Сергей Зверев - Пылающая межа
– Так, уважаемый, – обратился к Авакяну Огольцов, – что у нас есть на данный момент? Давайте разложим карты, как говорится.
Тот тяжело вздохнул и потер щеку.
– Ситуация следующая: похитители выставили свои условия. Да, не было никаких записок, таинственно подброшенных во двор, и прочего. Банально позвонили по телефону. В обмен на свободу Казаряна им должны передать полтора миллиона долларов наличными…
– Широко размахнулись! – присвистнул капитан. – Губа у них не дура.
– Еще бы! Они заботятся о своей безопасности – деньги должны быть в купюрах разного достоинства, а нумерация – не сквозная.
– Хитрые, дьяволы! – стукнул по столу Хачатрян.
– Сроки? – Огольцов щелкнул зажигалкой и закурил, окутавшись клубами дыма.
– Поначалу они выставили условие: собрать деньги за сутки, – сообщил Тигран. – Ну, естественно, я сказал, что это нереально. Удалось выторговать у них еще пару дней. Я объяснил – на то, чтобы собрать деньги, нужно время.
– Ну, допустим, – кивнул капитан, – а насколько вообще реально найти требуемую сумму?
– Найти! – усмехнулся Авакян. – Найти, конечно же, невозможно. А вот собрать – другое дело. Я думаю, вам уже известно, что такое Казарян для Агдама и вообще для Арцаха. Это же человек-легенда! Человек, сделавший себя сам. Своим трудом, талантом доказавший всем, что если ставить любую цель – к ней реально дойти, пускай и к самой несбыточной на первый взгляд.
Огольцов невозмутимо попыхивал сигаретой, думая о том, что столь высокопарные слова – вещь, конечно, приятная, особенно для знаменитого уроженца Агдама, но в данный момент лучше было бы не отклоняться от темы. Впрочем, он не стал прерывать собеседника, давая ему выговориться.
– Так вот, видеозапись обращения Казаряна оперативно передали диаспоре…
– Уже успели?
– А что же остается делать? – пожал плечами Авакян. – Время дорого, и мы задействовали все, что только может помочь в данном случае. В общем, диаспора готова заплатить эту сумму.
– Хорошо, а как решили провести весь процесс, начиная с передачи денег? – Огольцов, похоже, также взвешивал все с разных сторон.
Однако у него на рассмотрении были еще кое-какие варианты, соответствующие его десантной специфике, которые пока что не озвучивались.
– Механику передачи денег и освобождения похитители обещали сообщить в самый последний момент, – произнес Тигран, – об этом они сообщат сами. Вот в общем-то и все, что касается условий освобождения.
– Кстати, я пока что так и не видел видеозаписи, – напомнил миротворец.
– Ах да! – спохватился Хачатрян. – Совсем вылетело из головы. Сейчас, минуточку.
Тут же на столе был открыт ноутбук. Тихонько зажужжал дисковод, и на мониторе появилось лицо Казаряна. В отличие от Авакяна и его помощника, знакомых с содержанием материала, капитан полностью сконцентрировался, глядя и слушая то, что произносил похищенный бизнесмен. Кроме главного Огольцова сейчас интересовали разные «мелочи». Он обращал внимание на помещение, в котором содержался заключенный, на то, что его окружало. Правда, он убедился, что это мало что могло дать, но видеозапись была просмотрена с превеликим вниманием. Иногда капитан откручивал запись назад, иногда останавливал изображение, увеличивая какой-то фрагмент. Наконец просмотр был закончен.
– Ну, вот видите, капитан, вряд ли здесь можно найти что-то достойное внимания, кроме того, о чем я уже сообщил, – сказал Авакян, когда просмотр был завершен.
– Да, хотя кое-что я увидел, – туманно ответил Огольцов. – И что же дальше?
– Как это что – деньги уже собираются. Машина запущена и работает на полную катушку. Другого выхода, по-моему, просто не существует.
– Безвыходных положений не бывает, – прозвучало одно из любимых выражений капитана.
– Это вы о чем? – спросил Хачатрян.
– Я считаю, что нельзя так безоговорочно соглашаться с похитителями.
– А что вы предлагаете? – хмыкнул Авакян.
– Я предлагаю помощь российских миротворцев в захвате похитителей.
– И что же, по-вашему, провести войсковую операцию? – хихикнул Хачатрян. – Позвольте спросить – против кого и где? Мы же не представляем себе, даже приблизительно, местонахождение Казаряна. Это может быть где-то в нескольких километрах отсюда. А вполне возможно, что сейчас он сидит на азербайджанской территории. Тем более что она начинается совсем рядом. Так что…
– Да нельзя так делать! – решительно заявил капитан. – Нельзя вести переговоры с террористами. Это воспринимается ими как признак слабости.
– Если нельзя гарантировать успешного результата, то есть обеспечения жизни и здоровья заложников при проведении силовых мер, значит, надо идти на любые переговоры, – авторитетно заявил Авакян. – Тут ведь цель – спасти жизнь и здоровье заложника. Если для этого надо заплатить – значит, ничего другого не остается.
– Надо действовать, – говорил Огольцов, – дайте мне сутки, и у нас будут сведения, гарантирую это.
– Нет, нет и еще раз нет! – отрицательно покачал головой Авакян. – Мы не можем рисковать жизнью Левона. Все должно пройти так, чтобы ни в коем случае не подвергнуть его опасности.
Огольцов с сожалением вздохнул, видя, что убедить хозяев не удастся. На помощь хозяину кабинета пришел и его помощник. Хачатрян также принялся излагать выкладки, из которых неоспоримо следовало, что это – не война и надо играть по предложенным правилам, даже если они предложены бандитами.
Глава 23
Пока в кабинете шло обсуждение, у входа в здание появилась заведующая детдомом. Женщина была настроена весьма решительно. Она поднялась по ступенькам, но здесь ее встретила охрана.
– Куда вы? – преградил ей вход здоровенный верзила.
– Мне нужен Тигран.
– К нему сейчас нельзя, у него важное совещание.
– Пустите, у меня важный разговор, – настаивала Параджанян.
– Если пускать всех, кто считает, что у него что-то важное, то ни на что другое времени уже не останется, – попытался неуклюже пошутить еще один из тех, кто стоял на крыльце.
– Вы что, не в курсе, что происходит в Агдаме? Идите домой и не мешайте. Ему несколько дней точно не до вас будет, – отмахнулся первый охранник.
– Да что же это такое? – громко возмущалась Параджанян. – Если вы накачали мышцы, это значит, что…
– Это значит, что мы поставлены здесь охранять и без приказа сюда никто не войдет, – закончил фразу охранник.
– Да я вам говорю… – пыталась пробиться сквозь железную стену Ануш.
Упорство ребят с каменными физиономиями и такими же мышцами вряд ли удалось бы сломить, если бы на крыльцо в этот момент не вышел Локис. Приехав вместе с капитаном, сержант на время совещания был предоставлен сам себе и пока не знал, чем ему заняться. Он мельком взглянул на армян, не обращая особого внимания на разговор. Естественно, сержант не понимал в нем ни слова.
Однако для заведующей его появление стало в какой-то мере спасительным. Она бросилась к нему.
– Я так рада вас видеть, – заговорила Ануш уже по-русски, – а то ведь через этих истуканов невозможно пробиться.
– А что случилось? – спросил сержант, спускаясь по ступенькам.
– Я знаю, что вы видели нашего мальчика, Роберта, там, на полосе размежевания…
– Ну да, – кивнул он, – было такое приключение. К счастью для нас обоих, никто не пострадал. Вот только азербайджанец.
– Я вам хочу сказать, что он не причастен к минометному обстрелу, – горячо заговорила Параджанян.
– А откуда же это вам известно?
– Я чувствую это.
– Понятно… – усмехнулся Локис. – А как же его стрельба по нам? Причем, я вам скажу, весьма достойная.
– Не надо смеяться, я прекрасно знаю Роберта. Да, он убежал в горы, он стрелял по вас, но поймите – это же дети войны! У большинства из них погибли родители, многие их даже не помнят. Это же не мирные дети! А после того, как ранили его подругу, мальчик озлобился.
– Ну, хорошо, а что сказать-то мне хотели? – перешел ближе к реальности Локис.
– Да, прошу прощения, перейдем к делу, – кивнула Параджанян, – у меня важные новости. Наш сбежавший Роберт передал раненой девочке, Заре Макичан, в больницу записку…
– Вот это уже интересно, – прищурился десантник.
Он оглянулся на охранников, те не проявляли к разговаривавшим особого интереса.
– Вот послушайте. – Заведующая извлекла из сумочки сложенный в несколько раз клочок бумаги.
Она прочитала несколько предложений по-армянски. Локис едва открыл рот, чтобы сказать, что он ничего не понял, как Ануш, взглянув на него, усмехнулась и принялась переводить:
«Здравствуй, дорогая Зара! Посылаю тебе это письмо и надеюсь, что, кроме тебя, о нем никто больше не узнает. Хочу сообщить, что со мной все в порядке. После того, что случилось на празднике, я не смог больше оставаться в детдоме. Я уже достаточно взрослый и не могу спокойно смотреть на то, как азербайджанцы издеваются над нами. Я ушел в горы для того, чтобы отомстить за тебя, за обстрелы Агдама…»
