Михаил Нестеров - Директива – уничтожить
Только теперь Фролов смог связаться с Ивановым.
Шеф службы безопасности, помолчав, согласился с его действиями и приказал не спускать глаз с площади.
Площадь была взята в кольцо переулками и проезжей частью; со стороны здания метро проходило Ленинградское шоссе. Фролов, остановив машину впритирку к бордюрному камню, внимательно осмотрел маленькие аллеи парка. Постникова и Малахова он увидел сразу. Малахов сидел на лавочке к нему спиной, а Постников находился ближе к Варшавскому концертному залу. Его поза напоминала позу профессионального боксера, отдыхающего после одиннадцатого раунда: пиджак недвусмысленно расстегнут, правая рука в любой момент готова нырнуть под него. Кроме этих двух, в сквере находилось еще десять-пятнадцать человек, в основном это были пожилые люди.
Фролов, чтобы не стоять на одном месте, медленно поехал вкруговую. У концертного зала он зарулил на небольшую площадку и развернулся. С минуту постояв, снова возобновил движение, прижимаясь к тротуару.
Время от времени он бросал взгляды в панорамное зеркало: Черкизов был готов к работе и выглядел абсолютно спокойно.
Юлька успела вовремя. Ольга Федоровна, открывая дверь, стояла с сумкой в руке.
Девушка стремительно ворвалась в квартиру и захлопнула за собой дверь.
Никишина отпустила сумку, и та с мягким стуком упала на пол. Прижав руки к груди, женщина выдавила:
– Вы… от него? – Она даже не назвала сына по имени.
Юлька кивнула. На глаза навернулись слезы, и она взяла Ольгу Федоровну за руку.
– Вы успокойтесь, – часто моргая, заговорила она. – Антон рядом, с ним все в порядке. Он ни в чем не виноват. Это правда.
Ольга Федоровна, запрокинув голову, беззвучно заплакала. Слез не было, она уже давно выплакала их. Неожиданно сильно схватив девушку за плечи, она прижала ее к себе.
«И вот мы обе стоим в прихожей и ревем», – сентиментально, по-книжному, подумала Юлька, гладя волосы незнакомой женщины. Хотя почему незнакомой? Это же мать Антона. Юлька готова была стоять так долго, прислушиваясь к частым ударам ее сердца, но не все дела еще были улажены.
– Тетя Оля, – Юлька слегка отстранилась, заглянув женщине в глаза: они были невыносимо усталыми и теперь уже влажными. – Надо помочь Антону, времени очень мало.
– Да, да, – вытирая слезы, проговорила Никишина. – Нужно бежать. Мне уже передали. – Она снова взялась за сумку.
– Никуда бежать не надо, – остановила ее Юлька. – Кому надо, те уже бегут. Даже из подъезда убежали. – Глядя на недоуменное лицо женщины, она улыбнулась. – У вас есть телефон, по которому вас просили позвонить, если вдруг узнаете, где Антон?
– Да… Два телефона. Один подполковника Рябова Михаила Анатольевича.
– Звоните, – потребовала Юлька. – Звоните этому Рябову и скажите, что только что к вам на улице подошел неизвестный мужчина и сказал, что Антон назначил вам встречу в сквере.
Ольга Федоровна отрицательно покачала головой.
– Нет… Как же так… Я должна передать одежду…
– Некому передавать. Антона нет в сквере и не будет, а вся эта заваруха только для того, чтобы сняли наблюдение за вашей квартирой, и я смогла поговорить с вами.
Ольга Федоровна начала сомневаться. Теперь эта девочка была ей подозрительна.
Юлька, покачав головой, достала записку.
– Быстро читайте и звоните.
Дрожащими руками женщина развернула листок.
«Мама…»
Ольга Федоровна, прочитав только одно слово, уткнулась лицом в бумагу и разрыдалась.
– А почему же он сам?..
– Да вы что?! – Юлька отчеканила заученные аргументы, закончив словами: – У нас еще дел по горло. Звоните, тетя Оля. Или давайте я сама номер наберу. – Юлька начала накручивать длинный номер телефона подполковника Рябова.
Ольга Федоровна взяла трубку.
– Алло, Михаил Анатольевич? Это мать Антона Никишина. Несколько минут назад ко мне подошел человек от Антона. В общем… как мне ни тяжело, я же все-таки мать, но… Он ждет меня в сквере недалеко от нашего дома.
Окончив разговор, она положила трубку и тревожно посмотрела на Юльку.
– Все хорошо, – одобрила девушка. – Убедительно, даже у меня бы так не вышло.
– А как тебя зовут?
– Юля.
– Пойдем в комнату, Юля, ты мне все расскажешь.
– У меня от силы пять минут. Тот, кому вы звонили, далеко не дурак.
15
Рябов положил трубку и принялся ощупывать глубокие морщины на лбу. То, что к Никишиной на улице подошел неизвестный и от имени Антона попросил принести одежду в сквер, он знал: с ним только что связались и сообщили о принятых мерах. Полковник, бросив себе под нос: «Повезло тебе, Рябов, сукин сын!», полностью одобрил их действия и ждал положительного результата примерно через пятнадцать-двадцать минут. Но вот звонок от самой Никишиной оказался неожиданным. Было в нем что-то наигранное, неестественное – не голос и скорбные, бьющие по сердцу слова самоотверженной женщины, а сам факт звонка. Именно наигранное, показательное. Антон Никишин снова показал ему, что является достойным противником. Он делал ход и сообщал результат, причем играл открыто и честно. Но не перебрал ли Никишин? Вместе с теми, кто помогает ему? Слишком их много.
Рябов думал недолго. Не прошло и двух минут, как он позвонил в Москву и приказал срочно блокировать район дома Никишиных. Хотя и понимал, что это скорее всего запоздалый приказ. Если Антон и побывал дома, то сейчас его уже там нет – он предвидел ответный ход полковника и наверняка двинул еще одну пешку. Если только не ферзя.
«Нет, – думал Рябов, – он домой не приходил. Был кто-то из тех, кто помогает ему». По губам следователя невольно пробежала улыбка. Этого парня ищут все силовые структуры страны, а он походя учит, как нужно работать. Однако все равно: он знает об А-232, он очень опасен и понимает это. Где-то в душе Рябов соглашался с Семеновым, что у преступников много и взрывчатки, и ОВ, и что террористическая акция с фосфорорганическим веществом маловероятна. И все же… Позиция была прежней, и если бы у него был выбор: Никишин или заказчик, он бы выбрал первого, как бы внутренне ему ни симпатизировал, поставив крест на втором; в его кармане по-прежнему лежала директива: «Никишин Антон Николаевич – ликвидировать». И еще была одна, устная, от самого себя.
Он сделал новый звонок. Человек в Москве нажал на кнопку мобильного телефона, продолжая вести машину; он ехал к площади Ганецкого.
– Герман, – обратился Рябов, – по-моему, ложная тревога. Ты все же покрутись у дома Никишиных.
Водитель ничего не ответил. Он сложил телефон и продолжил путь.
Горшков только что пришел в офис и сменил оператора, работавшего в ночную смену.
– А я собирался звонить тебе, – произнес тот.
– Что, есть сообщения?
– Да. Звонок из Самарской области на мобильный телефон в Москве. Была произнесена фамилия Никишина.
– Дробов здесь?
– Не знаю, не видел его. А вот Иванов пришел, это точно. Минут пятнадцать-двадцать назад.
– Тебе не стоило терять время, надо было сразу сообщить Иванову. – Горшков не выспался, поэтому с утра был слегка раздражен. Хотя это было временным явлением, самое большее через полчаса он придет в норму.
– В следующий раз я так и сделаю, – ответил оператор.
– Распечатка готова?
– Да, вот она. – Перед Горшковым легла полоса перфорированной бумаги.
Он прочел и покивал головой.
– Задержись еще на несколько минут. Мне нужно срочно к начальству.
Иванов быстро прочитал текст и бросил взгляд на Горшкова. Он тоже не очень-то любил его смеющиеся глаза, но сейчас даже не обратил внимания на то, что они не улыбались.
– Кто это Герман? Его номер телефона определили?
– Да, вот он, внизу.
– Адрес?
– Николай Андреевич! – Горшков приложил руки к груди, выгораживая оператора. – Сообщение только что пришло. Сейчас все сделаем.
– Поторопитесь. Узнайте все вплоть до машины, номеров на ней и цветов на подоконнике его квартиры.
– Насчет цветов ничего не получится. Я назову вам адрес, а цветы вы сами определяйте. – Горшков забрал распечатку и вышел из кабинета Иванова.
Этот компьютерный раб слишком дерзок, в очередной раз подумал начальник службы безопасности, глядя на дверь. Дерзок, но, черт возьми, незаменим. В прямом смысле слова.
Сейчас этот раб помочь ничем не мог, приходилось домысливать самому, поэтому Иванов сделал вывод, что Герман получил указание от подполковника ФСБ Рябова Михаила Анатольевича, ведущего это дело. Сейчас подполковник находился именно в Самарской области. Во всяком случае, совсем недавно был там.
Едва московская группа чекистов прибыла в часть, Романов, как только ему стала известна фамилия старшего, сообщил об этом Дробову. В Москве время терять не стали. Прошло всего несколько минут, и на столе генерала лежали некоторые данные на подполковника Рябова: адрес, домашний телефон, номер машины. Еще через некоторое время генерал знал семейное положение подполковника: женат, жена Ирина, 1967 года рождения, сын Александр, родился в 1991 году.
