Сергей Зверев - Живой позавидует мертвому
– Ну, что, Егор? Я пошёл. С охранником действуй, как и договорились, – молвил Алексей Николаевич, держа в руках змей.
– Записки хорошо прикреплены? Не отвалятся? – поинтересовался Кобзев. В его голосе слышалось волнение.
– По идее, не должны. Надеюсь, что в случае падения змея в море вода в пакетики с записками не попадёт. Ну, а главное, чтобы потом он оказался в нужных руках, – проговорил Волошин, откидывая занавес.
Он очень осторожно вышел из каморки в основное помещение ангара. Было темно. Единственным источником света оставалась лампочка в их закутке. Это было и хорошо и плохо одновременно. Хорошо – по той причине, что охрана сразу не смогла бы заметить «выкрутасы» русского. Для этого нужен был мощный фонарь и осведомлённость насчёт того, что и где один из заложников совершает. Разоблачить их план с ходу могло и полное освещение ангара. Однако такового здесь, судя по всему, давненько не бывало. Плохо же было потому, что карабкаться в потёмках на крышу не безопасно.
Волошин дождался пока его товарищ дойдёт до ворот ангара, чтобы постучать в них. Расчёт был прост – привлечь внимание охранников и попытаться их хоть на некоторое время отвлечь.
Раздался стук в ворота. Алексей Николаевич замер на месте, стараясь уловить все звуки, исходившие от ангарных ворот. Поскольку Егор не барабанил, а просто постукивал, охрана не спешила. В таких случаях «стражники» обычно не торопились и говорили прямо через закрытые ворота. Так случилась и на этот раз. Можно было облегченно вздохнуть: охранники и не зашли вовнутрь, и немного потеряли бдительность.
Волошин на самом деле вздохнул с облегчением. Хотя прекрасно понимал, что их с Кобзевым план пока только начинает осуществляться. Он без труда взобрался на кучу ящиков, которые стояли неподалёку от нужного места. Оказавшись наверху, русский практически упёрся носом в какую-то каркасную конструкцию неизвестного назначения. Поверху на ней был настил из досок. Можно было предположить, что данная конструкция некогда выполняла функцию строительных лесов. Алексей Николаевич связывал ее наличие с ремонтными работами, которые здесь когда-то проходили. Может, крышу латали, а может, еще что-нибудь хотели сделать, да не смогли. Некоторое беспокойство вызывал тот факт, что леса так и не были разобраны. Для чего-то же их оставили вот так! Однако, поразмыслив, русские еще днём пришли к выводу, что конструкцию арабы оставили без всякого умысла. Просто поленились разобрать.
Врач аккуратно поднял змея, положил его на дощатый настил и отодвинул подальше от края. Коллега всё еще заговаривал зубы охранникам. Волошин собрался с духом и уцепился руками за одну из перекладин конструкции. «Да, давно я этого не делал», – подумал он, пытаясь подтянуться и бесшумно залезть на настил. Это ему стоило изрядного напряжения, но он сумел подняться на руках. Оставалось каким-то образом забросить ноги. «Как же это просто получалось в школьные и студенческие годы», – вспомнились ему спортивные занятия на брусьях и перекладине. Алексей Николаевич попытался сделать что-то похожее на поднос ног. Правая нога ударила по одной из досок. Та немного приподнялась и стукнулась по каркасу. Звук от ударов эхом разнесся по ангару. Егор у ворот закашлял – была вероятность, что охранники не услышат шум в одной из отдалённых частей ангара.
Волошин замер, ожидая криков охраны и скрежета открывающихся ворот. Но ничего подобного не последовало. Тогда он, отказавшись от сложных для него физических упражнений, просто завалился животом на настил и стал потихоньку двигаться вперёд. Этот вариант оказался более удачным. Подняв змея, он пошёл по доскам прямо к отверстию в крыше, прикрытому дюралевыми листами. Заложник был воодушевлён. Невольно он вспоминал детство и те чувства, которые обуревали им во время запуска воздушного змея.
Внезапно Алексей Николаевич ощутил в пятке острую пронзающую боль и отдернул ее. Он едва сдержался и, чтобы не закричать, попытался сфокусировать зрение. В одной из досок остриём вверх торчал гвоздь. Смотря под ноги, русский доковылял до цели своего «путешествия». Он осторожно сдвинул дюралевые листы и посмотрел в ночное звездное небо. Бриз дул с моря. Волошин поднял змея. Тот затрепетал на ветру. Заложник уверенно удерживал леер, постепенно раскручивая его. Метр за метром змей взмывал всё выше и выше. Всё походило на то, что план удался.
Глава 19
В Москве, в высоком начальственном кабинете проходило очередное расширенное заседание. Снова на повестке дня стоял ряд вопросов, связанных с угрозами «Всемирной лиги джихада». Представители различных ведомств пытались прийти к общему мнению по вопросу решения изрядно опостылевшей проблемы.
Помощник хозяина кабинета раздал присутствующим распечатки.
– Я попросил бы вас внимательно прочитать то, что вы сейчас получили, – сказал генерал. – Здесь несколько вариантов плана действий. В разработке участвовали высококлассные специалисты-практики. Основная часть планов составлена здесь, в России, на основе полученной нами информации. Один получен нами из-за рубежа – по сути, с передовой. Я не хочу на вас давить, товарищи. Прочтите и выскажите свои соображения.
Участники заседания погрузились в изучение предоставленных им материалов. Кто-то просто читал. Кто-то помечал маркером отдельные фрагменты текста.
– Да, и напомню, что вся данная информация является строго конфиденциальной и разглашению не подлежит, – заметил хозяин кабинета. – Все распечатки по окончанию заседания вернете моему помощнику.
Он обвел взором присутствующих и спросил:
– Кто-нибудь готов высказаться?
Руку поднял представитель одной из спецслужб.
– Из всех предложенных вариантов мне как специалисту наиболее импонирует один, – получив слово, проговорил тот. – Я имею в виду план «Маскарад», разработанный контр-адмиралом Нагибиным Фёдором Ильичом. Всё предельно чётко, ясно, скрупулезно. Сказывается и боевой опыт, и факт его нынешнего местонахождения.
– Благодарю, – сказал генерал. – Есть другие мнения?
– Никак нет, – ответили остальные.
– Что ж! Замечательно, – с воодушевлением произнес начальник. – Мы и сами склонялись именно к плану Нагибина как к наиболее реалистичному. И, в принципе, неплохо, что наши с вами мнения совпали. Теперь нам не придётся брать отдельные элементы всех планов и соединять их в единый. А такое мнение, между прочим, было. Но согласитесь, что реалистичность нагибинского плана подкупает. Возможно, он неидеален. Но в целом он всё-таки хорош. Ну, а то, что дело рискованное, это изначально понятно. Работа у нас такая. Это прекрасно понимает и Фёдор Ильич, и ребята из морского спецназа, которые сейчас вместе с ним находятся в Красном море.
Его немного пафосные слова не вызвали никаких возражений. Каждый из участников заседания высказал доверие опытному морскому офицеру и его специально отобранной команде. Тем, кто действительно находился на передовой борьбы с терроризмом, и кто был готов вступить в бой.
Нагибин созвал всех участников спецкоманды. Из России пришли новости. Он собирался озвучить их сразу для всех. Это экономило время и давало возможность обсудить некоторые детали коллективно. Сабурова называла такой подход мозговым штурмом. Саблину в этом виделся сеанс одновременной игры, хотя схожесть была исключительно внешняя. У Зиганиди ассоциаций на данный счет не находилось вовсе. Обсуждение он и воспринимал как обсуждение, а не как повод навешивания каких-либо ярлыков.
Боевые пловцы уселись в креслах полукругом перед командиром: так каждый мог видеть и его, и каждого из своих товарищей.
– Ну что ж, ребята, могу вас поздравить. Начало активной фазы операции не за горами, – сообщил контр-адмирал.
– Наконец-то Москва дала добро, – обрадовался Николай.
– Интересно, по их сценарию или по-нашему? – нейтральным тоном промолвил Виталий, глядя на Фёдора Ильича.
– Всё, что касается операции по освобождению заложников, будет идти согласно нашему плану, – пояснил он.
– А как же угрозы террористов? – заметила Екатерина.
– Официально главарь террористов был уведомлён о том, что Россия согласилась выполнить некоторые их требования, – проговорил Нагибин, восторгаясь проницательностью единственной в команде девушки. – Однако каждый из нас должен предельно чётко себе уяснить один момент. Знаете, какой именно?
Оба старших лейтенанта то ли из скромности, то ли по какой-то иной причине молча пожали плечами. Контр-адмирал усмехнулся и напрямую обратился к Боцману:
– Неужели и наш шахматист ничего по этому поводу не скажет?
– Ну, почему же? Скажу! – несколько смутился тот особым вниманием командира. – Я так понимаю, что переговоры с террористами всегда ведутся для того, чтобы потянуть время. Или найти их слабое место. А все заявления об уступках террористам со стороны государства – еще один маневр, чтобы усыпить их бдительность. Вот как-то так, товарищ контр-адмирал.
