Сергей Соболев - Шах нефтяному королю
Гостя сытно накормили, заставили выпить рюмку крепкой араки, после чего уложили спать.
К собственному изумлению, Александр проспал в этом гостеприимном доме почти до полудня…
За обедом Протасов узнал, что сын Дзамболова, отец его внука Григория, погиб спустя пару недель после тех памятных событий. У старика еще две дочери, обе они со своими семьями живут в республиканской столице. Он не стал рассказывать, кто убил его сына, где и как это случилось, но из его интонации Александру самому многое стало понятно…
Накормили гостя так сытно, что он едва встал из-за стола. И хотя он не выпил и капли араки, – вот здесь Протасов твердо держал оборону, – его сразу же стало опять клонить в сон.
Но он все же заставил себя встряхнуться. Оцарапанная в двух местах шкура да несколько синяков и мелких ссадин – это еще не повод для того, чтобы, жалея себя, бездействовать.
На этот вечер у Протасова имелись свои планы.
Осмотр раны после обеда удовлетворил всю троицу. Пуля кусанула неглубоко, пройдя по касательной. В госпитале хорошенько почистили ранку, наложили швы, которым даже внезапный «прыг-скок» особо не навредил. «След» едва заметно покраснел, но это нормально, так и должно быть. Главное, нет следов воспаления; остальное пустяк – до свадьбы заживет.
Обработав заново рану антисептиком, Дзамболов-младший, руководствуясь указаниями не только Протасова, но и своего бывалого деда-фронтовика, наложил тугую повязку. Таким же макаром он обработал повреждение на темечке. Покончив с обязанностями медбрата, он вышел в другую комнату, а когда вернулся через пару минут, в руке у него был обернутый в непрозрачный целлофан сверток.
Но прежде, чем развернуть этот сверток, он достал из кармана пачку денег, передал их старику. Тот положил их на стол перед гостем.
– Александр, тебе нужно сменить гардероб, – сказал старейшина. – Грис послал за одеждой женщину, она скоро вернется, принесет все необходимое под твой размер.
Протасов поблагодарил старика и его внука за проявленную ими заботу.
– Тебе понадобятся деньги, – глава семьи кивком указал на пачку долларов, по-прежнему лежащих на столе перед Протасовым. – Бери, они твои. Если этого мало… Скажи, достанем столько, сколько потребуется.
Александр взял со стола пачку стодолларовых банкнот. Стандартная упаковка, десять тысяч баксов… Задумчиво посмотрев на старика, он положил деньги обратно.
– Мне не нужно столько. Только бы до Москвы добраться, там у меня с наличностью никаких проблем не будет… Десятой части этого вполне достаточно, да и то в рублевом эквиваленте.
– Зачем так говоришь, сынок? – Дзамболов-старший сердито посмотрел на него из-под кустистых бровей. – Мы все твои должники по гроб жизни!
Разве такое можно измерить деньгами?! Восемь с лишним лет назад здесь все на волоске держалось! Если бы не ты и твои солдаты, то меня и многих других осетинских мужчин, наших односельчан, давно не было бы в живых! А здесь, в этом доме, на этой улице, сидели бы ингуши!
Протасов легонько вздохнул.
– Послушайте, дорогие мои… Я искренне тронут, но мне и вправду не нужно столько денег.
Он перевел взгляд на внука.
– Грис, если не трудно, проконвертируй тысячу долларов в рубли.
Остальное, пожалуйста, убери! Гм… Не знаю вот, как мне быть с документами. Говорите, без паспорта сейчас не стоит передвигаться? Эти черти обобрали меня до нитки, все до последней бумаженции выгребли!
Дзамболовы переглянулись. Внук унес доллары, а спустя короткое время вернулся в комнату уже с пачкой рублей.
– Передвигаться без документов крайне рискованно, – сказал он, передавая Протасову деньги. – Ты хоть и не кавказец, Александр, но тоже можешь нарваться на проверку. Время сейчас беспокойное, поэтому милиция бдит…
– Грис, мы можем помочь нашему гостю выправить документы? – спросил старик.
– Я уже консультировался у одного знающего человека, – кивнул тот. – Можно сделать паспорт, причем документ будет практически подлинный. Но на это уйдет как минимум четыре дня.
– Вот и хорошо, – кивнул дед. – А ты, Александр, поживешь это время у нас. Ну, а если понадобится, то я попрошу кого-нибудь из наших ребят, и тебя сопроводят до самой Москвы.
– Решение проблемы с документами давайте отложим до утра, – подумав, сказал Протасов. – На этот вечер у меня есть одно дельце… Я вам уже рассказывал, что эти негодяи, которые напали на нас прошлой ночью, увезли с собой девушку. Я почти уверен, что ее похитили с целью получения выкупа. Ну, а я, кажется, единственный, кому удалось выжить в той заварушке… Я знаю, к кому она хотела обратиться здесь. И я надеюсь, что информация, которой я располагаю, как очевидец событий, поможет выйти на след похитителей.
– Это так важно для тебя, Александр? – поинтересовался старейшина. – Ведь ты говорил, что оказался в той компании случайно.
Протасов вспомнил черную «Тойоту», которую он видел по дороге в урочище и потом еще раз, уже на КПП, а также того вайнаха, которого он заметил в компании таможенника и которого запомнил по переговорам в Алхан-Кале, обещание вырезать всю семью Протасова… Он не забыл еще, как впервые увидел девушку купающейся под струями водопада и как еще раз неожиданно столкнулся с ней в очереди на перевале. Как их вдруг потянуло друг к другу, хотя они не были еще даже знакомы… Он помнил, как отважно она вела себя на погранпереходе, хотя вокруг были подвыпившие, обозленные из-за недавнего обстрела мужики. И хотя он не разделял ее отношения к чеченцам, даже к беженцам, которым она искренне хотела помочь, что-то в этой молодой женщине было такое, что не могло не вызывать к ней симпатию.
– Да, уважаемый старейшина, – негромко сказал он. – Я думаю, это – важно.
Молодой осетин осторожно развернул сверток, в котором, к изумлению Протасова, оказалась «беретта».
– Неплохо, – хмыкнул он. – Где взяли такой «ствол», даже не спрашиваю.
– Правильно делаешь… Но ты для нас дорогой гость, поэтому тебе полагается все самое лучшее. «Ствол» новый, фабричный, я его сам пристреливал. Есть и запасная обойма. – «Пальчики» только свои не оставляй на нем, Грис.
– Обижаешь, Александр, – усмехнулся внук. – Мы тут тоже кино смотрим, в особенности про ментов.
Действительно, он только развернул сверток, а к оружию не притронулся.
– Кобуру принести? – спросил он.
– Не стоит, я его за пояс засуну.
Старик, молча наблюдавший за ними, в этот момент подал голос:
– Скажи мне только одно, Александр… Ты хочешь кому-то отомстить?
Если да и если ты собираешься этой ночью наведаться к нашим соседям ингушам, то я должен знать, что ты задумал.
Протасов ответил после продолжительной паузы:
– Нет, я не собираюсь никому мстить. Я хочу переговорить с человеком, к которому направлялась эта девушка. Думаю, ее уже ищут. И хочу надеяться, что моя информация может поспособствовать ее скорейшему освобождению.
– Зачем тогда берешь с собой оружие?
Протасов невесело усмехнулся.
– Я не хочу больше чувствовать себя беззащитным, когда на меня нападают из-за угла.
– Ответ настоящего мужчины, – одобрительно крякнул старик. – Ну что ж, сынок… Делай так, как считаешь нужным, А ты, Григорий, окажи нашему гостю в этом деле необходимую ему поддержку.
Глава 18
Осетин Григорий, внук осетина Дзамболова, отличался поистине немецкой педантичностью. Еще в ранних сумерках он ушел из дому, пообещав гостю, что вернется обратно в десять вечера, но уже на «колесах».
Когда через прогал в зеленой изгороди на участок въехала серая «Нива», на часах Протасова было ровно 22.00.
Дзамболовы жили зажиточно, поэтому собственный транспорт у них, конечно же, имелся: в просторном гараже стояли «ГАЗ-2410» и джип «Паджеро». Ингушское село, куда собирался наведаться Протасов, находилось километрах в восьми от поселка. Выяснилось, что прямого автобусного сообщения между двумя этими населенными пунктами нет.
Дзамболов-младший взялся подбросить Протасова до нужного ему места. Но заметил при этом, что использовать свой транспорт не следует: люди здесь весьма наблюдательны, а обе дзамболовские машины в этой местности уже примелькались. Если кто-то из ингушей распознает одну из их машин у себя в родовом селе, да еще в столь позднее время, то этот факт повлечет за собой ненужные пересуды – это как минимум.
– Я поставил ингушские номера, – сказал молодой осетин. – Ну что, Александр, поехали?
Протасов крепко пожал старику руку, поблагодарив его и еще женщину, жену внука, за радушный прием. Случайно или нет, но вышло так, будто он прощается с этими людьми, словно не уверен в том, что через несколько часов сможет вернуться в этот гостеприимный дом.
