотел поддержать вполне понятное беспокойство подельника, но, услышав приближающиеся шаги, настороженно замер. Послышался шум подъезжающего тепловоза.
— Цепляют! — прошептал Лютый и подмигнул Психу.
— Эти три на четвертый! — услышали они громкий голос. — На Казань пойдут.
Вагон тряхнуло. Псих наклонился к тихо кроющему матом всю железку, столицу Татарстана и гребаную Вятку Лютому:
— Прыгать надо! Нам Казань на хрен не нужна! Лютый выразил свое полное согласие отборным матом.
Прогудев, тепловоз поволок вагоны. Чуть приподнявшись над железным бортом, Псих увидел вдалеке яркие огни вокзала. Призывно махнул рукой, подхватил рюкзак с едой и одеждой и спустился по скобам. Посмотрел вверх, увидел, что подельник спускается. Потом вспомнил, что скобы кончаются, а обычных ступенек нет, всмотрелся в темноту, чтобы, прыгнув, не налететь на что-нибудь. Оттолкнулся, выкинув опущенную почти до земли ногу и прыгнул по ходу поезда. Упал, отбросил рюкзак, потом вскочил, вытащил пистолет и вслушался. Впереди раздался приглушенный стон. Он метнулся туда. Метров через десять наткнулся на сидящего возле рельсов подельника.
— Что с тобой? — озираясь, спросил он.
— Ногу подвернул! — со стоном ответил Лютый. — Набросали шпал, суки! Я прыгнул прямо на нее. Как нарочно, положили! Псы комолые!
Мыча от боли, он попытался встать. И сразу же осел.
— Слышь! — глухо позвал подельника. — Вали отсюда! Один, может, и свалишь. Только об одном попрошу, — его рука цепко схватила кисть Психа. — Ты…
— Хватит! — приглушенно рявкнул Псих. — Вместе уйдем!
— Да ты не боись, — по-своему понял его Дубов. — Я живым не дамся! Я тебя вот о чём…
— Ты бы ушел?! — уже зло спросил Смирнов. — Это в кино беглые зэки раненому кенту горло режут. А в жизни чуть по-другому!
Подхватив подельника под мышки, он потащил его через пути к длинному зданию какого-то склада. Услышав позади быстрые шаги, повернулся и вскинул пистолет.
— Вали! — выдохнул Дубов. — Я задержу!
— Вместе начали, вместе кончим! — Хищно прищурившись, Смирнов увидел, как к ним приближаются две темные фигуры.
— Их двое, — прошептал он. В руке сухо щелкнул выкидной нож.
— Это мы! — услышал Псих женский голос. — Не стреляйте!
— Алка?! — изумленно прошептал Лютый.
— Вам какого хрена нужно? — спросил Псих.
— Вот и пойми их, — произнесла верная себе Бочарова. — То под пистолетом умоляют не покидать, то какого хрена надо.
— Это они так свою радость выражают, — засмеялась Нонна.
— Что с тобой? — Увидев обхватившего ногу Дубова, Алла присела рядом.
— А ты чо? — зло спросил он. — Доктор, что ли?
— Ну-ка, ну-ка… — Не обращая на него внимания, Алла дотронулась до ноги.
— Оу-у! — раздался сдавленный стон и тут же: — Я тебе, шкура, рот на портянки порву!
— Пошевели ногой! — по-прежнему не обращая на него внимания, потребовала Бочарова.
— В рот мента! — гораздо тише и очень удивленно протянул Лютый. И уже заискивающе спросил: — А это пройдет?
— Валить надо в темпе! — сказал Псих, тревожно оглядываясь.
— Помоги ему! — вдруг властно приказала Гольских. — И идите за мной!
— Куда за тобой? — Псих схватил ее за плечо.
— Тут недалеко дом есть, — дернув плечом, она попыталась освободиться. — Там можете пробыть сколько угодно. Об этом доме никто не знает.
Смирнов подумал. Бросить Лютого и уйти один он не мог. Вдвоем, это было ясно, далеко не уйдешь, повяжут.
