Сергей Зверев - Убить бессмертие
— Леонид, ты как, живой там? Тут такого про тебя нарассказали… Ну, ладно, молодец! Иногда, видимо, науку и так надо защищать. Что с препаратом? Мне тут сказали, что его нашли, но они не специалисты…
— Пока нормально, — ответил Леня, — но активность падает. Мне удалось найти условия для снижения температуры образца, и все же его срочно нужно вывозить отсюда. Еще сутки он не продержится.
— Леонид, ты вез в Читу образцы! Там был реагент…
И тут до Лени дошло. Он все это время был рядом с решением проблемы, но совершенно забыл о том, что вез с собой в самолете и что из разбитого самолета спас после крушения. Там был реагент, который способен поддерживать активность нанопрепарата достаточно долго. А в сочетании с низкой температурой — и очень долго. Фактически это было решение, это было спасение для результатов работы лаборатории.
Вернув трубку, Леня посмотрел на крючконосого человека почти с симпатией. Крутые они ребята, а он все равно здесь и сейчас важнее всех. От него зависит спасение образца, а не от мышц, не от умения прыгать и бегать. Голова — она и в Африке голова!
— Я так понял, что проблема решаема? — осторожно спросил Борщевский, который внимательно слушал переговоры Леонида с руководителем.
— Решаема! — усмехнулся Леня. — Только надо поторопиться. А еще на мне висит девушка из этого самолета. Бандиты ее в заложницы взяли, пришлось освобождать. Кстати, там был еще один заложник, Михаил, предприниматель…
— Мы знаем, — хмуро кивнул Борщевский, — нашли.
— Н-да, ну, ладно.
Над каменной речкой висел плотный и какой-то вязкий туман. Вершин сопок не было видно, но зато был слышен гул вертолетного двигателя и хлопанье винтов. Иногда, если приглядеться, видны были бортовые огни и свет прожектора, который тонул в молочном тумане.
Это был «КА-27» из Центроспаса. Пилоты удачно вышли на сигнал маяка, это был единственный экипаж, который удачно добрался до места крушения пассажирского «Ана». Леня удивлялся, как пилоты умудряются удерживать машину в таком тумане точно над нужной точкой. Они с Борщевским прикрепляли корзину, где пристегивался бледный, с грязным лицом и со слезами на глазах, парень Алексей. Он никак не попадал защелкой карабина в нужное место, а сам смотрел в сторону, где ниже по реке громоздилась каменная могила его девушки.
— Как только туман сойдет, сюда сразу прилетят эксперты, спасатели, — убеждал паренька Борщевский, — им все равно обследовать место крушения надо. И тела заберут, обязательно заберут. Ты, главное, телефон у спасателей в штабе оставь, чтобы тебе сумели сообщить, когда ее привезут…
Наконец люлька пошла вверх. Все, последний из выживших пассажиров. Леня вспомнил, первой поднимали Анджелу, которая еле держалась на ногах и все время плакала. Она даже не захотела попрощаться с ним, так вцепилась в края спасательной люльки. Помнил он, как они делали уколы другой вырывающейся девушке, как приводили в чувство все время падающую в обморок женщину со сломанной рукой. А еще он помнил лихорадочный нездоровый блеск глаз Алексея, который не по годам получил испытание для своей психики.
— Ничего, — как будто прочитав мысли Лени, проговорил Борщевский, стоявший с задранной головой и смотревший вверх, где исчезали огни вертолета. — В Гражданскую в шестнадцать лет полками командовали. Справится.
— Наверное, справится, — согласился Леня и поморщился — от самолета заметно уже тянуло трупным запахом. — Ладно, двинулись.
Он подобрал сумку-холодильник, которую спустили им сверху летчики. Теперь им предстоял новый поход к тому месту, где в реке находился контейнер с препаратом. А по пути нужно было еще захватить напарника Борщевского, который охранял бандита. Кстати, его тоже придется тащить с собой.
— Двинулись, — кивнул Борщевский, поправляя ремень автомата на плече. — Ты, главное, скажи, как только начнешь усталость чувствовать. Я тебе снова таблеточку дам.
— Ладно, — буркнул Леня.
Он не любил этой химии, с которой познакомился еще в армии. Современные средства позволяли бойцам спецподразделений подолгу обходиться без сна, без еды, передвигаться без отдыха. Уникальные препараты, только потом реакция у каждого человека наступает своя. Большинство ничего не ощущают особенного, если не говорить о комплексном вреде для организма от частого употребления. А вот на Леню к моменту окончания действия препаратов наваливалась такая дикая усталость, что он буквально валился с ног и засыпал. И мог проспать сутки. Индивидуальность организма!
Потом был снова путь через тайгу. Потом знакомство с Колей Мовчуном и раненым бандитом. Бывший спецназовец одарил Леню таким взглядом, что непонятно было, чего в нем больше — то ли злости, что вот этот шкет провалил такую серьезную операцию, которую готовила толпа специалистов, то ли восхищение его талантами, раз смог все это сделать и выжить. Ведь главное в любой работе — результат. А Леня и препарат спас, и заложницу.
Потом они втроем, поочередно меняясь, тащили на самодельных носилках раненого. В основном менялись Леня и Борщевский. А Мовчун как будто и не уставал, пер и пер вперед, упрямо наклонив голову.
Когда уже совсем стемнело, Леня понял из разговоров по коммуникатору, что они почти у цели. Тут же унюхал запах костра, и в животе у него заурчало с такой силой, будто он не ел несколько дней. Еще один молодой парень из этого странного подразделения встретил их на поляне. Он помог уложить раненого и снова вернулся к костру и котелку, в котором что-то очень вкусно пахло и не менее аппетитно булькало.
Они почти не разговаривали, выпив по сто граммов водки и выхлебав по две тарелки какого-то мясного супа. Сил ни у кого не было. Лагерь ставить не стали. Завернувшись в палатки, повалились прямо у костра на спальные мешки. Третий, которого называли Артистом, Димкой или Димоном, только выяснил, что «вертушку» ждать придется до тех пор, пока не распогодится, и сразу согласился дежурить всю ночь, видя состояние товарищей. Но Мовчун возразил. Он предложил поделить ночь пополам. Сначала он, потому что, если ляжет, то уже не встанет, а до утра — Артист.
Это было последнее, что Леня слышал, прежде чем провалиться в черноту…
Утро забралось за шиворот сыростью, стало щебетать в ухо, а потом на голову посыпались еловые иголки. Леня поежился со стоном, потому что все болело, тело затекло в каждом суставе. Он с закрытыми глазами уселся, вытянул ноги и только потом открыл глаза.
В сторонке в наручниках сидел раненый бандит и смотрел куда-то в небо отсутствующим взглядом. Артист, весело поглядывая на Леню, снова что-то помешивал в котле, а со стороны каменной речки слышались уханья и довольные вскрикивания. Борщевский и мощный Мовчун появились голыми по пояс, с раскрасневшимися телами и довольными лицами.
— Ущербные проснулись! — констатировал Борщевский. — Отлично! Всем жрать и собираться. Скоро, по нашим прикидкам, туман сползет, и можно ждать вертолета.
— Почему ущербные? — недовольно спросил Леня, поднимаясь с земли и сбрасывая с себя палаточную ткань.
— Ты себя в зеркало видел? — весело спросил Борщевский. — Поглядись! Забавное зрелище. А Артист у нас боком страдает. Кстати, что там со жратвой?
Первым покормили пленника, сделали ему укол и оставили дремать в сторонке. И только потом вчетвером уселись возле костра, поедая нечто среднее между кашей и супом. Разговаривали вполголоса.
— Так что вы за контора? — спросил наконец Леня. — Армия, ФСБ, ФСО?
— Угадал, — ответил Борщевский. — Мы тут с парнями подумали и решили позвать тебя к нам. А на хрена тебе этот твой научный центр? Ты там чего-то достигнешь? Ты там вообще кто?
— Вообще я там аспирант и научный сотрудник.
— А что так уныло? — засмеялся Артист. — Произнес так, как будто в преступлении сознался. По тебе же видно, что тебе это в тягость. Не надоело?
— Не надоело, так надоест, — облизывая с сожалением ложку, пробасил Мовчун. — Зато по тайге вон как скакал. Две группы профессионалов не могли догнать. И Кешу камушком стукнул!
— Да ну? — восхитился Дмитрий. — Достижение!
— Так что за организация-то? — снова спросил Леня.
— Если хочешь, то организация наша военная, — стал рассказывать Борщевский. — Мы — особая группа спецназа ВДВ. Ерундой не занимаемся, беремся только за сложные задачи, очень сложные и суперсложные. Ваш научный центр просто под руку подвернулся, но можем и такие дела делать.
— Подождите, подождите, как это, ВДВ? Разве армейские спецподразделения…
— Мы не совсем обычное спецподразделение, Леня, — откладывая тарелку, пояснил Артист. — Нас с миру по нитке собирали, потому что каждый в своем деле ас из асов.
— Ливанов вон вчера вертолет угнал, — хмыкнул Борщевский. — За такие вещи сидеть бы ему долгий срок, но… главное, соблюсти баланс важности задания и используемых средств. Твой нанопрепарат настолько важен, что все плевать хотели на вертолет. Это единственное спасение для Димки, потому что он его в результате разбил. Но! Разбил, зато банду догнал. Вот если бы не догнал, тогда был бы другой разговор.
