Александр Тамоников - Ненормальная война
Он, конечно, выпил, но работа есть работа.
– Нет, думаю, с другого, – заключенный понизил голос.
– С чего же? – Полковник машинально нагнулся.
Как он проморгал? Этот парень, похоже, вбил себе в голову, что ему нечего терять. Вишневский и моргнуть не успел, как арестант высвободил руку, укрытую под телом, подался вперед, схватил его за грудки. Активизировалась вторая рука, сжатая в кулак, полетела полковнику в скулу.
Удар ошеломил сотрудника СБУ, искры брызнули из глаз. Он дернулся, но Борисов держал его. Кряхтел от напряжения и боли в ноге, но не отпускал, ударил еще пару раз и засмеялся от удовольствия. Сбылась его заветная мечта.
Лицо Вишневского пылало, горела скула. Когда ослабла хватка, он вырвался, отпрянул. Искры плясали в голове. На какое-то время он потерял ориентацию, качался, хватаясь за стену.
Борисов лежал и смеялся, раздувая ноздри.
Капитан Бунич ахнул и стал протискиваться в камеру.
Бешенство охватило полковника. Кипя от ярости, он бросился на обидчика, принялся бить его по лицу, по груди. Борисов хрипел, пытался защищаться, даже ударил еще раз и попал в плечо. Но полковник был сильнее, и положение у него было доминирующее. Он распалялся. Что этот террорист проклятый возомнил о себе, на кого руку поднял?!
Пара ударов пришлась даже по больной ноге. Вишневский этого не замечал, бил по ненавистной физиономии, коленом по бедру, не подозревая, что выглядит при этом жалко и карикатурно.
Борисов перестал сопротивляться, стонал и вскрикивал от боли. В его глазах опять поселилась муть. Он потерял сознание.
Бунич оттащил шефа от майора и дерзко встряхнул, попирая все нормы субординации.
– Борис Евгеньевич, очнитесь! Вы что творите? – взволнованно частил капитан. – Вы же почти до смерти его забили. Прикончите Борисова, и к чему тогда вся эта работа? Он получит по заслугам, Борис Евгеньевич, но не сейчас, потерпите.
Вишневский насилу опомнился. Бунич прав. Если полковник сегодня потеряет еще и Борисова, то может с чистой совестью увольняться из органов.
Он плевался от злости, ощупывал саднящую скулу. Сотрудник СБУ ни разу в жизни не испытывал такого унижения. Ладно, этот тип за все поплатится, дайте только время.
Борисов лежал неподвижно, прерывисто дышал. Кровоточили ссадины на лице, повязка с гипсом пропитывалась кровью.
– Что же вы натворили, Борис Евгеньевич! – сокрушался Бунич. – Теперь придется заново его собирать.
– А я должен был по головке его погладить за такое поведение? – Полковник неприязненно покосился на помощника, в сердцах ударил ладонью по решетке и вышел в проход.
Тихой поступью, смастерив покорное лицо, приближался Войт. За его спиной мерцал Псаренко с каменной рожей.
– Врача в камеру! – прорычал полковник.
– Но его сейчас нет, пан полковник, – пробубнил Войт. – Он приезжает раз в два дня, а медсестру вы сами посадили в камеру. Давайте ее выпустим.
– Да! – резко обронил Вишневский. – Пусть приведет его в порядок. Немедленно доставить из Байдака доктора Павлия со всем необходимым. Чтобы к вечеру эта гнида была как новенькая. Мордвину, когда приедет врач, снова поместить в камеру и без моей команды не трогать. Все понятно?
– Так точно, пан полковник. – Войт начал пятиться, потом развернулся и бросился прочь из подвала.
Через минуту он вернулся, подбежал словно собака, послушно принесшая палку, и доложил:
– Все сделал, пан полковник. Рысько уже едет, минут через сорок привезет врача.
– Поехали отсюда, Бунич, – проворчал полковник, покосившись на помощника.
– Подождите, пан полковник, – вдруг заявил Войт. – А что делать с этой заключенной? – Он показал на камеру с замученной Татьяной Тепленко. – Она вам еще нужна? Боюсь, что эта сучка долго не протянет.
Вишневский колебался. «Эта сучка» уже не нужна. Какого хрена она тут будет лежать и занимать койку? Еще корми ее, ублажай!
– Делай с ней что хочешь, – проговорил он. – Следственным органам эта заключенная больше не требуется.
– Понял, пан полковник, – заявил Войт. – Вот только… – Он стушевался. – Нужно ли оформлять какие-то бумаги, извещать родных?
– Белены объелся? – Полковник сделал свирепое лицо и постучал кулаком по черепу. – Ты что несешь, майор? Какая родня и бумаги? Ее здесь нет, этого объекта в природе не существует! У тебя болото под боком, забыл?
Войт прозрел, заулыбался, стал кивать как китайский болванчик.
Вишневский, не оборачиваясь, зашагал из подвала.
Сначала спецназовцам, слившимся с корягами, было скучно. Зевали и курили караульные, шатающиеся у шлагбаума и вокруг здания. Потом они выбросили окурки, подтянули амуницию.
С крыльца спрыгнул невысокий капитан, широким шагом направился к парковке с машинами. Он вывел со стоянки затрапезный «Фольксваген» и покатил к шлагбауму. Бойцы без разговоров выпустили его за ворота. Через полминуты машина проехала мимо пруда и исчезла за деревьями. Караульные расслабились, вновь достали сигаретные пачки.
Прошло еще минуты три. В здании опять раздался шум. Часовые снова принялись затаптывать окурки, делать вид, что бдительно несут службу.
«Так они сигарет не напасутся», – подумал Павел.
С крыльца спустились те же двое мужчин, которые ранее поднялись на него. Первым вышагивал спортивно скроенный тип в штатском. Пьяным он уже не казался, но был зол как черт. Физиономия его пылала так, будто бы по ней хорошенько съездили кулаком.
За ним семенил невысокий тип в защитном. Он скрывал ухмылку, но она предательски проскакивала на его лице.
Они тоже сели в машину и уехали.
Павел проводил их глазами. Перехватить машину было теоретически возможно, хотя и рискованно, но стоило ли это делать?
В здании бывшей лечебницы снова стало тихо. Караульные занялись своими делами, разбились на клубы по интересам.
– Что-то я запутался, командир, – глухо сообщил в наушник Боев. – Почти ничего не слышу через это чертово окошко. Прибыло некое важное лицо, вроде бы полковник. Потом был шум, драка, люди возмущались, мужик орал, чтобы доставили врача. Я слышал, машина уехала. Видимо, в Байдак кто-то из местных рванул за эскулапом. Потом опять глухие голоса, но уже без ора и драки, и снова кто-то уехал.
– Это были гости из СБУ, – объяснил Павел. – Продолжай нести службу, Рустам. Похоже, нам долго тут куковать.
«Здесь тюрьма, в подвале узники и охрана, это однозначно. Но не факт, что в ней содержится Борисов, – раздумывал Соколовский. – Укропы могли избить любого заключенного, а потом спохватиться, что он им нужен живым. Капитан, наверное, поехал за медиками. Видимо, в Байдак. Скоро привезет. Можно устроить засаду в лесу, тихо взять и допросить. Эскулапы могут не знать, к кому они едут, но капитан обязан быть в курсе. Нет, тоже не вариант. Придется отказаться от столь заманчивой мысли. Если медики и этот капитан не приедут, то укропы, сидящие в лечебнице, забьют тревогу, могут вызвать подкрепление из Байдака, усилят оборону. Ловить медиков на выходе или в лесу? Та же картина. Своим ходом они не доберутся. Капитан повезет их обратно, а брать его – значит насторожить обитателей объекта».
Он сделал перекличку, проверил, нет ли сонных тетерь в отряде. Люди неохотно отзывались. Им уже порядком надоело лежать в болоте.
«Будем торчать тут, пока рак на горе не свистнет, – обрадовал их Павел. – «Но есть и хорошая новость, товарищи бойцы. Нет смысла всему отряду зарабатывать простуду в болоте. Трое могут отползти в лес. Там суше и уютнее. Через час меняемся. Так до тех пор, пока не наступит ясность».
Через час в лесу заурчал мотор, показался раздолбанный «Фольксваген» и въехал на территорию больницы. Вместе с капитаном прибыли двое в белых халатах – какой-то пугливый пожилой задохлик и полноватая женщина средних лет с лицом повидавшей виды медсестры. Она несла небольшой медицинский чемоданчик. Под присмотром автоматчиков медики просеменили по двору и растворились в здании.
Медленно тянулись минуты, складываясь в маленькую, но нервную вечность. Боев помалкивал. Значит, он ничего не слышал либо не придавал этому значения.
Минут через сорок обладатели белых халатов покинули здание. Капитан загрузил их в машину и повез в Байдак. Медики выглядели подавленными, старались не смотреть по сторонам.
Павел еле подавил в себе желание устроить засаду на капитана, который рано или поздно вернется. Отличная возможность все узнать. Этот тип расколется как скорлупа.
«Нет, нельзя, – решил Соколовский. – Терпи, казак, жди подходящего удобного случая. Не шевелись до вечера, до следующей ночи. Таким поступком ты разом все испортишь. Ведь есть другие способы раскрыть тайну, скрывающуюся за этими стенами».
Глава 8
День прошел точно так же, как и все предыдущие. Жизнь в тюрьме застыла. Караул исправно тащил службу, бойцы умирали от скуки. В подвале было тихо. Иногда заходил надзиратель, прохаживался мимо камер, постукивая дубинкой по ладони, словно ждал, что кто-то из арестантов начнет задираться.
