Скотт Мариани - Последнее пророчество
Бывший снайпер нашел в себе силы поздравить соперника.
— Отличная работа, приятель. Где научился?
— В лагере бойскаутов.
— Тай-брейк, парни, — сказал судья. — Что будем делать? Ваши предложения?
Джонсон с усмешкой повернулся к Бену.
— Выбор за тобой.
— А ты не против?
— Нисколько.
— Тогда давай перенесем мишень немного поближе. Стреляем с сотни ярдов. По одному разу. Кто выбьет больше, тот и победитель.
— С сотни ярдов? Шутишь?
Бен промолчал.
— Ладно, как скажешь.
Джонсон посмотрел на судью и развел руками. Тот пожал плечами.
Мишени установили на первой позиции.
— Минутку.
Бен опустился на колено завязать шнурок. Джонсон и судья повернулись и зашагали к огневому рубежу. Бен поднялся и побежал за ними. Зрители не расходились.
В толпе он заметил мисс Вейл. Стоявший рядом Кливер смотрел на него холодными глазами. Бен ответил ему тем же. Проповедник покраснел и первым отвел взгляд. Стрелки вышли на позицию.
— Ты первый, — сказал Джонсон.
Бен неторопливо прицелился. Солнце припекало. Вокруг громко стрекотали цикады. Теплый ветерок доносил приглушенный гул толпы, терпеливо дожидающейся развязки.
Он мягко спустил курок, и приклад резко ударил в плечо. Картинка в прицеле затуманилась.
Зрители заволновались. Взгляды всех устремились к мишени. На таком расстоянии рассмотреть пулевую пробоину позволяли даже простенькие бинокли.
— Промазал, — ухмыльнулся Джонсон. — Послал за молоком.
— Даже в мишень не попал! — крикнул кто-то из-за оградительного барьера.
По толпе прошел вздох разочарования. Бен еще раз посмотрел в прицел и улыбнулся.
— Подождите! — крикнул кто-то еще. — Смотрите ниже. Он стрелял не по мишени.
Первым все понял Карл. Проскользнув под канатом, парень подбежал к Бену.
— Ни хрена себе… — выдохнул он.
Теперь и Джонсон понял, что произошло. Понял и побледнел.
В невысокой траве, под бумажной мишенью, в землю были воткнуты две спички. Одна еще горела, и бледный язычок пламени дрожал под ветерком.
— Чтоб меня! Да он зажег спичку! — воскликнул кто-то из зрителей.
Карл застыл с открытым ртом, глядя на Бена в немом восхищении.
Толпа заволновалась. Взоры всех обратились к Бену.
— Ничего подобного я еще не видел. — Судья похлопал его по плечу. — Такой выстрел… один на миллион. Да что там, на десять миллионов.
— Этого не может быть, — запротестовал Джонсон. — Он поджег ее раньше, когда задержался.
Судья покачал головой.
— Нет, она бы уже сгорела. Вы поэтому тянули с выстрелом? Так, мистер? — с улыбкой спросил он.
— Попасть в спичку с сотни ярдов — это одно, — пробормотал Карл. — Но попасть так, чтобы поджечь…
Он помотал головой и расплылся в широкой ухмылке.
— Твоя очередь. — Бен повернулся к Джонсону. — Одна спичка еще осталась.
— Черт, да где ты такому научился? — спросил снайпер.
— Старый армейский фокус.
— В армии такому не учат.
— В моей армии и в моем полку — учат.
Американец отложил винтовку.
— Я не смогу. И пытаться не буду. — Он протянул руку. — Поздравляю.
Все закончилось. Бен аккуратно разобрал и уложил «винчестер» в футляр, потом передал Карлу. Парень улыбнулся сквозь боль.
За ограждением мисс Вейл тепло обняла победителя.
— Я боялась, что упаду в обморок от напряжения, — прошептала она ему на ухо.
— Кому-то надо отвезти Карла в больницу, — сказал он и, оглянувшись, увидел Мэгги.
Девушка взирала на него с нескрываемым восхищением.
— Я отвезу, — сказала она. — Энди уже ушел. Расстроился из-за случившегося.
Бен кивнул.
— Спасибо. Рад был с вами познакомиться, Мэгги. — Он повернулся к Карлу. — Береги себя.
— Черт, до сих пор поверить не могу.
Карл покачал головой. Мэгги взяла его за локоть и повела к парковке. Отойдя немного, она обернулась и еще раз улыбнулась Бену.
Мисс Вейл, повиснув на руке у героя, расточала похвалы. Потом к ним подошел судья.
— Вам нужно пройти со мной и забрать призовые. Там уже и репортеры собрались.
— Попозже. — Бен скользнул взглядом по толпе, но там, где совсем недавно стоял Кливер, никого не было. — Не знаете, где Клейтон? — спросил он у мисс Вейл.
— Сказал, что ему надо срочно позвонить. Какое-то неотложное дело. По-моему, поехал домой.
— Увидимся позже, хорошо?
— А вы куда? — удивилась мисс Вейл.
— Нам с Клейтоном нужно кое-что обсудить.
31
Вблизи дом Кливера производил сильное впечатление — неоклассический фасад, высокие колонны из белого камня. Поднявшись по ступенькам, Бен прошел прямиком в холл, который мог бы соперничать в роскоши с холлом Августы Вейл, если бы не признаки упадка, указывавшие на то, что лучшие времена особняка остались позади.
Из открытых дверей к нему метнулась женщина, которая могла быть домоправительницей или личной секретаршей. В глазах ее прыгало беспокойство.
— Где Кливер? — спросил Бен.
— Кто вы?
— Где он?
— Я не знаю, — ответила она, но брошенный в сторону винтовой лестницы взгляд сказал ему все, что нужно.
Бен отодвинул женщину плечом и, не слушая ее протестов, взбежал по ступенькам. Оказавшись на площадке с длинной галереей, он начал открывать все двери по порядку.
За четвертой обнаружилась комната, в дальнем конце которой за письменным столом сидел Кливер. Бен переступил порог и захлопнул за собой дверь. Огляделся. Он находился в кабинете. Мебели здесь было мало, выцветшие прямоугольники выдавали места, где висели когда-то картины. В целом комната выглядела как-то уныло. Судя по всему, свою долю состояния Вейлов проповедник еще не получил.
Кливер, слегка качнувшись, поднялся. На столе перед ним стояли бутылка бурбона и стакан.
— Пора потолковать, — сказал Бен. — Не забыли?
Кливер плюхнулся в кожаное кресло. Бен присел на край стола в паре футов от него.
Дверь распахнулась, и в комнату ворвались двое здоровенных парней в костюмах. Увидев Бена, они напряглись, готовясь к неприятностям.
— Все в порядке, сэр?
— Отошлите их, — сказал Бен, — или будете нести ответственность за то, что с ними случится.
Кливер безвольно махнул рукой.
— Да-да, в порядке. Все под контролем.
Поглядывая на гостя, парни вышли из комнаты и закрыли за собой дверь.
— Никакой вы не студент-теолог, — сказал Кливер.
— Студент. Но был им не всегда. У каждого свои маленькие секреты. И вы, Клейтон, расскажете мне о своих.
— Иначе?..
Бен опустил руку в сумку и, вынув револьвер, направил его в грудь проповеднику.
— Вы видели, как я попал в мишень с расстояния в тысячу ярдов. Здесь немного меньше, так что не промахнусь.
— Хорошо. Давайте поговорим.
— Где Зои Брэдбери?
— На этот вопрос я ответить не могу.
— Подумайте хорошенько. Говорить ведь можно и без ног.
— Мне нечего добавить. Я действительно не знаю, где она.
— Не испытывайте мое терпение, — предупредил Бен. — Это неблагоразумно.
— И что я, по-вашему, сделал?
— Зои шантажировала вас. Вы решили, что не станете ей платить.
— Но я заплатил! — возразил Клейтон. — Заплатил без колебаний. И отдам остальную сумму, как только получу обещанное. Я ей так и сказал. Я — человек слова.
Бен поднял револьвер на уровень головы проповедника и взвел курок. В тишине металлический щелчок прозвучал неестественно громко. Клейтон побледнел. На лбу у него выступили бисеринки пота.
— У нее неприятности? С ней что-то случилось?
— Вы меня об этом спрашиваете?
— Я ее и пальцем не тронул, — упорствовал Клейтон, в его голосе уже слышались нотки паники. — Всего лишь поручил своим ребятам проследить за ней.
— До самой Греции. Остальное я знаю.
Проповедник нахмурился.
— Извините?
— Мне надоели ваши игры.
— Вы упомянули Грецию. Но при чем тут Греция?
— При том, что именно в Греции ваши люди заложили бомбу, которая убила Чарли Палмера. Именно в Греции они убили Никоса Карапипериса и похитили Зои. Позвольте сказать вам кое-что. Каплан и Хадсон мертвы.
Клейтон таращился на него с выражением полнейшего непонимания.
— И я видел, как ваши подручные изувечили Скида Маккласки, — добавил Бен.
Клейтон поднял руки.
— Подождите, подождите. Вы совершаете большую ошибку. Ни о каких Хадсоне и Каплан я не знаю. О Чарли Палмере и Никосе впервые слышу. Я подсылал своих людей только к Августе Вейл. Хотел узнать, что там делает эта мерзавка.
Бен заколебался. Когда вы целитесь в голову кому-то, не привыкшему к такому обращению, и даете понять, что настроены серьезно, то обычно получаете на свои вопросы правдивые ответы. Клейтон выглядел так, как и должен выглядеть испуганный человек, готовый излить душу ради сохранения жизни. И тем не менее то, что он говорил, было невозможно.
