Виктор Степанычев - Невозвращенцы
Здесь Станислав прервал Евгения Серафимовича и задал ему пару каверзных вопросов. Во-первых, его интересовало, зачем Анчару и Белявскому понадобилось вытаскивать его из более чем серьезной передряги, имея в дебете хлопоты, а в кредите — возможные неприятности с правоохранительными органами.
Естественно, он уже слышал, что Дмитрий Васильевич имеет на него виды как на ценного кадра и всегда найдет для него работу. Но разговор идет о загранице, следовательно, господин Анчар хочет использовать его там в каком-либо полезном качестве.
Вопросы не застали Белявского врасплох. На первый он ответил несколько загадочно, изобразив при этом на лице некую игривость:
— Начну с того, что Дмитрия Васильевича попросили помочь вам, Станислав, — Бес сделал ударение на слове «попросили» и замолчал, ожидая реакции Гордеева.
Стасу после этих слов и особенно мимики не захотелось уточнять, кто замолвил о бедном капитане слово Анчару, только в груди чуточку заныло.
На второй вопрос Белявский ответил со вздохом, что Гордеев при данном раскладе никак не может быть полезен Дмитрию Васильевичу, хотя он очень жалеет об этом. Но уж так сложилось. То есть в желании господина Анчара вытащить из омута неприятностей Стаса присутствует гуманность в чистом виде и ничего кроме нее.
На этом месте Евгений Серафимович замолчал, видимо, давая время собеседнику оценить бескорыстие Дмитрия Васильевича, чем Гордеев не преминул воспользоваться. С высокими мотивами все было понятно, его уже интересовала проза жизни.
Что стоит за словами Белявского «отлично устроить жизнь за рубежом, забыв о невзгодах»? Как Стас выберется за этот самый рубеж, причем дальний, без документов и денег?
Евгений Серафимович внимательно вгляделся в лицо Гордеева, отражавшее крайнюю озабоченность, и, похоже, остался доволен увиденным.
— Для того чтобы я ответил на эти вопросы, мне необходимо знать, готовы ли вы, Станислав, сделать решительный шаг — покинуть Россию и, возможно, навсегда.
— Меня, кроме уголовного преследования и однокомнатной квартиры на окраине Одинцова, ничто здесь не держит, — пренебрежительно бросил Гордеев. — Из родственников осталась только сестра, но у нее своя жизнь и свои заботы. Государство, которому я служил верой и правдой, избавилось от меня, как от ненужного хлама. Я готов уехать из России, готов сделать этот шаг, однако у меня нет желания шагать со скалы в пропасть неизвестности. Я хотел бы знать, какие перспективы меня ждут за границей.
— Красиво сказано: «со скалы в пропасть неизвестности…» — поджал губы Белявский. — Прямо из восточной поэзии!
— Скорее отголоски общения с народами Кавказа, — мрачно усмехнулся Станислав. — Чего не наслушаешься во время допроса. Не говорят, поют…
— Н-да, тема интересная для профессионалов, но ее лучше закрыть, — решительно сказал Белявский. — Хотя и подобные навыки могут в жизни пригодиться… Итак, насколько я понял, вы, Станислав Николаевич, приняли мое предложение и выразили согласие уехать за рубеж.
— Выходит, так, — вздохнув, согласился Гордеев. — Но я бы хотел определиться с перспективами.
— Отвечу сначала на вопрос о материальном обеспечении вашего отъезда. Необходимые документы, маршрут вашего следования, деньги на переезд и на первые дни проживания мы вам гарантируем. Теперь что касается перспектив пребывания за границей. Ваше будущее будет зависеть только от вас.
— Можно уточнить этот пункт? Что именно будет зависеть от меня?
— Я повторюсь, сказав, что Дмитрий Васильевич имел на вас виды как на специалиста своего дела. Однако это касалось территории России, за границей у него подобных интересов нет. Но в одной европейской стране живет человек, которому нужны люди вашей профессии. Это давний знакомый господина Анчара.
— Люди моей профессии? То есть этому знакомому требуется человек, которого учили убивать всеми возможными способами?
— Это несколько категорично сказано… — поморщился Белявский.
— Но верно по сути, — закончил за него Гордеев.
— А вы умеете делать что-то другое? — В голосе Беса зазвучали резкие тона. — Варить сталь, писать программное обеспечение для компьютеров, заниматься банковским делом?
— Не могу, — честно признался Станислав. — Но и у людей моей профессии, как вы понимаете, есть определенные принципы. То, что мне предлагается в будущем, как-то связано с террористической деятельностью?
— Да что вы, Станислав Николаевич! — испуганно замахал руками Белявский. — Окститесь! Уж не считаете ли вы нас с Дмитрием Васильевичем эмиссарами Усамы бен Ладена? Речь идет совершенно о другом. Знакомому господина Анчара необходимы люди для выполнения, ну, скажем так, деликатных операций по всему миру. С международным терроризмом это никак не связано. Частные заказы. У кого-то появились проблемы с охраной жизни и имущества, и он хочет оградить себя от подобных посягательств, у другого, наоборот, возникли трудности обратного свойства…
— То есть за вашим предложением, Евгений Серафимович, стоит не что иное, как рэкет международного масштаба. На одного наехать, со вторым разобраться, третьего поставить на бабки. А несогласного, сами понимаете… — голос Гордеева звучал спокойно и несколько насмешливо.
— Определение «рэкет» вряд ли подходит для вашей будущей деятельности, — отрицательно качнул головой Белявский. — Пожалуй, более точным термином, относительно близким к вашей будущей деятельности, будет слово «наемник», хотя и это не совсем точное определение. Данное название вас не шокирует?
— В обморок точно не упаду, Евгений Серафимович, — скептически сказал Гордеев. — Так, говорите, наемник, он же «солдат удачи», «дикий гусь»…
Станислав на время замолчал. На этот раз пауза в разговоре не была постановочной. Он, в принципе, ожидал услышать нечто подобное, однако, когда слово было произнесено, и то слово было «наемник», Стас понял, что следует принимать решение. А в общем-то, что думать, все уже решено, надо лишь правильно подать себя.
— И какова сумма оценки бывшего капитана спецподразделения Гордеева? Почем за голову? — насмешливо спросил Станислав.
— Что вы имеете в виду? — настороженно спросил Белявский.
— Ну, вы же сами обещали мне счастливое будущее, Евгений Серафимович. А счастье без наличия бумажек с физиономиями американских президентов в особо крупных размерах вряд ли возможно. Естественно, речь идет не о размерах физиономий, а величине денежных сумм, — деловито уточнил Станислав.
— Я не уполномочен озвучивать подобные вопросы, однако могу предположить, что можно говорить о цифрах с хвостиком из пяти нулей и более…
— В день, в месяц, в год? — быстро спросил Гордеев.
— Я опять повторюсь: это будет зависеть только от вас. Предполагаю, что с вашей, Станислав Николаевич, подготовкой и боевым опытом данные суммы можно заработать и за месяц, и за день…
— Звучит заманчиво!
— Могу по секрету сообщить, что знаю человека, который прошел тем путем, который предстоит пройти вам. И условия ему были предложены аналогичные. Насколько я обладаю информацией, у него материальных претензий к работодателю, старому знакомому господина Анчара, нет.
«Уж не о бывшем ли десантнике Панченко, найденном убитым в пригороде Рима, идет речь, — с горькой иронией предположил Гордеев. — Действительно, какие материальные претензии могут возникнуть у мертвого к работодателю?»
Однако вслух он произнес другое:
— Хорошо, с деньгами понятно. Уточним по документам. Догадываюсь, что границу я пересеку по липовому российскому паспорту или вообще без оного. Какова перспектива получения надежных документов в будущем?
— Возможности легализоваться, конечно, со временем, более чем серьезные. Но это вы будете обсуждать уже там, за границей, с человеком, который обеспечит вас работой. Большего я вам обещать не могу. Еще есть ко мне вопросы? Естественно, в рамках моей компетенции.
— Вопросов много, но, боюсь, ответов на них я не получу, — усмехнулся Станислав. — Нет смысла переливать из пустого в порожнее. Когда вы меня планируете перекинуть за бугор?
— Если не произойдет ничего неординарного, организуем вашу переправку примерно недели через три, максимум через месяц, — ответил Белявский. — Надо подготовить документы, надежный маршрут…
— Пароли, явки, шалаш в Разливе… — со смешком дополнил Беса Гордеев.
— Надо будет, и шалаш построим, — сурово отрезал Белявский. — Сейчас не время для иронии.
— Это нервное, — признался Станислав. — Где я буду находиться до отъезда?
— Пока здесь, а дальше посмотрим, — неопределенно выдал Евгений Серафимович. — Продолжайте заниматься с Французом совершенствованием боевых навыков. Лишним не будет!
