Александр Бушков - Пиранья. Первый бросок
– Эти? – пожал плечами Мазур.– У меня с ними возникли небольшие разногласия касательно дальнейших действий, и как-то так вышло, что они попрыгали за борт и отправились по своим делам вплавь. А мы с вами остались единоличными хозяевами этой посудины. Так вот, поскольку я принимаю решения на правах капитана, предлагаю вернуться в Викторию. Есть возражения?
– Н-нет...– протянула девушка, глядя застывшим взглядом.– Вы что, из полиции?
– Неужели похож? – спросил Мазур с любопытством, силясь разговорить ее, а заодно и отвлечься самому от пережитого.– Вот никогда не подумал бы... Вынужден вас разочаровать, мисс, я совершенно штатский и абсолютно мирный человек, просто мне вдруг выпала совершенно неподходящая для меня роль...– Он сам сознавал, что в его болтовне есть оттенок истеричности, но остановиться как-то не получалось.– Случайно столкнулся с этими типами, пришлось как-то выкручиваться...
– Да что вы несете? – вскрикнула она с надрывом, на фоне которого волнение Мазура смазывалось вовсе.– Вы... всех троих... они же не могли вот так добровольно взять и уплыть... Вы их... да?
– Ну, есть такой грех,– пожал плечами Мазур.– Вам их что, так уж жалко?
– Ни капельки,– призналась она серьезно.– Скоты, твари...
– Я это тоже сразу заметил,– сказал Мазур, опасаясь, что все же последует истерика.– Скверные были типы, признаться, и это мне помогает не переживать особенно... Хотите виски? Я видел в камбузе... (она помотала головой). Ну, как хотите. Вы, вообще, в норме? Можно вас оставить?
– А вы... куда?
– В рубку,– сказал Мазур.– Пора сниматься с якоря. Так что, все нормально?
Она торопливо покивала.
– Ну и прекрасно,– облегченно вздохнул Мазур.– Я пошел...
Он поднялся в крошечную рубку, выбрал якорную цепь и запустил двигатель. Сноровисто перекидывая толстенькие рукоятки штурвала, повел судно на ост, вдоль берега, в сторону Виктории. Берег был пуст, океан был пуст, и настроение пока что не достигло нормальной отметки, но чуточку поднялось, исчезла противная тошнота и еще более омерзительная слабость в коленках, он почти успокоился. Нельзя было иначе, никак нельзя...
Чтобы отогнать остатки позорной слабости, громко мурлыкал под нос:
Меня зовут Уильям Кидд,ставьте парус, ставьте парус!Рядом черт со мной стоит,абордажный нож блестит,ставьте парус, ставьте парус!Нас с купцами смерть свела,в пасть акулам их тела,ставьте парус, ставьте парус!На добычу я лихой,льется золото рекой,слаще нет судьбы такой,ставьте парус, ставьте парус!
И, почувствовав себя почти нормальным человеком, заорал во всю глотку еще одну старинную песенку, опять-таки родившуюся на кораблях туманного Альбиона:
Я благодарен виски за свой багровый нос,и по его совету бушлат в заклад отнес!
Сзади что-то негромко упало. Замолчав, Мазур явственно расслышал металлический щелчок. Очень похожий на...
– Руки держи на штурвале!
...на звук взведенного курка. Оглянувшись через плечо, Мазур узрел в нескольких шагах за спиной свою прекрасную принцессу, освобожденную им аж от трех драконов. Она стояла выпрямившись, одной рукой придерживая на груди рубашку, а в другой у нее был Мазуров трофей, «Альбион» со взведенным курком, нацеленный ему куда-то в район лопатки. Бросив быстрый взгляд вправо, Мазур убедился, что пустая кобура валяется рядом с компасным шкафчиком. Сюрпризы...
– Положи игрушку,– сказал он мягко.– Совершенно неподходящая забава для девушки из колледжа искусств, пусть даже ахатинского. Если потянуть пальцем вон ту штучку, он, между прочим, выстрелить может.
– Я знаю,– сказала Дженни. Глаза у нее были сухие, отчаянные, решительные.– Где кокаин? Куда ты его дел? Я ведь прекрасно поняла, что вы ныряли и достали все...
Странно, но прежде всего Мазур ощутил не злость, а жгучую, неутолимую обиду – он ведь и ее спасал, в конце-то концов, искренне считал случайным человеком, беззащитной жертвой, а оно вон как обернулось...
– Конкурирующая фирма, а? – спросил он, горько ухмыляясь.– И в той бухточке, так я теперь понимаю, вы не случайно оказались?
– Не твое дело,– отрезала Дженни.– Где кокаин?
– Вопрос, конечно, философский,– сказал Мазур.
Револьвер она держала довольно уверенно, ствол в ее руке почти не дрожал.
– Я выстрелю...
– Да? – поморщился Мазур.– Во-первых, как только выстрелишь, судно сразу потеряет управление... Ежели я паду мертвым. Во-вторых, ты уверена, что в одиночку справишься с этим корабликом?
– Попробую...
– А вдруг не получится? – с интересом спросил Мазур.– И, наконец, мертвый труп тебе ни за что не скажет, где кокаин...
Растрепанная блондинка ухмыльнулась:
– Эта лохань немножко поменьше, чем «Куин Элизабет», не так уж и много времени займут поиски...
– Логично,– сказал Мазур.– А может, попробуем договориться? Там, такое впечатление, на двоих хватит... Красотка, нам выгоднее договориться, чем устраивать пальбу. В особенности если ты еще никогда не стреляла по живому человеку. Вдруг не получится? Или промахнешься?
– Постараюсь попасть,– заверила она, прикусив нижнюю губку.– С такими, как ты, всегда есть риск... Ведь обманешь...
– Я-то?!
– Хватит! – истерически вскрикнула она.– Где кокаин?
Вряд ли ей приходилось раньше стрелять по живому человеку. Но все равно ситуация хреновая. Разговор до бесконечности не затянешь, девка его откровенно боится, что, в принципе, где-то и простительно – с типом, только что прикончившим троих, не стоит вступать в честные переговоры, обмануть может...
– Я обязательно выстрелю,– настойчиво повторила она.
– Верю,– сказал Мазур, решивший рискнуть, благо ничего другого и не оставалось.– Вот только рассказать тебе, в чем твоя ошибочка? Ты хорошо рассчитала, шустренькая, но не приняла в расчет того типа, что давно подкрался со спины... хей!
Он уставился через ее плечо, и примитивная хитрость сработала: Дженни, словно ее ткнули шилом в какое-то чувствительное место, резко развернулась назад, где никого, разумеется, не было и быть не могло. А в следующий миг Мазур, одним прыжком преодолев разделявшее их невеликое расстояние, обрушился на нее, сбил на палубу без малейшей деликатности, выкрутил из руки пистолет. Когда она попыталась царапаться, с превеликим смаком залепил парочку оглушительных пощечин, не испытывая ни малейших угрызений совести за столь хамское поведение.
Бросился назад, к штурвалу,– судно уже рыскнуло, сбиваясь с курса,– выключил двигатель, отдал якорь. Вернулся на огражденную невысокими деревянными перильцами площадку у рубки, встал над съежившейся стервочкой и с интересом спросил:
– Прикончить тебя, что ли? Пленница пиратов, мать твою...
Она приподнялась, заслонилась руками, себя не помня от страха. Так и тянуло дать хорошего пинка – и за разбитые иллюзии в том числе. Не должны такие девочки, натуральные блондинки с великолепной грудью и отличной фигуркой, быть алчными охотницами за партией наркотиков, это неправильно...
Следовало бы и в самом деле ее прикончить, чтобы избежать возможных сложностей, но у Мазура не поднялась бы рука. Даже после трех трупов на палубе. Особенно после трех трупов на палубе. Он не смог бы. Сучка, конечно, но ведь он не сможет...
Присев на корточки, Мазур невежливо ткнул ей дулом револьвера в скулу:
– Ну и как, по-твоему, какие чувства я к тебе испытываю после всего?
Она сжалась, зажмурилась, по щекам поползли слезы. Скулила, как щенок, тьфу... Он не мог.
– Ладно,– сказал Мазур неприветливо.– Выкладывай-ка в темпе, сучка белобрысая, как ты докатилась до жизни такой... И не надо бить на жалость, не подействует...
Сквозь всхлипы, слезы и сопли понемногу прорвалась нехитрая исповедь: благовоспитанная английская девочка, недовольная и своим не особенно авантажным местом в жизни и не столь уж высоким жалованьем училки колледжа, спуталась с обаятельным местным красавчиком, который посулил возлюбленной райское житье в том случае, если им удастся провернуть не столь уж трудное дельце. Мазур так и не понял в точности, какие отношения связывали покойного Жюстена с покойной же троицей – то ли все работали в связке и Жюстен хотел облапошить компаньонов, то ли краем уха прослышал о делишках незнакомых ему наркоторговцев и решил их вульгарно грабануть. В общем, что-то пошло наперекос, красавчика прикончили и выбросили в море, а его спутницу решили пока придержать для прозаического употребления...
Вполне возможно, что-то она скрыла, о чем-то врала. Ну и черт с ней, в задачу Мазура не входило добиваться от нее полной откровенности. В общих чертах эта история, надо полагать, истине все же соответствует. И черт с ними со всеми...
