Сергей Зверев - Забей стрелку в аду
Пассажиры, дремавшие в просторном салоне «аэрбаса», по-русски – воздушного автобуса, ощутили незначительное покачивание, а особо чувствительные – приступы легкого подташнивания. Заботливые стюардессы, толкая перед собой тележки, развозили напитки и пластиковые, герметично запакованные судки с едой. В салоне бизнес-класса девушки предлагали коньяк и другой изысканный алкоголь. Пассажир, занимавший место под номером пять, от алкоголя отказался. Взгляд черноволосого мужчины с орлиным профилем смутил стюардессу. Он раздевал ее глазами. Служащая авиакомпании почти физически ощущала липкие прикосновения к своей груди, ягодицам и бедрам. Выглядел пассажир вполне респектабельно: золотой «Ролекс» на волосатой, точно у обезьяны, руке, тонкая сорочка с логотипом престижного дома мод, чуть ослабленный узел неяркого галстука, обвивавшего короткую шею. Так выглядят управляющие солидных фирм или высокооплачиваемые менеджеры транснациональных компаний. Но для бизнесмена на пухлых пальцах черноволосого было слишком много золотых перстней – верный признак дурного вкуса выскочки, дорвавшегося до шальных денег. Обвешанный драгоценными побрякушками, словно рождественская елка, пассажир заказал апельсиновый сок и бутерброд с листиком салата на тонко нарезанном беконе. Исполнив заказ, стюардесса поспешила отойти от мужчины с липким взглядом.
Место номер пять занимал Ибрагим Хаги с паспортом итальянского подданного в кармане. Гражданство албанец по национальности и месту рождения получил за взятки. Его предки пасли овец из века в век на склонах холмов, поросших чахлой растительностью. Они исправно посещали мечеть, делали детям обрезание и платили налоги чиновникам турецкого султана.
Мир менялся в вихре войн и революций. Распадались империи, провозглашалась независимость новых стран, а жизнь у подножия холмов не менялась. Правда, с приходом к власти коммунистов позакрывали мечети и везде наразвешивали портретов вождей. Но нищета из убогих албанских селений никуда не ушла. По-прежнему утром пастухи выгоняли отары на пастбища, а земледельцы долбили каменистую почву.
Ибрагим Хаги прозябать в убожестве не собирался. Богатство можно сколотить, если повезет, упорным трудом, ловкими торговыми операциями, махинациями с финансами и недвижимостью. К нищей стране такие рецепты неприменимы. Там благосостояние добывается при помощи оружия и сопровождается кровопролитием. Отпрыск пастухов сколотил банду, терроризировавшую окрестные села. Добыча была очень скромной. Убогие пожитки из крестьянских домов, круги овечьего сыра, мизерные сбережения. О последнем и говорить не приходилось. На албанские дензнаки, называющиеся леками, можно было купить женщин, виноградную водку, боеприпасы или еду. Все это Хаги брал бесплатно. Для капитала, с которым можно было развернуться в будущем, нужна была валюта.
Однажды награбленным долго сыт не будешь. Кроме того, правоохранительные органы начали наседать на банду с помощью местного населения, уставшего от грабежей и поборов. Хаги сменил тактику, используя новые возможности. Он поднялся на ступеньку вверх, занявшись наркоторговлей.
Пал коммунистический режим. Закрытая при нем страна распахнула двери. Албания по своему географическому положению лежит на перекрестках дорог, ведущих из Азии в Европу. На территории скверно управляемого государства как грибы после дождя стали расти склады с наркотой, принадлежащие международным наркокартелям. Вслед за складами настал черед плантаций. Дурной пример заразителен. Спасаясь от нищеты, крестьяне, почти не таясь от властей, выращивали на полях опиумный мак, а подпольные фабрики перерабатывали растительное сырье в морфин, а затем и в героин.
Ибрагим Хаги вышел со своим товаром на западноевропейский рынок. Установил контакты с итальянской мафией и германскими заправилами наркоторговли. Дела пошли на лад, а бурные события на Балканах открывали новые возможности.
Соседняя Югославия, которой албанцы всегда в глубине души завидовали, стала распадаться как карточный домик при дуновении ветра. Республики отделялись одна за другой. Процесс сопровождался жуткой резней и массовыми убийствами. Ибрагима потянуло на запах крови.
В мусульманском анклаве Боснии он стал видным полевым командиром. Хаги не усердствовал в зверствах, как другие, если не считать нескольких распятых православных священников и изнасилованных монашек. Война шла без правил, а парням из его команды были нужны развлечения.
Когда в Боснию понаехало слишком много международных наблюдателей и прибыли миротворческие контингенты, призванные установить мир, албанец засуетился. Умевший оставаться в тени, он не хотел, чтобы его имя фигурировало в списке военных преступников, подлежавших суду международного трибунала. Проведя несколько операций, бывших, по сути, грабительскими рейдами, он постановил свернуть свою деятельность в Боснии.
Тогда, под стенами монастыря, замшелыми от древности, Хаги подобрал раненого русского с птичьими, круглыми глазами. Вообще-то Ибрагим на дух не переносил русских добровольцев. В сражениях они вели себя как черти, отправив на тот свет немало бойцов из его отряда. Но в пленном, стоявшем у ворот намеченной для грабежа обители, он узнал профессионального убийцу, дерущегося не за идеи, а ради собственного удовольствия. Узнал подсознательно, заглянув в желтые ястребиные глаза. Первую пробу русский преодолел, прикончив ножом раненого товарища. Отряд пополнился новым бойцом по кличке Ястреб.
Свернув дела в Боснии, албанец оставил там несколько надежных людей, продававших наркотики солдатам из миротворческого контингента и остальным желающими гражданам республики. Следуя совету приятеля, он приказал не соваться к российским десантникам и даже не приближаться к лагерю с российским триколором на флагштоке.
– …Наши предпочитают пить водку со своими. Полезут твои с «дурью», десантура рога вмиг поотшибает. Так что держитесь от братишек подальше, – со знанием дела порекомендовал Ястреб, ставший к тому времени незаменимым помощником албанца.
Потомку пастухов политика пришлась по вкусу. Он понял простую истину – под вывеской политики можно прокручивать любые грязные дела и слыть героем. Покопавшись в родословной, а скорее всего выдумав, Ибрагим Хаги обнаружил корни своих предков в Косовском крае. Оказывается, миролюбивые албанцы жили там чуть ли не со времен Рождества Христова, терпя унижения и издевательства от налетевших словно саранча сербов. Часть бедных албанцев переселилась в родную страну, а часть осталась страдать под игом сербов. Предки Ибрагима малодушно бежали, но настало время восстановить попранную историческую справедливость. Легенда предназначалась для наивных олухов, которых Хаги использовал для выколачивания средств.
Много соотечественников успело обосноваться на Западе и даже обрасти кое-каким жирком в виде авторемонтных станций, кафе, мастерских и так далее. К преуспевшим эмигрантам наведывались люди Хаги во главе с Ястребом и предлагали внести добровольные пожертвования на святое дело борьбы за права угнетенных соплеменников и воссоединение «великой Албании». Особо непонятливых лавочников для острастки били бейсбольными битами. Если они упорствовали или обращались к властям, начинал действовать Ястреб. Он, не церемонясь, ломал переносицу, дробил челюсть или выкручивал суставы глупцу, не желающему платить. Сверхжадных заместитель Хаги награждал пулей между глаз и контрольным выстрелом в затылок. Полиция вела расследование вяло, проклиная понаехавших дикарей-иностранцев в их цивилизованные, благополучные страны.
Албанские общины, запуганные до предела и задурманенные байками политиков, отстегивали немалые средства. Львиная доля перепадала боевикам Армии освобождения Косова, но часть оседала в карманах Ибрагима Хаги. Бухгалтерия при рэкете ведется весьма условно. Стибрить деньги, предназначенные для ведения партизанской войны, не очень сложно. Когда какой-то идеалист стал обвинять Ибрагима в воровстве народных средств, с ним встретился Ястреб. Он убил болтуна в подъезде его дома, хирургически точным ударом ножа вскрыв подъяремную вену. В газетах о смерти истекшего кровью лидера албанских эмигрантов в Италии написали две строки, обвинив в этом преступлении югославские спецслужбы.
Звездный час Ибрагима Хаги пробил. Партизаны Косовского края нуждались в оружии, а оружие стоило денег. Обучение боевиков тоже было недешевым мероприятием. Но Косово не намного богаче Албании. Здесь нет нефтяных залежей, полезных ископаемых или алмазных копей. Зато имеются подходящий климат и почва для выращивания наркосодержащего сырья. Рядом порты Адриатики и транспортные артерии, ведущие в сытую Европу. Не использовать выгодную ситуацию Ибрагим Хаги не мог. По взаимовыгодному контракту боевики Армии освобождения Косово охраняли плантации, склады, подпольные лаборатории, принадлежавшие предприимчивому соотечественнику и его подельникам. Боевики сопровождали караваны с героином, контролировали погрузку. Взамен они получали оружие, инструкторов, возможность лечить раненых командиров в европейских и американских клиниках, оплачивать наемников из арабских стран и Чечни.
